— Мне стало стыдно. Я поехал домой и не хотел попадаться тебе на глаза в качестве ревнивого идиота, моя дорогая.
Шарлотта с трудом подавила вздох облегчения. Она только что избежала катастрофы.
— А кто, собственно говоря, утверждает, что Дейтон хотел попасть ко мне? В этом доме живет почти две сотни людей.
— Ты сегодня уже смотрелась в зеркало? — оборонялся Джеймс. — Неудивительно, что у Дейтона глаза становятся как у голодного степного волка, когда он тебя видит.
И в подтверждение этих слов его руки скользнули очень интимно и уже очень знакомо по спортивному платью из шелкового батиста цвета мха, которое было сшито в стиле мужской рубашки. Так как Шарлотта, в противоположность своей сестре, отказалась от хорошо сидящих бюстгальтеров и корсажей, которые носила Эстер под такими платьями, и предпочитала лишь легкий аромат тонкого белья, то от Джеймса не ускользнула ее непосредственная реакция на его дерзкую нежность. Острые соски ее грудей возбужденно проступили через ткань, и его руки вновь нашли нежные бугорки.
Разгоряченная, Шарлотта освободилась из его объятий и отодвинулась от него на некоторое расстояние.
— Ты судишь о других по себе, — прошептала она ему на ухо воинственно. — У меня нет уверенности, что ты мне доверяешь, Джеймс Первик.
— Я люблю тебя, Эстер.
— Это не ответ.
— Но это обоснование, мое сокровище.
Он подошел ближе, и она снова почувствовала его роковое очарование, которому не могла противиться. В его присутствии ей было трудно логически мыслить и оставаться спокойной.
— Не трогай меня! — приказала она.
— Что ты сделаешь, если я не подчинюсь? Позовешь мисс Стит на помощь? Закричишь? Может быть, лучше закрыть дверь?
За этими словами сейчас же последовало дело, и он сунул ключ в карман брюк.
— Ты ведешь себя глупо, — пожаловалась Шарлотта. — Сейчас же прекрати, пожалуйста, изображать из себя дикого мужчину и дай мне уйти. Что должны подумать о нас другие?
— Что мы работаем, мое сердце. Твоя слава ледяной девушки так сильно укрепилась в этом бюро, что даже самому любопытному курьеру не придет в голову мысль о том, что мы здесь заняты тем, что я сейчас буду делать.
— Джеймс, пожалуйста. Это же не дешевая телевизионная серия, в которой секретарши готовы на все услуги. Перейдем наконец к делу. Посмотри, я тебе принесла картины девушки, которая хочет сделать проекты для будущих подушек, изготовленных в лоскутной технике.
Немного отвлекшись, он рассматривал портрет Лорин Виндхэм. Лицо женщины вне времени на расплывающемся зеленом фоне из листьев. Он наморщил лоб.
— Моя бабушка, Лорин Виндхэм. Она нарисовала это недавно. Тебе нравится?
— У нее твои глаза колдуньи…
И она не успела оглянуться, как снова очутилась в его объятиях, но только в этот раз у нее за спиной оказался край письменного стола и потому была исключена любая возможность бегства.
— Ты не секретарша, Эстер. Ты женщина, которую я люблю, и я никогда не соглашусь с тем, чтобы в будущем безрассудно потерять еще одну минуту, после того как уже потерял почти два года. Мы можем работать еще всю нашу жизнь, но теперь я нахожу более важным тебя любить…
Было трудно, даже невозможно ему сопротивляться, когда он это говорил между поцелуями, которыми покрывал ее лицо, шею, ее декольте, становившееся все больше под его ловкими пальцами, расстегивающими пуговицу за пуговицей на ее платье.
Шарлотта уже не могла подавлять свою невольную дрожь, вызванную его ласками. Огромное желание, которое она с большим трудом подавила в себе прошлой ночью в своей одинокой постели, вспыхнуло в ней и заставило все забыть, кроме стремления быть с Джеймсом. Она больше не могла выдержать этого. Ведь она была только женщина, которая забыла время и пространство, полностью отдавшись любимому мужчине.
Это была лихорадка, которая охватила их обоих. Шарлотта больше не сопротивлялась, когда Джеймс стянул с нее платье, которое уже и так едва держалось на ее бедрах. Затем упала зеленая шелковая рубашка с трусиками, отделанными кружевами, а она сама так же нетерпеливо помогала Джеймсу освободиться от его одежды.
Джеймс одним движением приподнял ее над кучкой одежды и уложил на широкую кушетку для посетителей. Шероховатая замша нагрелась под ее горячей кожей. Ни один из них не занимался предварительной игрой. Их слияние было таким непосредственным и сильным, что Шарлотта тихо вскрикнула и ее зубы впились в голое плечо Джеймса. Но потом и она больше не могла контролировать бушующее в ней пламя, которое, казалось, опалило и ее. Джеймс скатился 6 сторону и увлек ее за собой, так что она оказалась на нем и сама могла устанавливать темп своей страсти. И тогда вселенная вокруг нее разлетелась на куски и превратилась в море взрывающихся красок. Она поднималась над Джеймсом и снова опускалась, объединенная с ним общим сотрясающим их экстазом.
Ее тело было покрыто потом, и, обессиленная, она опустилась на Джеймса и ничего больше не могла сказать. Она лежала на нем, прижавшись губами к его коже, сплетя ноги, и жмурилась от света. Она была совершенно без сил, но ощущала себя освобожденной и на редкость миролюбивой. Он почувствовал ее улыбку по движению губ.
— Ты смеешься надо мной? — спросил он и, лаская, провел рукой по ее телу вниз от плеча по талии и до маленьких холмиков ее ягодиц.
— Ты совсем сошел с ума, Джеймс Первик, но ты умеешь позаботиться о том, чтобы обеспечить разнообразие, — подтрунивала она с любовью. — Теперь всегда, когда я буду входить в эту комнату, я буду думать о том, что мы с тобой это сделали как раз здесь.
— Я позабочусь, чтобы ты думала обо мне каждую секунду своей будущей жизни, мое сердце. Я больше не выпущу тебя из своих когтей. Я хочу тебя. После каждого раза, когда мы любим друг друга, я становлюсь все более голодным!
Шарлотта подвинулась повыше и припала к его губам. То, что он только что выразил словами, она, к своему удивлению, чувствовала сама. Это была такая элементарная потребность прикасаться к нему, чувствовать его, что все другое вытеснялось на задний план. Она не знала, удовлетворит ли когда-нибудь это свое желание обладать другим человеком. И все же он доказал ей это теперь уже во второй раз.
В эти самые интимные моменты, когда они были нераздельны, он принадлежал ей целиком. Между ними не было никакой лжи, никаких ошибок, никакого обмана. Да, это была она, Шарлотта Виндхэм, которая принадлежала ему, которой он добился и которую он целиком заполнил. Только в эти моменты она могла быть самой собою и испытывать счастье без всяких границ.
Конечно, именно поэтому ее сопротивление идее Джеймса вопреки условностям заняться любовью в кабинете было в ней так быстро сломлено. Но все же оставалась неуверенность. Страх, что он сказал бы, если бы узнал правду.
Джеймс Первик ощутил внезапное напряжение, возникшее в Шарлотте, и понял, что она о чем-то думает. И снова у него появилось чувство, будто она о чем-то умалчивает. Только в любви она открывалась ему целиком. Через эту любовь вел мост к ее загадочному сердцу. Тогда он снова сильно обнял ее и начал вновь соблазнять нежно и неотступно, пока ее вздохи и приглушенные страстные стоны не доказали ему, что она вновь ждет его.
6
Шарлотта вылетела из парфюмерного магазина, стараясь не растерять свои покупки. Масса полиэтиленовых пакетов и библиотечных книг была гораздо больше, чем она одна могла бы донести. У нее сложилось впечатление, что Эстер начала использовать ситуацию, в которой оказалась. Шарлотту мучила
