электронную почту «намылил» кто-то, ну я и решил посмотреть, чего там наслали. Открываю. В письме несколько фоток, напоминающих порнушку, на которых Инна и какой-то лысый чувак трахаются. Согласись, интересно же, когда оказывается, что девушка твоего брата изменяет ему с каким-то левым парнем. Да еще и эротические фотки шлет с доказательствами!
– С чего ты взял, что это именно она? – с внезапной горечью выкрикнул Олег. – Это монтаж, видно же. Да и потом, это моя личная почта была, понимаешь ты, нет? Личная! По буквам: л-и-ч-н-а-я! Ты не имел права туда лезть!
– Да хорош орать-то, – слабо отмахнулся Саня-Анри, – все равно уже поздно. Я сто раз в твой почтовый ящик лазил, только ты не знал… А злишься ты потому, что твоя Инна драгоценная на самом деле шалавой оказалась, как и все бабы. Я тебе сколько раз говорил, да ты не верил. «Инночка такая милая, такая лапочка, со строгими моральными принципами», – парень мастерски изображал голос старшего брата. – Вот тебе и ангелочек! Трахается с каким-то пердуном. Я фотки-то зачем распечатал – хотел бабки стрясти с него… Там же на одной из фоток обручальное кольцо хорошо видно. Причем солидное такое колечко, граммов на двадцать потянет… Значит, жена есть. Значит, скандал может устроить. Я ж все узнал про чувака этого. В сопроводительном письме с фотками даже его имя было указано – Аникеев Виктор Валентинович, главный врач ЗАО «Прелесть». Я решил, что здесь пахнет бабками. И в натуре, деньги он немалые зашибает. Я Коленьке позвонил – помнишь, дружок мой, в налоговой работает?
– Гомик этот?
– Он не гомик! – оскорбился Александр. – Он – человек нетрадиционной сексуальной ориентации!
– Ориентация эта давно традиционна, – парировал Олег.
Александр решил более не обращать внимания на подколы брата:
– Так Коленька мне все рассказал про этого Аникеева. Квартирой в «Орионе», в недавно построенном жилом комплексе на Чистых Прудах, владеет его жена, Аникеева Лариса, отчества не помню. «Порше» также на нее записан, коттедж в Ново-Переделкине ее. Старая она, как колода, – сорок девятый год рождения, прикинь? А Аникееву уже почти как Киркорову, тридцать девять.
– Уже! – фыркнул Олег. – Он на пятнадцать лет моложе.
– Подумаешь… На бабках Аникеев женился, ясное дело. Но молоденьких по-прежнему хочется, вот он твою Инну и приспособил.
– Он ее обманул, – глухо сказал Олег. – Инна – хорошая девочка…
– Ой, да ладно, хорошая! На этого Аникеева без слез не взглянешь – лысый, ножки кривые, коленки торчат, ушастый, да еще и бородавка на носу. Но зарплата у него приличная, особенно по меркам твоей драгоценной Инны. То-то я смотрю, она в последнее время сотовый на новый, дорогостоящий, поменяла, машину себе купила… Короче, я решил, что потрясти мужичка было бы неплохо. Вряд ли ему хочется, чтобы спонсор, то бишь супруга, узнала о его амурных похождениях.
– Кто же прислал письмо? – напряженно размышлял Олег, пока Александр сокрушался по поводу несложившейся аферы.
– Он бы заплатил, дело верное, только вот не вышло. Неувязочка возникла!
– Что за неувязочка? – отвлекся от бесплодных размышлений Олег.
Александр вздохнул:
– Я пришел в это ЗАО, как оказалось – это больница, где богатеньким кожу на морде натягивают, чтобы гладкая была, как на барабане. А у них там аврал, все с вытаращенными глазами носятся – я к одной из телок в белом таком халатике подвалил – ножки у нее супер! – и спросил, типа, че за дела? Она мне объяснила, что налоговая проверка у них.
– Что, прямо так сразу и объяснила? Первому встречному?
Александр снисходительно посмотрел на брата и тряхнул апельсиновыми прядями, на укладку которых он каждый день тратил полчаса времени и самые дорогие средства для стайлинга волос. Какие же они все-таки разные с братом!
Скользнул взглядом по фигуре Олега, который, конечно, был симпатичным парнем, но как отстал от жизни! Что с него взять – деревня! Рос-то Олежка в Подмосковье, смешно сказать – на свиноферме в районе Звенигорода. Хоть и близко к Москве, но все равно провинция. Олег в столицу-то попал впервые тогда, когда Николай Рублев, разведясь с женой, рванул в Златоглавую, забрав с собой семнадцатилетнего старшего сына и одиннадцатилетнего Александра. Олег в силу замкнутого характера и уже прочно обосновавшегося в душе комплекса «деревенщины» поначалу никак не мог приспособиться к шумной московской жизни. Когда в институте ребята из его группы (в том числе приехавшие из других областей) травили интернетовские байки, обсуждали нашумевшие фильмы, бегали на всевозможные массовки, которые устраивало МТВ, Олег, как ни старался, никак не мог влиться в эту струю. Для него истинным облегчением стала учеба.
А Александр, от природы пластичный, с повышенной адаптационной способностью, сразу же стал москвичом в полном смысле этого слова. Круг его друзей был более чем обширен – как по возрастным, так и по материальным категориям. За девять лет пребывания в Москве Александр умудрился устроиться так, что жил, не тратя ни копейки на свои прихоти. На это шли деньги его некоторых недалеких знакомых, которыми он манипулировал по своему желанию и презрительно называл «мои кошелечки». И когда братья жили уже на отдельной квартире, младший Рублев частенько посмеивался над жизненной незрелостью старшего, который до сих пор верил в людскую и, смешно сказать, женскую честность, порядочность и невинность.
– Уметь надо! – ухмыльнулся он, уверенный в своей неотразимости. – Мне любая баба даст все, что я захочу, при этом я даже могу не напрягаться. Это называется мужской шарм!
– Урод ты малолетний! В дерьме ты теперь по самый свой мужской шарм… Ничего, даст бог, хоть это тебя чему-нибудь научит… – Тирада Олега не произвела на Анри ни малейшего впечатления. Весь его самоуверенный вид откровенно говорил: «Выкручусь!» – Но Инна так не могла сделать! Не могла! Это не настоящие снимки, а монтаж, говорю тебе, и нечего так ехидно ухмыляться!
– А чего тут ухмыляться? Мне жалко тебя, – вздохнул Анри, откидываясь на спинку дивана. – Ты вот все время попрекаешь меня: мол, я сопляк, а ты хоть и старше меня, но в жизни ни хрена не разбираешься. Целку захотел! В Москве! Да знаешь ты, сколько транспорта нужно, чтобы вывезти всех девственниц Москвы? Знаешь? Дайте этой дуре велосипед – вот и весь ответ!
– Старый, неинтересный, бородатый и тупой анекдот! – язвительно заметил Олег.
Анри вспыхнул.
– Кстати, я тут давеча полюбопытствовал у твоей девушки, спал ли ты с ней…
– Что?
– То! Русским языком говорю, я спросил у нее – завалил ты ее или нет? Она мне начала мозги пудрить, что ты типа хороший мальчик, до свадьбы ее бережешь… Короче, нет. Я чуть не оборжался… Почти полгода встречаться и не переспать с такой телочкой… Ненормальный ты какой-то! Слушай, у тебя с этим все в порядке? А то у меня врач знакомый есть. Димочка.
– Пошел на фиг со своим Димочкой! У меня все в полном порядке! И вообще, не твое это дело!
– Конечно, не мое, – легко согласился Александр, – мне оно на фиг не надо. Ни ты, ни Инна, ни пердун этот лысый… Деньжат бы малехо… Деньги – это единственное, что имеет ценность в наши дни! А Инна, кстати, все равно молодец! Для провинциалки она очень неплохо устроилась! Такого мужика отхватила… Вот как жить надо!
– Саша, заткнись! И Инну больше не трогай, ладно?
Голос его был тихим и каким-то даже вялым, но Саша-Анри моментально заткнулся. Он прекрасно знал этот тон. После одного такого разговора Олег с совершенно спокойным лицом расколотил всю посуду в их холостяцком жилище, а потом сломал себе руку, ударив кулаком о стену. Выпустив пар, он позвонил в больницу и не проронил ни слова, пока эмчээсники перевязывали ему кисть. Вот тогда Анри по-настоящему испугался. Ярости старшего брата он не боялся, а вот этого полного безразличия очень опасался. Человек в таком состоянии может пойти на все.
– Да ладно, ладно, все. Замяли, – примирительно поднял руки Анри. – Я, конечно, подонок, но извинюсь. Извини, дорогой брат, за то, что посмел коснуться священного образа непорочной Инны своими грязными намеками. Больше не буду. Да и вообще, мне пора идти.
