– А вот мне сразу не понравилось, – сказала я. – То есть не сразу, а вот… в последний час зрело какое-то смутное ощущение тревоги, будто что-то должно было вот-вот произойти.
Шульгин побарабанил пальцами по столу, а потом пристально глянул на меня и произнес:
– Вот что я у тебя хотел спросить, Мария. Я же видел, что ты бросилась к Мавродитису. Но это само по себе ничего. Но ведь ты бросилась к нему ДО того, как прозвучал выстрел… как пуля пробила окно и поразила Мавродитиса! Как… каким образом ты определила, что Мавродитису угрожает какая-то опасность?
– Вы знаете, босс, – медленно начала я, – вот если вам в спину втыкается нож, вы это чувствуете, не правда ли?
– Да уж конечно!
– Так вот, а если вам в спину втыкается не нож, а просто недоброжелательный, угрожающий взгляд, это тоже можно почувствовать, не правда ли?
– Справедливо.
– Ну вот, а я почувствовала этот взгляд-нож, который был нацелен не на меня даже, а на чужого человека, которого я в первый и, что самое печальное, в последний раз в жизни вижу. Почувствовала, поймала… как будто кто-то шепнул мне, что это именно ему грозит опасность. И я бросилась к нему и, быть может, даже успела бы повалить на пол, но вот только Леонид Ильич очень некстати попался под ноги. А знаете, босс, – понизила я голос, – вот вы сказали, откуда стрелял киллер. Как вам удалось так точно определить, откуда?
Босс, как обычно, чуть повел плечами и начал издалека:
– Ну, Мария… есть своя методика, по которой можно сузить горизонты поиска до узкого клинышка… Проще говоря, я отсекал все невозможные варианты, пока не осталось несколько наиболее вероятных. Детали раскрывать долго и скучно, да и утомился я для полнокровных логических выкладок. Главное – нашли, откуда он стрелял. Наверняка профессионал работал. Ладно, Мария, давай-ка расходиться по спальням. Тебе хорошо: ты одна спишь. А мне сейчас придется красться, чтобы не разбудить Валентину или – не дай бог такого счастья! – Тапика.
– Понятно, – пролепетала я. – Спокойной ночи, босс.
Последующие несколько дней тема убийства Телемаха Мавродитиса если и обсуждалась нами, то только вскользь в связи с какими-то новыми сводками сообщений, которые постоянно проходили в СМИ. Я посидела в Интернете в общей сложности не более часа за неделю, но этого вполне хватило, чтобы выудить десятки «информашек», как именовал это босс, и в частности, интервью директора «Альков-GSM» и члена совета директоров «ММБ-Банка» Михаила Берга. Берг заявил, что «ММБ-Банк» даже в своем названии – аббревиатура ММБ – объединяет фамилии учредителей, нынешних главных держателей акций банка: Маминов, Мавродитис, Берг. Михаил Карлович объявил, что убийца и заказчики преступления стали его личными врагами и что он подключит все свои связи и все возможности, чтобы как можно быстрее найти их. Убийство Мавродитиса «совершено при большом скоплении народа и с особым цинизмом, так как праздновался юбилей Алексея Павловича Маминова, бывшего председателя правления «ММБ-Банка». Такие слова употребил в своем интервью Берг, которого Елена Маминова в разговоре с матерью, Анной Ивановной, называла просто Мишкой.
Родион Потапович вообще предпочитал уклоняться от обсуждения этой темы, предпочитая не затрагивать кошмара, свидетелями которого нам пришлось стать. Он ссылался на то, что у него масса других дел и что он не любит распыляться, держать в голове сразу несколько аналитических выкладок. При любом удобном случае он предпочитал отделаться от меня, хватаясь за трубку зазвонившего телефона как за соломинку или выскакивая из кабинета, как черт из табакерки, на трубный глас вопящего Потапа.
Однако же на исходе восьмого дня, истекшего с момента убийства председателя правления «ММБ- Банка», Родион Потапович не сумел отвертеться от вопросов. И все потому, что исходили они не от меня. Впрочем, первоначально тему смерти Мавродитиса подняла именно я, сказав:
– Вы знаете, Родион Потапович, у меня не выходит из головы тот человечек с цилиндром на голове. Я знаю, что это глупость, блажь, совпадение, но такое уж эффектное совпадение, что никуда от него не деться. Я не допускаю вообще-то, что Павел Борисович, ваш крестный, причастен к тому злосчастному выстрелу, не допускаю…
– А я допускаю, – неожиданно поднял кудрявую голову мой босс.
Я даже вздрогнула:
– Почему? Вы думаете, что…
– Я ничего не думаю, Мария, я просто допускаю прямую очевидность. Совпадения, на мой взгляд, редко случайны. Хотя, конечно, я не хочу сказать, что мой крестный заказал Мавродитиса. Я бы меньше всех хотел верить в это. Но пока что я не вижу, ради чего мне стоило бы вообще думать об этом деле. Если говорить напрямую, Мария, то нет ни охоты, ни времени обсуждать его. Тем более что пора ужинать. Валентина уже звала в столовую.
Я взяла в руки хрустальную пепельницу и стала с досадой крутить ее в пальцах. Тут зазвонил телефон. Родион Потапович поправил очки и сказал:
– Ну вот, пожалуйста. Я же говорил. Даже поесть толком не дадут. – Он снял трубку: – Шульгин, агентство «Частный сыск», слушаю. Да… простите? Да, конечно. Добрый вечер, Алексей Павлович.
Хрустальная пепельница неловко повернулась в моих сразу занемевших пальцах и упала на пол. Она разбилась бы, не крутись под ногами злокозненный шарпей Счастливчик, который раз за разом умудрялся просачиваться в плотно закрытую дверь. Пес коротко взвыл и шариком покатился в угол. Рука Родиона, лежавшая на тастатуре телефонного аппарата, дрогнула, и включилась громкоговорящая связь, благодаря чему я услышала конец фразы:
– …нужно встретиться.
Родион впился в мои зрачки и произнес:
– Необходимо – значит, встретимся. А лучше всего будет, если вы приедете сюда. В наш офис.
– Может быть, и лучше, но только для вас, – прозвучал знакомый голос. – А для меня не лучше. Я не хочу светиться. Я сижу в ресторане «Белый клоун». Подъезжайте сюда в двенадцать.
– В двенадцать? – проговорил Родион и сделал паузу. За время этой паузы он успел пробежаться пальцами по клавиатуре ноутбука. – Так в двенадцать он уже закрывается.
Ресторан «Белый клоун» был небольшим, но безумно дорогим элитарным клубом, не практиковавшим, однако, ночных посиделок и потому относительно рано закрывавшимся. Он находился не особенно далеко от нашего офиса, но поездка туда, откровенно говоря, меня не впечатляла. Я говорю «меня» – потому что едва ли Родион собрался бы ехать в «Белый клоун» собственной персоной, будучи вообще-то тяжелым на подъем, кроме разве что самых экстремальных случаев. Или требующих непременного присутствия босса.
– Закрывается? – переспросил Маминов. – Нет, вас пропустят. Потому что я – его владелец.
– Это меняет дело.
– Но непременно приезжайте, потому что нам обязательно нужно встретиться.
– Я понял, Алексей Павлович. За вами приедет Мария. Помните, она была на вашем юбилее?
Маминов промычал что-то невнятное, а потом выговорил:
– Мария? А без нее – нельзя?
– Если вы хотите прибегнуть к услугам нашего детективного бюро, то нельзя. А если требуется только моя консультация, совет – то, пожалуй, можно.
– Тогда согласен на Марию. Пусть она представится, ее пропустят. – И в трубке послышались короткие гудки, а я скрипнула зубами. Родион Потапович коротко усмехнулся и сказал:
– Ну что ж, что хотела, то и получила. Ты упорно возвращалась к этой теме, а тут она сама тебя нашла. Итак. Мария, ты, кажется, очень любишь строить предположения в отношении Маминова и его окружающих? Как ты думаешь, с какого такого перепуга он обратился к нам?
– Честно говоря, босс, не имею ни малейшего понятия, – быстро ответила я.
Когда я подъехала к ресторану «Белый клоун» и припарковала машину, меня словно ошпарило недобрыми предчувствиями. Я вышла из машины и направилась к неоновой вывеске, к двери, над которой виднелась белая, изнутри подсвеченная фигурка с красным носом и большими красными башмаками.
