– Да, ты совершил несколько ошибок.
На мгновение Джулиана поразилась нахлынувшему чувству утраты.
– Черт возьми, Трэвис, как ты мог быть настолько слепым? Мы вместе могли создать нечто прекрасное, ты и я. Тут и сомнений нет. Мы просто созданы друг для друга. А ты готов всем пожертвовать ради возможности отомстить. Дурак ты.
– А знаешь что, Джулиана? – едва сдерживаясь, процедил Трэвис. – Я и не ожидал, что ты иначе воспримешь ситуацию или простишь меня. С самого начала знал, что ты неминуемо встанешь на сторону семьи. И все-таки надеялся, учитывая твою манеру честного ведения дел, что ты по крайней мере попытаешься меня понять.
– Если имеешь в виду жажду мести, – нетерпеливо вскинулась она, – то да, я в состоянии тебя понять. Но не одобрить. Как я могу? Ведь именно моей семье ты нанес удар.
– Да, – произнес он с чем-то похожим на безропотное сожаление. – Так уж карта легла.
– Просто к сведению, – заметила Джулиана, – вовсе не твоя мстительность убедила меня, что ты дурак и тупоголовый упрямый идиот.
Потом повернулась на каблуках и направилась к толпе возле бассейна.
– Джулиана, подожди, – невольно вырвалось у Трэвиса.
Но та даже не повернулась. С высоко поднятой головой, яростно цокая двухдюймовыми каблуками по каменным плиткам террасы, решительно направилась прочь от мужчины, в которого влюбилась.
– Джулиана, – нагнал ее Трэвис. – Послушай, ясно, что ты злишься и, скорее всего, никогда меня не простишь. Но у меня имелись веские причины, и я сделал то, что считал нужным. Столкнись я с подобной ситуацией сегодня, возможно, справился бы с проблемой как-то по-другому.
– Не морочь мне голову, – бросила через плечо Джулиана, направляясь к длинному столу с закусками.
– Ладно, согласен, если бы пришлось – снова поступил бы точно так же. И все же очень сожалею, что впутал тебя в эту историю.
– Перестань ныть. Не нужны мне твои извинения. И без того тошно.
– Черт побери, я не ною. И не извиняюсь. Просто пытаюсь объяснить, – на ходу выпалил Сойер и выругался. – Джулиана, что ты имела в виду минуту назад, когда сказала, что вовсе не мой план мести убедил тебя, что я дурак?
Джулиана остановилась возле шведского стола, поразмыслив, взяла в руки огромную стеклянную чашу с гуакамоле и повернулась к Трэвису.
– Бог с ней, с местью. Такой великодушный либеральный человек, как я, даже способен простить, что ты использовал меня с дальним прицелом. Заметь, я тебя не оправдываю, но понять могу. В похожем положении я, возможно, поддалась бы искушению сотворить нечто подобное.
– Рад, что ты в состоянии увидеть ситуацию с моей точки зрения, – с мрачной удовлетворенностью кивнул Трэвис. – Разумеется, ты никогда не встанешь на мою сторону, но хотя бы понимаешь мои мотивы.
– Понять – не значит простить, – вспылила Джулиана, – ведь вся эта путаница произошла только из-за того, что ты вообразил, будто влюблен в мою кузину.
– Послушай, Джулиана. Это было давно. Тогда я был гораздо моложе.
– О, замолчи. Не намерена выслушивать жалкий лепет. С какой стати внимать глупцу? Как ты мог быть таким тупым, Трэвис? Элли слишком молода для тебя. Слишком беззащитна. Поначалу тебе пришлось бы управляться с ней с помощью грубого давления, а затем ты впал бы в ярость, потому что она не изменит своих убеждений. Через полгода семейной жизни ты полез бы на стенку. Как ты мог этого не увидеть?
– Ох, Джулиана, почему бы тебе не поставить эту посудину? – опасливо взглянул на гуакамоле Трэвис.
– Она не твой тип. А вот я – твой.
– Джулиана, – очень твердо произнес Трэвис. – Чаша. Поставь ее на стол.
– Когда сочту нужным. Ты спросил, почему я считаю тебя идиотом. Объясняю: потому что ты влюбился в неподходящую женщину. Потому что никак не осознаешь, что для тебя именно я подходящая женщина. Могу простить все что угодно, кроме такой чистой, неподдельной мужской глупости.
– Джулиана, – протянул к ней руку Трэвис.
– Не прикасайся ко мне.
– Черт побери, Джулиана. Джулиана…
Трэвис отскочил в сторону, но опоздал. Зеленое содержимое чаши по воздуху уже плыло в его сторону. Он поднял руку и инстинктивно пригнулся, но гуакамоле оказался проворнее – забрызгал белую рубашку и пиджак, большая порция шлепнулась прямо на полосатый галстук.
Джулиана с легким злорадством посмотрела на свои руки и поставила миску на стол.
– Что ж, по крайней мере теперь ты слегка смахиваешь на лягушку.
И ринулась прочь от шведского стола, перемещаясь среди ошеломленных зрителей, как царица сквозь толпу онемевших придворных. Ни разу в жизни Джулиана не ощущала такой ярости и такой боли. Даже когда жених сообщил, что хочет жениться на другой.
Ведь она была абсолютно уверена и в себе, и в Трэвисе. Как она могла так непоправимо заблуждаться? Ужасная ошибка.
Неожиданно перед Джулианой возникла явно встревоженная мать – миниатюрная, с серебристыми волосами довольно привлекательная дама для своих пятидесяти девяти лет.
– Джулиана, дорогая, что происходит? Ты в порядке?
– В полном, мама.
– Твой отец и Тони обеспокоены. Этот человек…
Голос Бет Грант замер, когда она беспомощно взглянула мимо дочери туда, где стоял забрызганный гуакамоле Трэвис.
– Мне все известно, мам. Прости, пожалуйста. Поеду домой.
– Но, Джулиана…
Дочь успокаивающе похлопала мать по плечу и поспешила прочь. Несколько раз глубоко вздохнула, пока пересекала вестибюль и автостоянку. Надо немного прийти в себя, прежде чем сесть за руль.
Трэвис застыл, как вкопанный, глядя ей вслед вместе со всеми присутствующими. Он никак не мог заставить себя поверить в произошедшее. Никто не знает, что делать в подобной ситуации. Не перед сотней человек.
– Добро пожаловать в клуб экстремалов «Поклонники Джулианы Грант».
Как хороший хозяин, Дэвид Кирквуд пробился через шокированную толпу, криво усмехнулся и взял салфетку с фуршетного стола.
– Если планируете застрять возле нее надолго, то лучше сразу привыкнуть к постоянным сюрпризам, – посоветовал Дэвид, передавая салфетку Трэвису. – Она прекрасно умеет лишать людей душевного равновесия.
Трэвис яростно потер пятна. Галстук пропал, к гадалке не ходи.
– Это вам известно по собственному опыту? Уже приходилось видеть других счастливчиков, погребенных под гуакамоле?
– О, нет, Джулиана редко повторяется. Слишком уж она творческий человек. Но видал некоторых с определенным выражением лица.
– С каким выражением?
– Держись подальше от боевого топора. Если это хоть как-то утешит – я точно представляю себе ваши ощущения.
– Вот как?
Трэвис с отвращением посмотрел на заляпанную авокадо бумажку.
– Мы с Джулианой были помолвлены короткий, но очень памятный месяц почти четыре года назад.
Трэвис скомкал в кулаке салфетку и вперил пристальный взгляд в веселые глаза Дэвида Кирквуда. В симпатичные, живые карие глаза. Рост, по крайней мере, шесть футов три дюйма, прикинул Трэвис. Белокурый. Улыбка, как из рекламы зубной пасты. Дорогой итальянский трикотажный пуловер,
