Он не мог удержаться, чтобы не поцеловать ее.
Быстро обняв Эбби за шею, он притянул ее к себе и страстно приник, ощущая вкус морской воды у нее на губах. Он совершенно забылся, в голове мелькали только отрывочные мысли. Они были одни на пляже.
Он увлек ее в воду на несколько футов от берега. Она вопрошающе широко распахнула глаза, но не проявила тревоги. Прекрасно, подумал он, ибо ему пришлось бы остановиться, если бы она испугалась.
Ему всего лишь хотелось поиграть… совсем немножко. Прикоснуться к ней в воде. Создать прелюдию ощущений, которые ждут ее, когда они окажутся вместе в постели. Ему и в голову не приходило, что он соблазняет ее, пока рука не скользнули в теплую воду, не коснулась груди и он не почувствовал, как напрягся сосок. Она вскинула руки и обвила его шею, а он притянул ее ближе, еще ближе, пока их тела не прижались друг к другу. Мэтт напрягся и, заглянув в ее глаза, понял, что от нее это не ускользнуло. Но Эбби не отодвинулась.
– Нетрудно догадаться, что у меня на уме, – прошептал он.
Она кивнула, стоя по плечи в воде с мечтательным выражением лица.
– Но я не собираюсь заниматься с тобой любовью прямо здесь.
– Почему?
– Тебе еще надо поразмыслить, от чего ты готова отказаться.
– Меня больше волнует, что я могу упустить, – пробормотала она. – И речь идет не о девственности.
– А как же будущий муж? Он же узнает.
– Ему придется принять меня такой, какая я есть.
Какая я есть. Красивая. На Эбби было приято посмотреть, просто побыть рядом. Она пробуждала в нем обычные человеческие чувства. Отвлекала от мира деловых сделок, конкуренции с самим собой и другими, даже от мучительных воспоминаний о прошлом. По ее глазам он видел, что она нуждается в нем, что ее тянет к нему, и больше всего на свете ему хотелось подарить ей наслаждение, о котором она так мечтает.
И все же нужно ли лишать ее сокровища, которое она берегла всю жизнь? Она утверждает, что готова к этому. Но можно ли доверять ее словам? Если бы было можно…
Мэтт улыбнулся неожиданно пришедшей в голову мысли. Почему бы и нет?
– Готовься к нападению, – хрипло произнес он и, прежде чем она успела спросить какому, нырнул в воду, поднял верхнюю часть ее купальника и прижался губами к груди. Он почувствовал, как она напряглась, задрожала от удовольствия, обхватив его голову руками. Он ласкал ее, пока хватало дыхания, и всплыл, чтобы отдышаться.
– Ах, Мэтт… – Она тяжело дышала и улыбалась, готовая уступить. Но он сдерживался, чтобы не спугнуть ее. А может, просто боясь, что не выдержит сам. Он стремился теперь только к тому, чтобы доставить ей наслаждение.
Склонившись, он поцеловал ее в губы, и они приоткрылись. Обвив под водой ее тело, он ласкал ее одной рукой, нежно поглаживая внутреннюю поверхность бедра.
Он ждал, не оттолкнет ли она его, не проявит ли страх или неловкость. Но она жарко отвечала на его поцелуи. Его ласки становились все смелее, касаясь самых сокровенных мест. На ее тонком лице пробегали сотни неуловимых эмоций. Он чувствовал, что она вся отдалась чувствам, ощущая каждое прикосновение его руки. Эбби прижалась лицом к его груди, трепеща всем телом.
Мэтт поддерживал ее, ожидая, когда она совладает с собой и сможет стоять на ногах. Он улыбнулся. Что ж, неплохой выход: ее девственность осталась нетронутой, но она знает, какие восторги ожидают ее. Урок первый прошел благополучно.
Беда заключалась в том, что он страстно желал ее. Он дошел до самого края… но он не станет добиваться ее. Это подождет, хотя ожидание – рискованное дело. А что, если она передумает и не захочет получить урок второй?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Идиот! Мэтт допустил огромную ошибку, которая может обойтись дороже, чем можно было бы предсказать даже в те мгновения, когда к нему возвращалась ясность мысли. И как это он мог убедить себя, что может взять на себя роль учителя Эбби без того, чтобы не увлечься ею?! Он уже привык к тому, что при виде его глаза Эбби светятся от счастья. Что же делать? Как быть дальше? Он решил подумать.
После обеда Мэтт оставил Эбби записку, что отправляется по делам в Гамильтон и вернется к обеду. Хотя в действительности ему просто хотелось, уйти куда-нибудь… куда глаза глядят. Мэтт метался, ища выхода из щекотливого положения, он мерил землю огромными шагами, пройдя в быстром и яростном темпе целых шесть миль на запад от Гамильтона по узким улочкам Пембрук-Пэриш, по тропинкам, едва поросшим тропической зеленью, вдоль невысоких скал на северном берегу, мимо коттеджей, мимо попадавшихся деревушек, пока не пришла желанная усталость. Он присел передохнуть, уронив голову на руки, и, досадуя на себя, застонал.
Когда он впервые размышлял, как показать ей волшебство превращения в женщину, он полагал, что все произойдет просто, даже механически. Он предвкушал, что будет чертовски приятно обучать ее, он же не дурак. Но у него и мысли не было, что она может так сильно действовать на него, пробуждать незнакомые для него прежде ощущения: стремление покровительствовать, влечение, жажду обладания и другие нежные, не поддающиеся определению чувства.
Что же теперь будет? Он заключил с ней соглашение. Он одарил ее вкусом к близким отношениям, таким страстным, что и сам Мэтт, имевший немало любовных приключений, изумился, как легко они сошлись. Неважно, что их отношения не зашли далеко. Все, чем они занимались, было подобно…
Это не секс, прошептал он, поражаясь своему открытию, отказываясь верить ему. Это – любовные ласки.
Но ведь это нельзя назвать любовью. Нет. Можно увлекаться, но не любить при этом, доказывал он
