– Потому что иначе мы не смогли бы так поговорить, и, – добавила она, глядя ему в глаза, – ты не смог бы целовать и ласкать меня так, как ты хочешь.
Лоренцо напрягся, словно готовая к прыжку пантера, и в какое-то мгновение Джесс показалось, что он повалит ее на пол и начнет безудержно целовать. Но, к ее великому разочарованию, он взял со столика тарелку и поставил перед ней.
– Это торт из миндаля, лимона и рикотты, – сказал он хрипловатым голосом, который никак не вязался с прозаичным смыслом слов. – Ты это любишь?
Джесс скептически посмотрела на кондитерское великолепие.
– Вообще-то да, но не сейчас. Я возьму его для Эмили. Она это любит. Может, съешь немного сам?
– Нет, – воскликнул он, – ты прекрасно знаешь, что это не тот торт, который я хочу. – От вспыхнувшего в его глазах огня у Джесс пересохли губы. – Я не могу забыть ту ночь, Джессами. Может быть, мы с тобой больше не сможем посидеть вот так. На Villa Fortuna это будет трудно.
Джесс напряглась.
– Villa Fortuna – это дом, в котором ты жил с Ренатой?
– Нет, carissima, нет. – Он провел ее через комнату и усадил рядом с собой на удобный мягкий диван. – Когда Рената умерла, я продал дом, в котором мы жили. Villa Fortuna – наше семейное гнездо, в котором я рос вместе с Роберто и моей сестрой.
– Я не знала, что у тебя есть сестра. – Джесс выдохнула и облегченно прижалась к нему. – Как ее зовут? Где она живет? Она замужем?
Он засмеялся и поцеловал ее в макушку.
– Изабелла – самая младшая у нас. Она замужем за адвокатом по имени Андреа Моретти. У них двое маленьких сыновей, и они живут в Лукке. – Он повернул к себе ее лицо. – Allora[13], теперь твое любопытство удовлетворено?
– Да, так гораздо лучше. А где ты жил все это время, Лоренцо?
– Я купил дом в Олтрано. Это в той стороне. – Он указал в сторону балкона. – Тот дом стал тюрьмой для нас обоих.
– Ты поэтому не захотел задерживаться на балконе? Тебе трудно смотреть в ту сторону?
– Нет, – он сжал ее руку, – я просто хотел побыстрее остаться наедине с тобой, amore.
Польщенная, Джесс поцеловала его в щеку.
– Бедная Рената, хотя в чем-то ей очень повезло.
– Повезло?
– В том, что она была твоей женой. Вряд ли другие мужчины в подобной ситуации смогли бы долгое время воздерживаться от удовольствий.
Он покачал головой.
– Не приписывай мне добродетелей, которых у меня нет, Джессами.
– Что ты имеешь в виду?
– Я воздерживался, как ты выразилась, только потому, что мне так хотелось. В ту ночь, когда Рената мне отказала, во мне что-то умерло. Может быть, моя молодость, – добавил он, скривив губы в усмешке. – Когда я встретил тебя, amore, те чувства, которые я считал умершими, вновь охватили меня, и так долго сдерживаемые желания вырвались наружу. – Он улыбнулся, видя ее удивленные глаза. – Я веду себя очень эмоционально, как истинный итальянец, не так ли? Это шокирует тебя, piccola[14]?
– Нисколько. – То, что он назвал ее малышкой по-итальянски, всколыхнуло в ней бурю эмоций. – Если хочешь знать правду, мне очень нравится, когда ты становишься таким страстным и используешь итальянские слова. Это меня возбуждает.
Лоренцо закрыл ей рот поцелуем, и она ответила с таким упоением, что они не скоро смогли возобновить беседу. Он как будто занимался с ней любовью на своем родном языке. Его мелодичная речь была столь же соблазнительна, как и движения его нежных, уверенных рук. Его ласки обжигали ее сквозь платье, заставляя самые потаенные места ее тела трепетать от неведомого наслаждения и стремиться разделить его с Лоренцо.
После нескольких минут этой сладостной пытки Джесс захотела, чтобы Лоренцо раздел ее, отнес в постель и показал наконец, каким прекрасным может быть акт любви. Охваченная незнакомыми ей чувственными желаниями, Джесс заплакала, и Лоренцо прижал ее к себе, стараясь утешить.
– Не плачь, amore. Прости меня, если я испугал тебя.
– Ты не испугал меня, – с трудом выговорила она, – я не напугана, я поражена. Я... я хочу тебя, Лоренцо. Ты сводишь меня с ума, со мной никогда такого не было.
Он застонал.
– Не говори мне таких вещей, carissima. – Он взял в ладони ее лицо, и, когда их взгляды встретились, она прочла в его глазах вопрос. – Что с тобой?
– Ты сказал, что заняться любовью на Villa Fortuna будет нелегко. Это из-за Эмили и сиделки?
Лоренцо с облегчением кивнул.
– Там еще есть Карла, которая для меня готовит, и ее муж Марио, мой управляющий. А когда Изабелла узнает, что у меня гости, она тут же примчится, чтобы познакомиться с тобой.
Джесс закусила губу.
– Твоей сестре не покажется странным, что ты пригласил меня к себе в дом?
Лоренцо некоторое время хранил молчание, глядя на их скрещенные руки.
– Она очень удивится, – наконец сказал он глухо. Его голос звучал более неуверенно. – Потому что я никогда не приглашал туда женщин. – От его взволнованного взгляда у нее перехватило дыхание. – Я не собирался говорить тебе этого, не сегодня, во всяком случае. Я сказал себе, что надо иметь терпение, но, боже мой, я так много времени потратил впустую! – Его объятия стали крепче. – С того момента, как я тебя увидел, я понял, что ты нужна мне. Но не для relazione, не для любовной связи, а навсегда. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Джессами.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Джесс молчала. Тишину нарушали только звуки ночной жизни Флоренции, доносившиеся из открытых балконных дверей.
– Я слишком нетерпелив. – Лоренцо запустил руку в густые темные волосы. – Я сглупил, мне надо было подождать.
– Нет, – быстро сказала Джесс и одарила его такой сияющей улыбкой, что его глаза невольно зажглись в ответ, – я рада, что ты не смог подождать.
Он с такой силой сжал ее руки, что у нее затрещали кости.
– Ты правда так думаешь?
– Да.
– Ты хочешь сказать, что выйдешь за меня, Джессами?
– Да.
– Тогда скажи, что любишь меня!
– Конечно, я люблю тебя, – нервно проговорила она, – иначе этот разговор не имел бы места.
Лоренцо вскочил на ноги, увлекая ее за собой. На его лице появилось строгое выражение.
– Ты отдаешь себе отчет в том, что люди будут осуждать тебя за столь поспешное решение?
– А тебе не все равно? – осведомилась она.
Он обхватил руками ее лицо.
– Меня заботишь только ты и то, что скажут твои родители. Нам надо с ними переговорить.
– Не сейчас, – резко сказала Джесс. – Пока я не хочу никому об этом рассказывать.
