Хотя ничего страшного. Забегали Уэйн и Эдди, потом пришел Адам с рассказом о последней находке.
– Сегодня я как раз занималась весь день этой работой, поэтому и опоздала. – Гэбриэл улыбнулась, потом повернулась к мистеру Остину, чтобы поговорить с ним, как обычно, после чего уселась на стул, который придвинул Адам.
– Можно поинтересоваться, как продвигается работа? – спросил он.
– Очень медленно.
– Удивительно, что ты не поехал посмотреть, Адам, – сказал Гарри. – Мне ты всегда дышишь в затылок.
Адам искоса взглянул на Гэбриэл.
– Думаю, ваша дочь была бы против, если бы я стал дышать в затылок ей. – Он поднялся. – Мне пора. Я еще загляну к вам, Гарри.
– Когда соберетесь посмотреть на портрет, Адам, – сказала Гэбриэл самым любезным тоном, – постарайтесь успеть до половины шестого. В это время мы заканчиваем.
Отец удивленно посмотрел на нее.
– Так рано? Я обычно работаю еще пару часов после ухода ребят. Свет хорош в это время года.
Но ей пришлось бы потом спускаться в подвал одной.
– Если бы я так делала, то не успевала бы сюда, – сказала она.
– И то верно, – согласился он. – А все-таки, малышка, как идет работа?
– Я все еще удаляю первый слой пыли и грязи. – Она посмотрела на Адама. – Показывать пока нечего.
– Я заеду завтра, – сказал он не раздумывая. – Если это удобно… Гэбриэл.
– Конечно. – Она одарила его медоточивой улыбкой, получила в ответ циничный, насмешливый взгляд. Он ушел, оставив ее наедине с отцом.
Гарри Бретт неодобрительно покачал головой.
– Что у тебя за проблема с Адамом?
– Какая проблема? – с невинным видом осведомилась она.
– Да ладно тебе, ты ведь с отцом разговариваешь. Похоже, тебе не нравится Адам. Почему?
– Мне не обязательно должны нравиться твои клиенты, для которых я работаю. – Она похлопала его по руке. – Здесь нет ничего личного, папа. Наверное, плохое начало нашему знакомству положило то, что он ждал, чтобы я бросила все и занялась его «спящей красавицей». Еслк это действительно окажется «спящая красавица», – добавила она.
– Ты думаешь, что он прав? – спросил Гарри.
– Вполне возможно. Полотно определенно достаточно старое. Папа, прости, что я не смогу приходить и днем…
– Дорогая моя девочка, ты и так делаешь предостаточно. Не беспокойся. Дамы не обходят меня своим вниманием.
– Это они принесли тебе огромную корзину с фруктами?
– Это принес Адам – вместе с новым остросюжетным романом. А у тебя на лице опять то самое выражение, – сказал Гарри, укоризненно качая головой.
– Он ссужает тебя деньгами, приносит дорогие подарки… Наверно, это просто-напросто ревность с моей стороны. – Она печально улыбнулась. – На самом деле это здорово с его стороны. Хотя его приношения затмевают мое самодельное печенье.
– Только не для меня, – сказал Гарри с такой любовью в голосе, что Гэбриэл пришлось проглотить комок в горле…
– Как там у него дела? – спросила позже Лора Бретт во время ежевечернего телефонного разговора с дочерью.
– Папа выглядит хорошо, но…
– А что не так?
– Я поговорила с палатной сестрой, когда уходила. Если папу действительно выпишут на следующей неделе, жизненно важно обеспечить ему полный покой. А мы обе знаем, что как только он вернется на ранчо, то сразу окажется в этом сарае и начнет бедокурить вместо того, чтобы вести себя как благоразумный больной.
– А то я не знаю! – сказала Лора и засмеялась. – И над чем же вы трудитесь в данный момент?
– Я реставрирую один портрет для Адама Дайзарта.
Мать неэлегантно присвистнула.
– Ты имеешь в виду того самого Адама Дайзарта?
– Единственного на свете. Папиного синеглазого мальчика.
– Значит, ты снова с ним встретилась после стольких лет. Ну, и каков он?
– Высокий, брюнет, незыблемо самоуверенный, как и ожидаешь от человека, у которого есть все.
– Он тебе не нравится, это очевидно. И неудивительно: ведь отец нахваливал его тебе на протяжении
