нож, я вошла в воду. Ноги вязли в илистом дне; в подошвы впивались мелкие камешки и корни растений, мусор и щебень. Пруд хранил отбросы большого города. Сюда вытекала городская канализация и кровь Медных Холмов.
Замерев на месте, я попыталась определить, где выпускное отверстие. Это оказалось совсем нетрудно. Судя по всему, оно находилось в каменистом берегу под поверхностью прудика. Я побрела по воде. Сначала погрузилась по пояс, затем по грудь… по шею. Боясь провалиться в подводную яму и захлебнуться, я шарила в воде свободной рукой.
Скоро я нашла отверстие туннеля, отделанного камнем.
Вода, как известно, течет вниз, а не вверх. Я задрала голову. Надо мной чернел обрывистый берег локтей в пятьдесят высотой.
Может, под горой прорыли канал для отвода сточных жидкостей? Под здешними холмами вполне могут скрываться развалины древнего города, предшественника Медных Холмов.
Во всяком случае, здешние подземелья очень старинные. Многие из тех, кто живут на поверхности, даже не подозревают об их существовании…
Не признаваясь самой себе в том, что мне страшно — сейчас я не могла себе позволить такой роскоши, — я сделала три глубоких вдоха, подняла вверх руку с ножом, нырнула в вонючую воду и ощупала свободной рукой верхний свод сливного канала.
Очень трудно брести под водой, да еще против течения. Я никак не могла выпрямиться — мешал свод. Приходилось идти, согнув ноги в коленях. К тому же ноги вязли в скользкой слизи. В общем, продвигаться приходилось медленно. Свободную руку я тоже подняла вверх, ощупывая свод. Может быть, скоро туннель расширится, и я смогу дышать.
Если вся подземная труба такого же размера, выжить нечего и надеяться.
«Богиня! Твои лилии подали мне знак. Я не верю, что ты лишь играешь со мной. Обе мы боимся того, что можем найти здесь. Помоги мне на моем пути, а я помогу тебе избавиться от тирана!»
Я не очень-то надеялась на то, что мне поможет молитва, обращенная к богине Лилии из потока мутной, грязной воды, но мне надо было как-то отвлечься. Грудь стиснуло; нестерпимо хотелось раскрыть рот и вздохнуть.
Можно вернуться назад, в пруд с кувшинками.
Там воздух и солнечный свет.
Можно поискать другой путь в город. На худой конец, можно сдаться в плен…
Вдруг я почувствовала, как верхний свод уходит вверх.
Немного выпрямившись, я ощупывала ногами каменные плиты. В легкие хлынул поток сырого подземного воздуха… Он показался мне благословенным, как глоток воды в пустыне.
Отдышавшись, я побрела дальше, горя желанием выпрямиться и разглядеть хоть что-нибудь, но у меня не было «холодного огня». Я ощупывала низкие своды… Должно быть, где-то рядом начинается сливной канал.
Дальше пришлось идти задрав голову кверху, чтобы нос и рот оставались над водой. Такая поза была болезненной, но не мучительной. Идти было некуда — только вперед.
Выставив вперед нож, я брела дальше.
Приходилось шаркать ногами по склизкому дну, чтобы не провалиться в подводную яму, не удариться о камень. Вскоре течение стало сильнее. Меня охватил страх. Когда я уже совсем отчаялась, я наконец выбралась в просторное помещение — я поняла это по гулкому эху от собственных шагов.
Не сразу удалось мне выбраться из канализационного канала. Некоторое время я полежала на полу, в мокрой слизи, хватая ртом воздух. Потом перед глазами возникло тусклое мерцание.
«Холодный огонь»! На замшелом камне…
Ничему в жизни я так не радовалась.
Спотыкаясь и дрожа, я встала на ноги и нарвала полные руки светящегося мха. Пусть меня увидят, пусть! Я расправлюсь с любым встречным… или привлеку его на свою сторону.
Сделав еще несколько глубоких вдохов, я попыталась определить, где нахожусь. Логика подсказывала, что надо двигаться на запад. Можно идти в подземелье, пока я не наткнусь на что-нибудь знакомое, или выбраться на поверхность и поискать для себя убежище.
Я долго брела по сырым подземным коридорам, перебирая в голове всех, кто может мне помочь. Было бы неплохо привлечь на свою сторону Бескожего, но как это сделать без Септио? О том, чтобы обратиться за помощью к отцу Примусу, я даже думать не желала. Ему я не доверила бы и сломанной соломинки.
В подземелье у меня есть знакомые. Несколько раз я видела здесь матушку Железную, хотя так и не поняла, друг она или враг. Наверху я, наверное, могу рассчитывать на Трактирщика и Чоудри, хотя они не воины. Может, разыскать Чистильщика? Он убивает священников и носит на себе их кости, значит, не побоится и схватки с богами.
С другой стороны, Чистильщик — соплеменник Танцовщицы. Я не умею читать сердца пардайнов. До сих пор у них не получалось оказать сопротивление Чойбалсану. Может, они бессильны против собственной магии? Пардайны бездействовали во время четырехсотлетнего правления Правителя, хотя тогда их магия была еще при них.
Сводчатый потолок нависал надо мной; луч тусклого света лился откуда-то сверху, похоже, из уличной решетки ливневой канализации, хотя она не вела ни в какую шахту. Куда идти? У кого искать помощи?
Управляющий!
Несколько дней назад я видела его тень. В этом я не сомневалась. Уж у него-то есть повод ненавидеть и бояться Чойбалсана. Федеро украл его сущность, желая стать богом. Сейчас Чойбалсан охотится за недостающими кусочками — точнее, ключами, — которые, как он считает, хранятся у меня, во мне. Скорее всего, призрак Управляющего удерживают на поверхности клочья, ошметки былой силы. Чойбалсан попытается вырвать у него эту силу, как он пытался вырвать ее у меня.
Возможно, сейчас наши с Управляющим интересы совпадают.
Посередине подземного зала я увидела освещенный солнцем квадрат и встала на него. Как вызывают мертвых? Если верить Лакодему, нужно сделать возлияние. Жаль, что я не расспросила мать Коринтии Анастасии, к какому ритуалу прибегает она… Хотя, возможно, ее ритуал здесь не подействовал бы. Моя хозяйка не стремилась почаще общаться с духами мертвых. Наоборот, ей хотелось заглушить их голоса.
Придется вспомнить старинные трактаты. Вызывая мертвых, воины лили вино в могилы. Но вино — лишь заменитель крови. Просто многие пользуются Законом простого замещения. Замена всегда слабее подлинника.
Какое я все-таки получила разностороннее образование! И как оно пригождается мне в жизни!
Старинные книги напомнили и о другом. Я не должна вызывать образ Правителя. Будучи Управляющим, он по-своему заботился обо мне. Правителя я убила — тоже по-своему. Поэтому очень важно произнести нужные слова.
Я отвязала от пояса деревянный колокольчик. Мятые мокрые пучки травы вывалились на пол, и язычки ударили в полую чашу. Поставив колокольчик на каменную плиту у своих ног, я надрезала себе ножом левое предплечье. Отложив нож, я взяла колокольчик и медленно покачала из стороны в сторону — он загремел, как будто рядом со мной шагал Стойкий.
От знакомого цоканья на глаза навернулись слезы. Я не пыталась проглотить их. Вода, даже соленая, вряд ли способна ослабить силу крови.
— Управляющий! — позвала я. Кричать не было смысла. Его тень либо услышит меня, либо нет. Капли крови падали на плиту и с тихим шипением расползались на согретом солнцем замшелом камне. Слова гулким эхом отражались от сводов. — Управляющий, призываю тебя! Я, Зелёная, которую ты нарек Изумрудом, чью жизнь ты украл, зову тебя! — Холодок пробежал у меня по спине, и я судорожно вздохнула. — Ты позвал меня, и я пришла в твой разрушенный дом… Во имя объединяющей нас связи я призываю тебя!
Я замолчала, хотя продолжала качать колокольчик, который звучал: цок-цок-цок. Волоски у меня на руках поднялись дыбом. Мне снова показалось, будто впереди ограда из молний… В минутном приступе страха мне вдруг показалось, что вместо Управляющего ко мне явится Чойбалсан.
