Как всегда.
Наконец мне положили руку на плечо, жестом приказывая остановиться. Со скрипом отворилась дверь. Мои ноздри уловили душный запах благовоний, к которому примешивался запах плесени. Кто-то прошептал: «Но!» Меня подтолкнули вперед, как будто я была лошадью, которую вели на рынок. Едва я переступила порог, меня отпустили. Я остановилась и прислушалась. Очень не хотелось сразу удариться обо что-нибудь или споткнуться.
Кто-то у меня за спиной ослабил веревку на шее и сдернул с головы капюшон. И сразу же сзади с грохотом захлопнулась дверь.
Я заморгала, привыкая к свету после душного, пыльного плаща. Никакого Правителя я перед собой не увидела. За широким деревянным столом сидел Управляющий. Сердце у меня сжалось и оледенело. Все напрасно!
Слева от Управляющего стояли двое мужчин с такими же, как у него, мертвыми глазами. Все трое без выражения смотрели на меня. Плечи у меня опустились, мне не хватало воздуха.
Наш замысел провалился. Игра проиграна!
— Изумруд! — Голос Управляющего был холоден, тих и бесцветен, как его лицо — если не считать глаз.
— Зелёная. Называйте меня Зелёной.
На его губах промелькнула улыбка.
— Изумруд! — Он побарабанил пальцами одной руки по большому пальцу другой, как будто что-то высчитывал. Я украдкой огляделась по сторонам. С одной стороны — три высоких, узких окна, высоко надо мной — потолок, за спинами Управляющего и его спутников и по другую сторону — высокие стеллажи, уставленные большими, тяжелыми книгами. Одна дверь среди полок, одна дверь у меня за спиной, и единственный стул под Управляющим.
Идти некуда. Воспользоваться нечем.
Управляющий перестал барабанить пальцами. Лицо его помрачнело.
— Убита ценная прислужница. Изуродована весьма ценная рабыня; таким образом, она лишилась своей ценности. Говори! А потом я прикажу сбросить тебя с купола на крыше дворца.
Я ошибалась. Голос у Управляющего тоже не был обычным. Он был таким же мертвым, как и его глаза.
Я ничего не могу с ним сделать!
С другой стороны, руки и ноги у меня не связаны. Меня ничем не сковывают. Охранники, которые провели меня по залам сюда, исчезли вместе с капюшоном.
И моих навыков меня никто не лишал… Я переступила с ноги на ногу, готовясь к драке. Правителя здесь нет, зато есть его мертвоглазые слуги… А Управляющего я ненавижу давно!
В моих силах что-то сделать. Я могу убить хотя бы одного из них, а оставшихся как следует напугать. Пусть тоже узнают страх, который в меня вколачивали много лет! Я напрягла мышцы, готовясь к прыжку. Если застать Управляющего врасплох, я, возможно, успею прокричать ему на ухо заклинание… Колокольчики снова звонко зазвенели.
Управляющий поднял руку, подавая знак своим подручным.
— Она может напасть, — сказал он. — Она не должна добраться до нас.
— Будьте спокойны, ваша светлость, — ответил мертво-глазый подручный.
Ваша светлость?! Так положено обращаться только к Правителю… Сколько же в Медных Холмах бессмертных правителей с мертвыми глазами? Меня обдало жаром. Значит, в конце концов я все же добралась до правителя Медных Холмов! Странно, что он выходит на улицы собственного города в личине Управляющего… Впрочем, ничего удивительного. Правитель города похож на раздвижную шкатулку, какими торгуют ханьчуйские купцы: из такой шкатулки один за другим выдвигаются все новые ящички, и кажется, будто им нет конца.
Я немного успокоилась. Он меня не обманет! Кстати, зачем ему вводить меня в заблуждение? Ведь он не знает, что мне известно заклинание, в силе которого не уверена даже Танцовщица. Вот мое тайное оружие! Я не знала, подействует ли оно, но выяснить истину можно было только одним способом: испытав его на практике.
— Ты был не прав, — сказала я ему.
— Не прав? — На его губах снова мелькнула улыбка. — Странные последние слова! В чем же я был не прав? В том, что подобрал иностранную девчонку и вырвал ее из нищеты? В том, что воспитал тебя в роскоши? Научил всему, что положено знать женщине? Ты, наверное, предпочла бы с утра до ночи работать на рисовом поле под палящим солнцем — и выйти замуж за грязного, потного крестьянина… Ты была достойна лучшей участи.
Я часто размышляла над тем же самым, но Правитель не доказал мне своей правоты. Снова зазвенели колокольчики на моем шелковом одеянии.
«Слова, — напомнила я себе на своем родном языке. — Он пытается одолеть тебя силой слов».
Как поступила бы на моем месте бабушка? Чего бы хотел от меня Стойкий? Я слышала фырканье буйвола, когда он хотел предупредить меня, позвать назад.
Мой путь лежал только вперед.
Резким движением сорвав с себя расшитый колокольчиками шелк, я швырнула его на головы спутников Управляющего и тут же метнулась влево, подальше от них.
Управляющий вскочил и перевернул стол, ревя слова, которых я не поняла — или не могла понять.
Одним прыжком я преодолела разделявшее нас расстояние и очутилась на столе. Замахнулась ногой, но Управляющий уклонился. Тогда я подскочила к нему и схватила его за горло.
—
Так мы с Федеро постарались перевести слова Танцовщицы — как можно ближе к оригиналу. Конечно, Танцовщица записала заклинание буквами Медных Холмов, а смысл его пришел совсем из другого языка, на котором общались между собой ее соплеменники. Я надеялась, что мне все же удалось передать их значение словами моей родины.
Управляющий рухнул на меня и придавил меня к столу — ведь он был гораздо тяжелее. Два его спутника схватили меня за руки. Я вспомнила, что рассказывала мне госпожа Шерлиз об изнасиловании, и испугалась, что они именно так со мной и поступят… Мертвоглазые разорвут меня в клочья, удовлетворяя свою похоть, а потом, боясь мести, лишат меня жизни.
— Ты… — зашипел Управляющий. Казалось, он никак не мог собраться с мыслями.
Вдруг волосы у него на голове начали извиваться. Они встали дыбом, как змеи, разбуженные ото сна. По голове пробежала сиво-белая рябь. Мертвоглазые спутники выпустили меня и, шатаясь, отступили, потрясенные собственным внезапным угасанием.
— Ты… — удивленно повторил Управляющий. Впервые я заметила живые искры в его холодных, мертвых глазах.
Я оттолкнула его от себя — он упал на пол. Я села рядом. Мощная сила сдавила Управляющему грудь. Заклинание достигло цели! Я склонилась к самому его уху, чтобы он расслышал меня, даже умирая.
— Называй меня Зелёная, — сказала я и повторила на родном языке: — Зелёная!
Управляющий бросил на меня взгляд, исполненный отчаяния. Его отчаяние согрело мне душу. Вдруг из него изверглись порыв ветра и туча пыли. Запахло старыми бинтами, гниющим мясом; в голове у меня отдавались жуткие пронзительные крики.
Я держалась, ни на миг не забывая, кто я такая и зачем пришла сюда. Жуткие крики стали эхом многочисленных побоев и оскорблений, которым меня здесь подвергали. Мою выдержку тренировали лучшие наставницы, приставленные ко мне этим человеком.
Прошло совсем немного времени, и я осталась одна, среди щепок и крошева, в которые превратились его стол и стул.
Некоторое время я наблюдала за пылинками, пляшущими на свету у высоких окон. Может, это пыль бессмертия? Или просто от сотрясения воздуха пыль вылетела из всех щелей и закоулков?
