говорить о расстановке сил в ЛРК, то процентов 80 против нас. Именно высшего эшелона, вплоть до председателя рок-клуба, насколько я знаю. Остальные 20 % нас поддерживают. Я просто хочу пояснить: возникло такое предположение, что мы им продались. Мы там вообще ничего не имеем, кроме друзей. АУКЦИОН, например. Примерно тоже самое в Москве. Только еще хуже. Самая близкая нам тусовка — «Урлайт», не имеет собственного концертного зала, системы проведения концертов.
ПНС: Расскажи историю ГО.
Е.Л.: Началось все в 1982 году. Возникла группа ПОСЕВ, по названию известного издательства. Мы играли смесь панка, психоделии и музыки 60-х годов. До этого я жил два года у брата в Москве, и он постоянно привозил мне пластинки из новосибирского Академгородка. Так я слушал THE WHO и другие группы. Я втянулся в это. Я 10 лет был фанатом этой музыки. А у меня есть как бы теория, что человек, завязанный в какой-то творческой среде и получивший информацию, через некоторое время… это, как переполненный стакан. Просто накапливается творческая энергия. Я не знаю ни одного человека в этой среде, который через некоторое время не начал делать что-то свое. Когда мне было лет 16, у меня появилась идея собрать свою группу, и я тогда начал писать тексты. В Ленинграде я купил себе бас- гитару и собрал в Омске группу ПОСЕВ, где были: гитарист Кузя, наш нынешний басист. Мы играли два года. В 1984 году после смены состава переименовали группу в ГО. Играли либо дома, либо в подвалах Омска. Было очень тяжело. Гоняли нас страшно. Началось с того, что мать нашего Бабенко, будучи какой-то партийной, услышала наши записи и пошла в КГБ, сказала: 'Товарищи, мой сын втянут в антисоветскую организацию'. В то время вокруг ГО образовалась такая тусовка, где ходили перепечатанные Аксенов, Стругацкие и т. д. И с марта 1985 года началось дело в КГБ. К ноябрю оно созрело. Они ходили, собирали информацию. Камикадзе трясли и всех остальных. Причем человеку угрожали тем, чего он больше всего боится. Один мой дискотечник знакомый привез как-то мне домой аппаратуру, записываться. Его потом встретили на остановке и сказали, что с твоей новорожденной дочкой могут быть неприятности. Он побелел лицом, пришел ко мне, забрал все и уехал. Так и на Камикадзе давили и на остальных. А я об этом только догадывался… На заводе, где я работал художником, мной начал интересоваться первый отдел. И в ноябре всех нас повязали. И стали шить глобальное дело по поводу антисоветской организации, террористического акта и т. д. Нам хотели вменить в вину подготовку к взрыву нефтекомбината. Начались угрозы. Раскрутка была вплоть до Москвы. Костю в течении одного дня забрали в армию, хотя у него сердечная недостаточность. Причем отправили на Байконур, где закрытая зона. А мне угрожали тем, что если я не расскажу, откуда самиздат и т. д., мне начнут вкалывать так называемые правдогонные средства, т. е. наркотики, чтобы я в состоянии невменяемости что-то сказал. После этого дело повернут так, что я стуканул. Именно стуканул, а не под давлением. Это продолжалось месяц. А я до этого ничего подобного не испытывал, наркотики не пробован, ничего. И я тогда подумал, а есть ли смысл чем-то заниматься, Я просто решил с собой покончить. Написал бумажку: 'Кончаю с собой под давлением майора Мешкова Владимира Васильевича и т. д.' Им каким-то образом стало известно об этом. Я до сих пор не знаю как. Меня забрали в психушку и дело приостановили. Со всех моих знакомых и друзей взяли подписку, что они не будут иметь со мной никаких дел. Было официальное предупреждение из прокуратуры. И когда через три месяца меня выпустили, мне не с кем было играть. И я сам начал учиться играть на разных инструментах и целый год был один, сочиняя песни. 'Лед Под Ногами Майора', «Тоталитаризм» — это того времени. В Омской газете нас обозвали фашистами, облили грязью. В 1987 году я в одиночку записал все песни. Тогда и возник Красный Альбом и Оптимизм. Первым альбомом была Поганая Молодежь. Тогда же записал и Некрофилию. После этого мы поехали в Новосибирск на фестиваль. Выступать мы даже не собирались. Но ЗВУКИ МУ закрутили, и Мурзин предложил выступить вместо них. Мы и выступили… Через 20 минут выступления выключили аппарат. В Новосибирске есть некто Слуянов, ужасная сволочь. Это самый фашистский элемент во всем сибирском регионе. В общем, были звонки в Омское КГБ. Нас переписали, объявили проповедниками фашизма. После моего приезда в Омск меня решили опять забрать в психушку, на этого раз надолго. Я как раз познакомился с Янкой. Я взял свою куртку, мешок, как системник и уехал. Это был 1987 год и был целый год на нелегальном положении. Был объявлен розыск. Я объездил полстраны, пел песни под гитару. К декабрю 1987 года мне сообщили, что розыск прекратился. Я вернулся в Омск, месяц пожил тихо, потом записал песни 'Все Идет По Плану', 'Так Закалялась Сталь'. Я очень торопился, потому что боялся, что опять начнется. Это был уже 1988 год. Мы ездили на новосибирский фестиваль, где выступали с Селивановым. Я вообще считаю, что это был лучший сибирский гитарист. Он покончил с собой в прошлом году. После Новосибирска мы начали активно гастролировать, причем играли обычно в подвалах. Ездили на панк-фестиваль в Прибалтику. Как это ни странно, нас там приняли очень хорошо. Играли в Москве, Ленинграде. Так прошел 1988 год. В 1989 году решили хорошо записаться. Поехали в Ленинград и на точке АУКЦИОНА начали записываться. В процессе работы я понял, что при хорошем качестве записи теряется что-то очень важное из того, что мы в это вкладываем. Я прекратил все записи, собрался и уехал в Омск. Сейчас записали прямо у меня дома четыре альбома. Очень грязно, жестко и живо. Я считаю, что так и должно быть.
ПНС: Сколько всего альбомов записали?
Е.Л.: Всего? Около 15-ти. Значит так. 1985 год — Поганая Молодежь, Оптимизм; 87 — Красный Альбом, Хорошо, Тоталитаризм, Некрофилия; 88 — Все Идет По Плану, Так Закалялась Сталь, Боевой Стимул, 30-ти минутный сольник Песни Радости И Счастья; 89 — Война, Здорово И Вечно, Армагедон-попс; Русское Поле Экспериментов, еще сборник Красный Марш — это различные варианты песен, ранее нигде не встречавшиеся. Еще несколько сольников. Я вообще думаю, что больше альбомы выходить не будут. Вот после Барнаула раза два выступим и все. Потом с Янкой буду выступать.
ПНС: Сколько альбомов ты записал с Янкой?
Е.Л.: Так… Не Положено — 87, Домой! — 89, Ангедония — 89. Еще есть Тюменский Альбом, но Янка от него отказалась. В записи Тюменского Альбома принимал участие барабанщик из ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ, он страшно лажал. Запись вообще получилась странная. Но этот альбом более известен, чем остальные. У Янки пластинка готовится на отделении «Мелодии» кооператив «Апрель», по-моему. Единственное условие — без матов. Поэтому из двух альбомов Янки будет сборник.
ПНС: А тебе здесь не светит пластиночка?
Е.Л.: Я не хочу. Они предлагали, я отказался. Я с официальной формацией никаких отношений не имею принципиально, потому что все это потом обесценивается. Я не хочу, чтобы с нами было тоже самое, что с АКВАРИУМОМ. Даже то, что мы вступили в ЛРК, дало повод к тому, что вообще народ от нас требует. Что значит продаться? Непонятно.
ПНС: Состав ГО сейчас достаточно стабилен?
Е.Л.: Мы играем вместе года полтора. Были маленькие периоды чисто для отдыха. Мы друг без друга просто не можем. Это, как коммуна. Хотя я умаю, что после Барнаула надо прекращать. Ситуация в стране такая, что даже на роке деньги делают. Это же полная профанация. Народ на концерты ждет либо как на дискотеку, попрыгать, поорать, либо идут эстеты, чтобы послушать какое тут арпеджио, какой тембровый пласт. Я не считаю, что рок — это музыка или эстетика. Я считаю, что рок — это такое религиозное движение.
ПНС: Шаманство.
Е.Л.: Да, даже не то, что шаманство. Это, когда человек просто выходит, все это, как молитва. Это должно быть так! Приходится заниматься тем, что ты либо развлекаешь толпу, т. е. устраиваешь шоу типа АУКЦИОН, ли6o играешь для эстетов. А я хочу играть то, что мы играли в подвалах Новосибирска. Мне лучше, когда собирается десять человек в зале, но тех, что приходит именно меня послушать. А у нас такое, видимо, невозможно. На Западе, например, есть независимые залы и благотворительные фонды, чтобы музыканты, которых любит человек сто во всей Европе, могли заниматься музыкой и работать где-то. Я собираю пластинки и могу привести много таких примеров.
ПНС: Писали, что во Франции выходит диск ГО.
Е.Л.: В ФРГ вышел сборник мирового панка. Там американские, английские, австралийские, даже таиландские и перуанские команды. И наши две песни туда вошли. Они же выпускают сейчас нашу сорокапятку. А французы хотели сделать из нас попе. Т. е. чтобы мы очень хорошо записались, с электронными барабанами, синтезаторами. Я отказался. Они сейчас переправляют наши записи на европейские панк-фирмы, которые выпускают кассеты или пластинки. Я об этом узнаю в последнюю очередь. И не знаю точно, что там вышло. Датчане пластинку выпускают. Мне это, в общем-то, не очень
