Я не верю в анархию (Сборник статей)

Во-вторых, «детище» Летова пропахло одиночеством и суицидом (саморазрушение, самоубийство): 'Петля затянулась, потолок задрожал', 'Я хочу умереть молодым'…

Вот тут мне хотелось бы опять надеть пенсне, галстук, костюм и сказать: 'Юные дамы и господа! Товарищи самоубийцы (если такие есть)! Ведь это слабость — покончить с собой. Это значит, что ты проиграл. И хотя: 'Джим Моррисон умер у тебя на глазах'…, Виктор Цой умер у тебя на глазах, Саша Башлачев, Яна Дягилева и… миллионы умерли у тебя на глазах — но ты остался таким же, как и был!' (Во, как сказал! — У самого аж слезы брызнули).

И, наконец, в-третьих любителям чистой «русской» музыки (без всякого шовинизма) объявляю: Егор Летов — истинно исполнитель русской музыки. Его несложные мотивы пропахнуть! деревенскими (а может быть, просто Сибирскими) колыбельными. Иногда создается впечатление, что ты попал в сказку Бажова 'Каменный цветок'…

'…Глупый мотылек догорал на свечке.
Жаркий уголек, дымные колечки.
Звездочка упала в лужу у крыльца,
Отряд не заметил потери бойца…'

Некоторые из его песен представляют собой какие-то молитвы, заклинание:

'…Ходит дурачок по лесу,
Ищет дурачок глупее себя.
Идет смерть по улице, несет блины на блюдце.
Кому вынется — тому сбудется,
Тронет за плечо, поцелует горячо…
Полетят копейки из-за пазухи долой…'

Вот так, господа 'Настоящие Панки'. Не такой уж безграмотный, не такой уж глупый, не такой уж анархичный и т. д. этот самый Егор (Игорь) Летов.

Марат (Друг Народа).

1992 г.

ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА

Как известно, Сибирь — край суровый, некурортный и весьма холодный. Кругом тайга. Иногда в тайге встречаются и люди. Происхождение людей в тайге известно — еще в давние времена ссылали в Сибирь неугодных.

Так вот — панк-группа ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА (ГО) как раз оттуда, из Сибири вышла. Из Омска — если кого-то интересует конкретика. Нонсенс, конечно, — неугодные не стали дожидаться, когда их сошлют в Сибирь, а сами туда направились. Неугодной ГО стала очень быстро. Стоило группе в 1984 году оказаться в Санкт-Петербурге (тогда еще Ленинграде) и стать членом знаменитого рок-клуба на Неве, как она тут же и оказалась в числе запрещенных. Почему? Ну, это-то понятно: всякие необычные явление, вроде Высоцкого, Токарева или Звездинского всегда легче запретить, чем прилагать усилия к тому, чтобы разобраться, что сие означает. Вот и запрещали. Рок-музыку особенно тщательно. Особенно такую, как у ГО — глубокую, резкую, отвратительную для чиновничьего слуха. Кроме слухов, передававшихся из одного уха в другое, о «гражданке» практически узнать было неоткуда — пресса о ней просто не писала.

Состав группы менялся постоянно, но в итоге к 1987 году осталось четверо сумасшедших: Егор Летов, Янка Дягилева, Кузя Уо да Селиванов. Пели они 'про нашу такую прекрасную жизнь', не слишком стесняясь в выражениях, и выражения эти отнюдь не одобряли то, что наблюдалось в той самой жизни.

Первый концерт ГО вышел в 1984 году под названием Панк Энд Рок-н-ролл, а концу восьмидесятых количество магнитофонных альбомов перевалило за двадцать. Увы, тогда же группа получила и первый ощутимый удар: басист Селиванов кончает жизнь самоубийством. Ему посвящена одна из песен ГО:

'Музыкант Селиванов удавился шарфом.
Но никто не знал, что это будет смешно.'

Это не издевка — это стон. 'Жизнь человека бесценна!' Мы так привыкли к этим словам, что даже не вслушиваемся в звучание: эта жизнь не имеет цены, не стоит ни гроша. А уж если человек умер — то и вообще наплевать, поскольку он в тоталитарном государстве — ноль, ничто.

По существу, можно править панихиду и по самой ГО — практически ее уже не существует. Последний раз удалось увидеть Егора Летова и Яну Дягилеву ровно два года назад на ленинградском концерте памяти Башлачева. По духу песен, по 'болевому порогу' их выступление и было наиболее близким к творчеству Башлачева. И пускай в их стихах, как прежде, проскакивали крепкие словечки и выражения, заставлявшие нервно вздрагивать пожилых билетерш, — эти песни открывали ту же саднящую кровоточащую рану, которая в конце концов довела Сашу Башлачева до гибели.

Кто знал тогда, что будет впереди еще и 'смерть в воде' Яны Дягилевой, которая нанесет окончательный удар по форпосту правды, которым многие годы была ГО. И все же не хочется прощаться с группой — потому что, кроме воспоминаний, остались еще и песни, которые поют парни с гитарами на своих тусовках, часто даже не подозревая, чьи это песни. Да и Егор Летов еще способен вернуть надежду. Подождем прощаться.

Ярослав Подгора.

1992 г., журнал, г. Киев.

ПРОСТОР ОТКРЫТ — НИЧЕГО СВЯТОГО

Как-то так сложилось, что в выпусках «ИЗ» ('Империя звуков' — рубрика 'Субботней газеты') редко- редко пишется об отечественных музыкантах. А между тем они и компакт-диски издают, и мастер-классы записывают. Что же нас смущает? Да ничего, пустячок, в сущности…

ЕГОР И О…ДЕНЕВШИЕ — Сто Лет Одиночества (компакт-диск, 76.10).

Не очень жалуя 'желтую прессу', Егор Летов вот уже несколько лет как поменял прежнее миролюбивое название своего проекта ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА (сокращенно ГРОБ) на неудобный для журналюг матерок. А поговорить об этом самом сильном на сегодня летовском альбоме (Попc не в счет, он — сборный), хочется. И колется — песни тоже не всегда удобны для цитирования. Ну вот, невинное вполне: 'Мертвого схоронит уставший/ Радугу осилит ослепший/ Звездочку поднимет упавший/ Яблочко от яблони — огонь от огня/ До луны — / Рукой подать/ До Китая пешком — / Полшага…/ Простор открыт — ничего святого'. ('Простор Открыт'). Он любит афористично мыслить, Егор. 'Каждый миг — передозировка/ На все оставшиеся времена'. Это — культура с колес, листья травы, поющий терновник, черный маятник в колодце