Невозможно отрезать веревку, потому что ты думаешь: а вдруг еще не все?
Где та грань, за которую нельзя перейти?
Сегодня ночью он умер. Я думаю, часов пять-шесть назад.
Когда я проснулся, я почувствовал, что у меня жар.
Я позвал его, стал будить, и почувствовал, какой он холодный.
Я понял, что он умер.
Я не могу встать и дойти до телефона. Я перетянул нашу пуповину обрывками простыни, чтобы его отравленная смертью кровь не убила меня.
Но за то время, пока я спал и не знал, что он умер, я получил достаточно.
Теперь я могу надеяться только на чудо.
Но шансов у меня нет.
Я не могу отрезать пуповину сам – к сожалению, там полно нервов, и я мог умереть от болевого шока или паралича.
Я не могу тащить его на себе – я ослаб за эту ночь.
Я могу только лежать и чувствовать, как нарастает жар.
Я не жалею ни о чем. Я любил его.
Мне грустно и одновременно пусто.
Все закончилось.
Я его не предал.
Я не сволочь.
Я мог спасти себя, конечно, мог.
Но как бы тогда я узнал, что сделал все, что мог?
Теперь я знаю точно – я сделал все, что мог.
Мне не повезло, я не справился. Но я сделал все, что мог. Я все сделал правильно.
Как жарко… Он холодный, а мне жарко…
Надо взять второе одеяло и согреть его…
Хотя он будет злиться… Или нет?
Кажется, он не дышит…
Ах, да, точно, он умер, а я пока нет…
Как жарко…
Но я был прав, точно был прав…
Первые успехи и страдания
В школе все девочки хотят дружить с мальчиками.
Это вызывает жуткое беспокойство – ну когда же ко мне наконец подойдет мальчик?
Мальчики ходят с независимым видом и не подходят к девочкам.
У них своя мальчиковая жизнь, они заняты своими спортивными секциями, рисованием моделей машин, музыкой, самолетиками и пистолетиками.
Все девочки в моем классе одержимо следовали особой внутришкольной моде.
В мои времена существовала школьная форма, и форма подгонялась по фигуре, ушивалась до невероятных теснот, укорачивалась до невозможной короткости, воротнички кокетливо помахивали воланами и рюшами, фартучки завязывались и застегивались до корсетного состояния, волосы следовало носить с челкой, заколки и резинки для волос украшались висюльками, самые смелые девочки красили ресницы, а самые ретивые учителя гоняли девочек в туалет умываться.
Моя школьная подружка подвергалась репрессиям особенно часто, поскольку имела от природы черные ресницы. Ее коронным номером было покорно выйти из класса, вернуться через 10 минут, демонстративно подойти к учителю и похлопать ресницами, подняв глаза к потолку.
Учителя не признавали поражения и заявляли, что так стало гораздо лучше.
Ни одна из сторон не признавала поражения.
Вопросы тендерного благополучия волновали меня не меньше, чем остальных.
В наличии или отсутствии мальчика для дружбы и для ношения портфеля концентрировалось слишком много жизненно важных факторов: моя ценность как девочки относительно других девочек, самоутверждение, самооценка, ореол победности, успешность, элитность.
Представьте еще, что при всеобщей забитости моих одноклассников и одноклассниц это было едва ли не единственным способом получить всеобщее внимание и восхищение.
Других способов – типа собственного телефона или карманных денег или хорошей одежды или престижного хобби – не существовало в силу повальной нищеты.
Нищими были все, исключая одну девочку Свету, чьи родители регулярно барражировали между Алжиром и Марокко и привозили ей шикарные фломастеры и жевательную резинку.
Я была самой первой девочкой в нашем классе, у которой появился такой мальчик. Он был красивым и высоким, честно ходил за мной по пятам, провожал меня в школу и из школы и носил портфель.
Это было гораздо лучше, чем фломастеры и даже джинсы с фирменными этикетками.
Это был Чистый Концентрированный Успех.
За это я разрешала ему списывать математику и русский, но это были такие мелочи!
Помню, что я не особенно заботилась о темах для разговоров, мне это и в голову не приходило.
Мальчик был не собеседником и другом, а элементом престижа.
Завистливые взгляды моих подруг питали мою жажду восхищения, я была почти счастлива.
Мы ходили гулять, делали уроки, катались на лыжах и печатали слепые фотографии наших простых досугов.
Естественно, решено было, что мы поженимся сразу по достижении брачного возраста, невзирая на финансовые трудности.
Будем работать – решили мы…
Заканчивая последний класс школы, мой друг начал заметно нервничать.
Аттестат, даже при моей активной поддержке, ожидался средненьким, мечты о высшем образовании можно было оставить навсегда.
Я решила, что непременно помогу ему, мы выбрали институт, где был не самый высокий конкурс, и пошли сдавать экзамены вместе.
За контрольное время я успела сделать два задания – для него и для себя, и нас благополучно зачислили в одну группу.
Институт был техническим, а я была и остаюсь по характеру чистым гуманитарием, но в тот момент это было неважно.
Буквально через несколько недель у меня открылись глаза на жизнь. Я вдруг обнаружила такое количество разнообразных интересных мальчиков, что у меня начались головокружения. Мой друг резко потерял свою исключительную ценность.
Я отправилась в свободное плавание.
Пропустим несколько сомнительных месяцев и рассмотрим историю моего первого брака.
Мой будущий муж предложил мне пожениться следующим образом:
– Если ты не выйдешь за меня замуж немедленно, я тебя убью!!!!
«Вот это да! – подумала я, – ну и чувства, наверное, он меня так любит! У него такое сильное стремление жениться на мне! Он будет любить меня до конца моей жизни, это и коту понятно».
И я согласилась.
Надо ли говорить, что с тем же темпераментом он принялся воспитывать меня и вколачивать в меня понимание основ семейной жизни.
Мы развелись через пару месяцев.
Этим разводом закончилась моя юность, которая была наполнена страданиями, как тюбик зубной пастой. Страдания выдавливались из меня, стоило только открыть крышку.
Вот некоторые мои случаи – посмейтесь вместе со мной.
Мы с подружкой должны идти на танцы, но вдруг у меня на лице появляется нечто красно-зудящее.
