и сжимала ее сердце.
Он явно не испытывал тех же чувств. Он не звонил и даже ни разу не написал по электронной почте. Он не мучился бессонными ночами от воспоминаний.
Теперь ей придется искать работу. Она поедет в Лондон — работать в «Кахилл-групп».
Но что делать с ребенком? Ребекка сглотнула. Она не знала, что это такое — быть матерью. Она всегда занималась своей карьерой. На собственную мать она не могла рассчитывать. У этой женщины отсутствовал материнский инстинкт.
Ей все же надо позвонить Алехандро. Он любил Анну, полюбит и этого ребенка, независимо оттого, насколько сильно ненавидит его мать. Но вдруг он захочет отнять у нее малыша? Нет, она никогда не позволит ему сделать это.
Помучившись, Ребекка решила пока ему не звонить.
Следующие несколько дней были сумбурными и суматошными. Ребекка металась по докторам, одновременно готовясь к переезду в Лондон. У нее не оставалось времени для самой себя.
В один из таких дней, по дороге домой, она остановилась возле книжной лавки и купила книги о беременности и уходе за младенцем. Она до сих пор не могла представить себе, как совместить свою новую жизнь с той жизнью, которая была ей так хорошо знакома: длинные рабочие дни, бесконечные встречи, деловые поездки... Может быть, в этих книгах об этом сказано?
Она вспомнила, как долгими вечерами сидела возле окна, ожидая с работы отца. Мать говорила ей в таких случаях: «Твой папа работает, моя дорогая. Он придет домой, когда сможет. Иди играть и перестань кукситься».
Ребекке невыносимо было думать о том, что ее ребенок будет так же сидеть возле окна и ждать ее возвращения домой. Она не допустит этого! Ее ребенок должен знать, что его любят, о нем заботятся. Она что-нибудь придумает. Должна придумать.
В дверях дома ее встретила Бернадетт — дневная консьержка. Покачиваясь взад-вперед на каблуках, она улыбнулась Ребекке.
— Здравствуйте, мисс Лейтон. Как происходит подготовка к переезду?
— Трудновато, — ответила Ребекка. — Но, думаю, я выживу. — Ей оставалось уложить еще множество вещей, но она была так занята, что действительно не успевала.
Бернадетт склонилась вперед, и глаза ее вдруг вспыхнули. Ребекка усмехнулась. Наверное, консьержка увидела сегодня очередного красавчика. Бернадетт всегда подмечала красивых мужчин, входивших в дом или проходивших мимо. Это были самые яркие моменты в ее серых рабочих буднях.
— Такой шикарный мужчина! — сказала она. — Похоже, иностранец. Вышел вот там из лимузина и вошел в дом пять минут назад. Явно — к королеве красоты.
В их доме жила бывшая Мисс Чего-то, которая, похоже, навсегда поразила воображение Бернадетт. Каждый раз, когда в дом приходил какой-нибудь мало-мальски приличный мужчина, консьержка считала, что он направляется именно в апартаменты красотки.
— Почему вы решили, что он иностранец? — Легкая грусть пронзила Ребекку, когда она вспомнила потрясающую улыбку Алехандро. И кто бы ни был этот мужчина, он не мог сравниться с ним.
— О, милочка, он говорил по телефону, но не на английском языке. От него исходил потрясающий запах денег, поверьте мне. — Бернадетт качнула головой. — Я продала бы душу дьяволу, чтобы провести с таким мужчиной ночь!
Ребекка рассмеялась и оставила консьержку мечтать об иностранном красавце. В ожидании лифта она достала из сумки книжку и стала ее листать. Непроизвольно ее рука потянулась к животу, и Ребекка улыбнулась. Она больше не чувствовала себя такой одинокой в этом мире, внутри нее росла новая жизнь. Все будет хорошо. Они справятся.
На своем этаже, выйдя из лифта в холл, Ребекка чуть не споткнулась, когда до нее донесся знакомый запах. Это не был резкий запах одеколона. Это был запах дорогой одежды и определенного сорта мыла. Сердце ее подпрыгнуло и забилось где-то в горле, когда она, войдя в свою квартиру, быстро захлопнула за собой дверь.
Что с ней происходит? Алехандро здесь нет. И зачем ему сюда ехать? Он не знает о ее беременности. Он покончил с ней. Никакие сыщики не шныряют возле ее дома, не шлют отчеты ее великолепному любовнику-испанцу.
Отцу ее ребенка.
Ребекка вздрогнула. Мужчина, направившийся к королеве красоты, по всем признаком из того же теста, что и Алехандро: богатый, красивый и обладающий хорошим вкусом. Не пользующийся одеколоном, предпочитающий дорогое мыло. Ну и что же из этого?
Положив книги на кофейный столик, она направилась на кухню — хотелось пить. По всей квартире стояли коробки, и Ребекка, взглянув на них, почувствовала отчаяние. «Кахилл-групп» оплачивала ее переезд, но ей предстояло упаковать еще множество вещей, а сил уже не было.
Раздался звонок в дверь. Она вздохнула. Соседка Джейн обещала прийти к ней помочь укладывать вещи.
— Минуточку! — крикнула Ребекка, когда звонок повторился.
Подойдя к двери, она по привычке посмотрела в глазок. И замерла.
Мужчина, стоявший перед дверью, был определенно не Джейн.
Сердце Ребекки ушло в пятки, и она прислонилась к стене. Зачем он приехал? Что ей теперь делать? Как сказать о ребенке?
Слезы хлынули из глаз, когда она, словно защищая свое дитя, обхватила руками живот. Нет, она не готова. Если она притаится, тогда, быть может, он уйдет? Какого черта Алехандро приехал в Нью-Йорк? И вдруг он все знает?
Страх холодной липкой волной прошел по ее спине.
— Я знаю, ты там, Ребекка. Открой дверь!
Глава 10
Ребекка закрыла глаза. Этот голос, этот испанский акцент. В ней взметнулась волна желания. И ярости. Как он посмел явиться сюда, да еще требовать открыть дверь?! Где он был месяц назад? Он должен был сразу же поехать за ней, просить прощения, умолять о пощаде...
— Ребекка! Открой дверь или я выбью ее! Хотела бы она видеть это. Дверь была железная. Но все- таки он наделает много шума.
Ребекка приоткрыла дверь, но не сняла цепочку.
Алехандро тут же сунул в щель свой нос. Свой надменный, поганый, лживый нос!
Но выглядел он еще более потрясающе, чем месяц назад. На нем был костюм от Армани, конечно. В этом сером строгом костюме он смотрелся элегантно и повелительно. Настоящий капитан индустрии. Еще секунда — и ее сердце не выдержит, она раскроет ему секрет.
Он внимательно смотрел на нее.
— У тебя все в порядке?
Неужели она выглядит так плохо? Доктор сказал, что со здоровьем у нее все нормально, она лишь немного похудела.
— Все хорошо. Что ты хочешь?
— Хочу с тобой поговорить.
— Говори.
Он кивнул на дверь.
— Могу я войти?
— Нет.
Он провел рукой по волосам, с досадой вздохнул.
