сникерс, и все довольны. И я так жил, но потом в системе произошел какой-то сбой. — Чувалов развел руками. — Встретил я вот это чудо, — он указал на Соню, — и мне захотелось в придачу к сникерсу получить что-то еще, чего раньше не было. И она, дрянь такая, дала мне все основания думать, что это возможно. И что вы думаете? Я начал с ней строить отношения! Не как с автоматом, а как с нормальным человеком, как с женщиной, твою мать! Для начала изменил порядок расчетов. Вместо установленной таксы платил сверх, притом значительно! Купил ей весь набор Барби: шмотки, шубы, машину, наконец, квартиру на Крестовском, заметьте, острове! А мог бы где-нибудь на проспекте Павших комиссаров! А взамен практически ничего не требовал. Ну разве что самую малость — каплю нежности. Но эта подлая тварь, копеечная душа, сочла, что это слишком много, и отплатила мне черной неблагодарностью… Захожу я тут давеча к ней в гримерку с цветами и идеями насчет предстоящего вечера, а она с каким-то, понимаешь, черным Нигером фортеля выплясывает! Этого я, понятное дело, стерпеть никак не мог. И понеслось! Поучил ее маленько, арабу этому черному кости размял, тем и успокоился. Уже готов был все забыть, но эта дура в позу встала — я, мол, не вещь, как ты смеешь?! Я, говорит, уйду от тебя! И ведь ушла! Но ты живой- то от меня не уйдешь, имей в виду, — крикнул Чувалов. — Не выйдет!
— Ты любишь ее, Семен? — спросила Бася.
Чувалов почему-то рассвирепел:
— А вот не надо меня на понт брать, уважаемая! Люблю не люблю, тебя не касается!
— Может, и меня не касается? — с вызовом спросила Соня.
— И тебя не касается! — подтвердил Чувалов. — Твое дело такое — быть рядом — и все! Желательно молча. И на афроарабов не заглядываться.
— Семен, но ведь если человек тебе дорог, ты должен стремиться к тому, чтобы ему было хорошо! — Бася ласково попыталась указать Чувалову направление для правильных мыслей. Но шагать в этом направлении Семен не захотел и хмыкнул:
— Ну и что?
— Ну а если ей хорошо без тебя? — задала наводящий вопрос Бася и тут же по реакции Чувалова поняла, что это была неудачная реплика.
— Как это ей может быть хорошо без меня? — разозлился Чувалов. — Думай, что говоришь!
И Бася стала думать. Поняв, что дело серьезное и с Чуваловым шутки плохи, она постаралась вспомнить, как надо правильно вести себя в переговорах с террористами — когда-то читала в книжке, — и начала говорить с ним вкрадчиво и нежно, буквально как доктор с пациентом:
— Уважаемый Семен…
А вот Сонька, дура, изначально выбрала самую безнадежную, проигрышную стратегию — ушла в эмоции, стала орать, что она-де не вещь какая-нибудь, какого черта он о себе возомнил, и вообще, если он хочет оторвать ей голову — пусть отрывает, а ей наплевать!
Бася охнула — идиотка! Сейчас и впрямь ее глупую голову оторвут и скажут, что так и было.
Она изо всех сил пнула Соньку ногой, мол, окстись, закрой рот и сиди себе, молчи в тряпочку!
От удара Соня взвизгнула, залилась слезами, но апломба не растеряла, все равно выкрикивала что- то гоношистое.
— А что же дальше, Семен? — ласково поинтересовалась Бася. — Какие, позволь узнать, у тебя намерения в отношении нас?
— Пока не знаю, — пожал плечами Чувалов. — Человек я неуравновешенный, так что намерения могут измениться. Может, сам вас перестреляю, а может, парней попрошу. А пока отдыхайте — Новый год будем встречать! Чего такие кислые, дамочки? Смотрю, и ребята мои скучают! — Он кивнул на Митю с Витей. — Хорошие парни, только без башки совсем! Прикажу Мите вас утюгом пытать — сделает! Да, Митя?
Митя кивнул головой, похожей на бильярдный шар с приклеенной косой: мол, усе нормально, шеф, сделаем в лучшем виде.
«Этот и впрямь сделает, — внутренне содрогнулась Бася. — Бред какой-то… Надо что-то делать, пока он нас не перестрелял».
— Семен, мне надо в туалет!
Чувалов с подозрением уставился на Басю, но, поразмыслив, видимо, решил, что иногда действительно бывает нужно в туалет, и в этом нет ничего странного.
— Ладно, иди. Митя тебя проводит, чтобы не убежала. И кстати, давай сюда свой сотовый телефон! — с иезуитским коварством потребовал Чувалов.
Бася вздрогнула — вот сволочь, раскрыл ее план! Она-то, конечно, надеялась, что в туалете наберет знакомый номер милиции и…
Не тут-то было! А она еще считала Чувалова тупорогим! Он, оказывается, и думать умеет!
Вернувшись, она спросила:
— Семен, можно мне позвонить?
— Куда? — усмехнулся Чувалов.
Бася улыбнулась: мол, как бы тебе это объяснить…
— Одному поклоннику. Поздравить человека, все-таки Новый год…
— Валяй! — великодушно согласился Чувалов. — Только в моем присутствии! И имей в виду: я базар фильтрую. — Он протянул ей ее же сотовый телефон.
Первым делом Бася попыталась позвонить Зое, предупредить, чтобы та ни в коем случае не приходила домой, но, как назло, ее номер не отвечал.
Тогда Бася набрала номер, оставленный участковым Прохоровым, и тот сразу отозвался.
— Здравствуйте!
— Здрасьте. Это кто? — настороженно спросил Прохоров.
— Это я, неужели не узнали?
Бася широко улыбнулась, потому что в этот момент Чувалов уставился на нее с подозрением.
— Кто — «я»? — раздраженно уточнил Прохоров.
— Барбара Лесневская! Бася! Вы меня помните?
Прохоров вздохнул.
— Помню. И что вам надо?
— Помните, я вам сказала: если что — я вам позвоню?
— Ну и?
«Тупой, тупой!» — едва не застонала Бася, еще приторнее улыбнулась и нежно выдохнула в трубку:
— Ну так вот! Если что уже случилось!
— Послушайте, — очень нелюбезно начал Прохоров. — Сами разбирайтесь со своими проблемами!
— А вы что же, ко мне не зайдете?
— Как-нибудь потом, после праздников, — буркнул Прохоров.
— А я думала, вы придете сегодня, сейчас!
— Извините, не имею желания! — отрезал участковый и нажал отбой.
— Сволочь! — рявкнула Бася.
Итак, никто не придет и не спасет их! Кажется, и до Соньки дошло, что дело дрянь. Она даже решила сменить тактику переговоров и вполне миролюбиво и отчасти заискивающе сказала Чувалову:
— Семен, а почему бы нам не договориться по-хорошему?
— Это что значит? — заинтересовался Чувалов.
— Выпьем за Новый год, пожелаем друг другу нового счастья, да и разойдемся! — Соня подкрепила предложение самой обольстительной улыбкой.
— Ты мне зубы не заговаривай! — Чувалов стукнул кулаком по столу, и всем стало ясно, что его представление о хорошем расходится с Сониным. — И на новое счастье не рассчитывай! Небось того негра имеешь в виду?
— Ну при чем тут он! — всплеснула руками Соня. — Да и не было у нас с ним ничего!
— Ну, если это называется, что ничего не было, то я — российский патриарх! — усмехнулся
