– Значит, меня зовут Свенгали, а тебя тогда – Трилби, – заявил вдруг Джон, помогая ей подняться.
– Это еще кто такие?
– Она пела как ворона. Но он был гипнотизером, внушал ей, и она пела жаворонком.
– Ах вот оно что! Ты хочешь, чтобы я тебе спела?
– Да нет. Я только хочу, чтобы ты меня слушалась.
– В чем же? Ну-ка, ну-ка!
Держа Марго под руку, он провел ее по всему первому этажу до лестницы. Кое-где еще горел тусклый свет, но в основном было уже темно, и они не встретили на своем пути ни одного человека. Было тихо, и единственный звук во всем доме – стук каблучков Марго – эхом отдавался в коридоре. Казалось, они остались одни во всем мире и, кроме них, никого больше нет.
Марго остановилась и, опершись на руку Джона, сняла сперва одну, потом вторую туфлю. Джон взял их у нее, и они показались такими маленькими в его широких ладонях. Свободной рукой он взял руку Марго и повел свою даму вверх по лестнице.
Он собирался заняться с ней любовью.
Марго догадывалась о его желании и думала только, стоит ли позволять ему это так скоро. Тут она поняла, что на самом деле сама его хочет. Марго подняла глаза на Джона, чтобы поделиться с ним своим изумительным открытием, и увидела, что он не сводит с нее глаз.
Джон тяжело дышал полуоткрытым ртом, скользя глазами по ее телу, от тонкой шеи до заключенных в чулки ног, осторожно ступающих по лестнице. Он замечал все движения, во время которых платье облегало ее фигуру. Джон чуть сильнее сжал руку Марго, при этом ласково поглаживая ее пальцы.
Он поцеловал Марго после первого же лестничного марша. Он просто не мог ждать. Марго очутилась в его объятиях, и туфли в его руках вжимались ей в спину, когда Джон крепко стиснул ее одной рукой. Второй рукой он поддерживал голову Марго, пока впивался в ее губы жадным поцелуем.
Джон слегка отпрянул, и звук разъединяющихся после поцелуя губ пронизал тишину вокруг, выдавая влюбленных. Он внимательно смотрел в лицо Марго.
Они заспешили по лестнице на второй этаж, и Марго прошептала:
– Пассия неплохо тебя научила.
Если она собиралась охладить его пыл неуместным замечанием, значит, она была недовольна. Тогда Джон тихо поведал:
– Ее звали Мэри Джо, и это было на втором курсе в Темпле, Огайо.
– Неужели все второкурсницы так целуются? – прошипела Марго.
Его ответ был почти не слышен:
– Да, если они на втором курсе Темпля, Огайо, и если их зовут Мэри Джо.
– С кем ты целовался потом? – смягчилась Марго.
– Мэри Джо была мне небезразлична, поэтому следующая девушка, которую я поцеловал, была только на третьем курсе.
– А со второго на третий курс, – пробормотала Марго, – ты перешел в один день, как мы перешли из старого года в новый?
– Угу, – буркнул Джон.
Она попыталась его упрекнуть:
– Ты очень непредсказуемый мужчина.
– Я шел к этому поцелую с тобой с того самого момента накануне Нового года, когда ты вошла в библиотеку в «том платье» и заперла за собой дверь.
– Ничего такого в моем платье нет! – опять завелась Марго.
– А я что, сказал, что есть?
– Но ты говоришь о нем как о «том платье», будто оно какое-то из ряда вон выходящее.
Джон почти выкрикнул:
– Но оно такое и есть!
– Шш! – оборвала его Марго. – Ты уже целовался со мной.
– Знаю, знаю. Но мне этого мало. Я бы и хотел остановиться, но не в силах, твой рот меня сводит с ума так же, как твое тело.
Теряя голову, Марго еще успела уточнить:
– Это семья Мэри Джо заставила тебя сбежать в Техас?
– Да, – согласился Джон. – Сэлти с Фелисией положили много усилий в борьбе с ними и, главное, почти все свои деньги, но безуспешно. Я был отправлен в Техас, и поначалу мне показалось здесь скучно. Чересчур много мужчин и чересчур мало женщин.
Марго попробовала догадаться.
– Ты не мог понравиться ни одной женщине?
– Только Пассии.
