Black Sabbath:история группы

проекты ее участников. Мне нравится новая музыка».

Гизер тоже сильно изменился с тех пор, как таранил го­ловой статуи и другие предметы искусства. Однако и ему не удалось избежать проблем. По его словам, основным испы­танием стала для него борьба с депрессией: «С тех пор как я узнал о своей проблеме, мы [в „Sabbath'] довольно часто о ней говорили. Кстати, о разговорах: именно они помогли Оззи и Биллу справиться с алкоголизмом: Билл стал кем-то вроде консультанта, и они с Оззи теперь еще ближе друг другу, чем раньше. Но я в этом не участвовал, поскольку мои проблемы были связаны не с алкоголем». Теперь, когда Батлер справил­ся с депрессией, он с новыми силами занялся сольной карье­рой.

Гизер рассказал мне, что за эти годы он серьезно вырос как музыкант: «С тех пор [как я начал играть] мои навыки однозначно улучшились. Иногда я слушаю свой первый аль­бом и размышляю: „Черт возьми, как же мне удалось сочи­нить эту музыку?' Я говорю не о технике, а скорее о том, как у меня получилось расставить ноты в таком порядке, пони­маешь? Сейчас, когда я смотрю на свой бас, то думаю, что достиг предела своих возможностей и ничему больше на­учиться просто не могу - не хватает таланта. Когда я думаю, что бы сыграть, то впадаю в какой-то ступор. Вот, например, приходит Тони и приносит рифф, а я сажусь и начинаю раз­мышлять: „Вот черт, что же мне под это сыграть?'

Это не зна­чит, что рифф плохой, просто у меня не проходит ощущение, что мне хватит таланта и музыкального чутья сделать его лучше. Если хочешь, гитарная партия - это что-то вроде авторской колонки в журнале - кому-то нравится, кому-то нет. Я долгое время „вел свою колонку', но она, как мне кажется, оказалась отстойной. Несколько раз у меня мелькала мысль: „Надо завязывать с творчеством, все, что я делаю, - хлам'. Очень помогают разговоры с кем-нибудь вроде Тони. Все, что я могу сделать, - запихнуть сомнения поглубже и поверить в себя. В конце концов, только ты сам можешь вытащить себя из без­дны сомнений и неуверенности. Если кто-то говорит: „Ты не против сделать вот это?' - начинаешь думать: „Это непло­хо, но идея не моя, а чья-то чужая. Я все еще неудачник, мои идеи - дерьмо'. Нужно дать себе время. Вот я, например, общаюсь с Тони, мы решаем переключиться на что-то другое, и у меня появляется передышка - время, чтобы все обдумать и вернуться с идеей, которая будет соответствовать моим прежним стандартам… Теперь я осознаю свои возможности, знаю, где их предел, и принимаю их такими, какие они есть. Долгое время я пытался освоить эту чертову манеру игры на басу большим пальцем. И стоило мне услышать, как кто-то действительно круто играет в этой манере, я сразу начинал переживать, что я никогда не смогу играть так же хорошо, как этот парень. А смысл? Эта техника даже не подходит к той музыке, что мы играем. Теперь я знаю предел своих возмож­ностей и довольствуюсь тем, на что способен. Я уже не стрем­люсь быть величайшим басистом на земле. Все, чего я хочу, - достойно выступать в составе своей группы… Я и без того всегда стараюсь придумать что-то необычное, а не просто бренчать „си-соль' всю песню. Всегда что-нибудь придумаю, чтобы музыка звучала интересно».

Кроме того, Гизер вовсе не чужд вдохновения - он сам говорит, что его регулярно посещают различные идеи: «Ко мне вдохновение всегда приходит после гастролей. Делаешь что-то каждый день, проникаешься определенными ритмами. Потом турне заканчивается, но остается ощущение, что пря­мо сейчас нужно выйти и сыграть. Поскольку концертов ни­каких нет, то идешь в студию и начинаешь сочинять. Только в эти моменты меня и посещает вдохновение. Единственное, что пробуждает во мне желание сочинять музыку, - живые выступления. Большинство своих вещей я сочинил сразу по­сле гастролей. Именно в этот момент я все еще на взводе от необходимости регулярно выступать, пальцы работают как надо, все еще живешь дорогой, живешь рок-н-роллом».

Когда дело доходит до написания музыки, Гизер предпо­читает работать по старой доброй методике «Sabbath»: «Когда мы только начинали сочинять, мы всегда собирались вместе. Так все и рождалось - Тони придумывал рифф, я добавлял басовую партию, Билл - ритм, а Оззи - текст или основной мотив. Песни можно услышать именно в том виде, в котором мы их сочиняли. Мы всегда сразу понимали, получится что- нибудь или нет, какой песне чего не хватает и что куда до­бавить. Совместная работа просто необходима, и в ней была вся суть. Если что-то не получалось, мы переходили к следу­ющей песне или меняли, например, вокал. Дио нравилось работать от риффа - он уходил домой и возвращался с уже готовой вокальной партией. А вот Оззи, наоборот, любит работать в реальном времени. Мы всегда знали заранее, на что это будет похоже, знали, что нужно поменять, чтобы все было как надо: „сейчас я напишу текст для этой песни, и она будет полностью готова'… Никогда не боялись следовать сво­им чувствам. Думаю, все это и помогало нам оставаться „Black Sabbath'. Послушайте наши работы начиная с четвертого аль­бома: мы экспериментировали с соулом, на что решался дале­ко не каждый. При этом в той же песне могли звучать сочные бас и гитара, слегка разбавленные синтезатором, а следую­щим треком могла идти классическая баллада. Нам казалось, что, если мы не будем развиваться, стагнация убьет группу… Известность приносит уникальная музыка, хотя в то же время никто и никогда еще не писал стопроцентно уникальной музы­ки. Ее просто не существует».

О прошлом Гизер вспоминает не без гордости: «Все это здорово, ведь, когда мы начинали, люди нас не принимали всерьез, говорили, что мы никуда не годимся, что наша музыка не настоящая, в общем, опускали, как могли. Круто, что прошло уже столько лет, а мы не только не перестали играть, но и добились признания. Когда я вижу все эти группы, кото­рые называют нас идейными вдохновителями, то понимаю - мы все-таки сделали что-то важное… Когда мы начинали, мне было восемнадцать, и те, кому было двадцать пять, казались нам стариками. А поп-группы тогда существовали не больше нескольких лет, потому что через какое-то время всем каза­лось, что их участники слишком старые.

Мы выросли в то вре­мя, когда просто нельзя было быть старым. Как в одной песне „The Who': „Надеюсь, что умру раньше, чем стану стариком'. Теперь же, наоборот, кажется, что старые группы звучат лучше, чем когда-либо раньше. В толпе зрителей сейчас можно уви­деть как подростков, так и старперов вроде меня.

Я думаю, что хуже всего было в восьмидесятые… Потому что тогда на сцене было какое-то засилье поп-групп, участ­ники которых отращивали длинные волосы и называли себя металлистами. Ну, там „Poison', „Warrant' и все в таком духе: эти жуткие баллады и прочий сопливый хлам. Насколько я знаю, все они просто исчезли, ушли в никуда. Вместе с тем было множество хороших групп вроде „Anthrax' и „Metallica', которые расставили все по местам… Если уж ты поешь в поп-группе, не называй себя металлистом. В музыке „Poison' и „Warrant' металла не больше, чем у „Backstreet Boys'. Люди сразу это видели, поэтому о них больше ничего и не слышно».

Очевидно, что Гизер, как и Билл, несколько разочарован отсутствием в «Sabbath» какой-либо активности. «Чтобы сде­лать хоть что-то, требуется целая уйма времени! - сообщил он мне. - Мы все еще пытаемся работать по старинке, на пару с Тони: я на басу, а он на гитаре. Но как только мы собира­емся что-то записать, тут все сразу же упирается в Тони. Когда я приношу какой-нибудь рифф, меня никто не воспринимает всерьез. Реакция примерно такая: „Да ну, ты же не гитарист'. Меня это бесит, потому что все это сильно мешает работать. Вот почему мне нравится мой сольный проект. Я просто не понимаю, в чем проблема: три года назад мы пытались при­думать песни для нового альбома, и я тогда сыграл парням все, что на тот момент сочинил. А в ответ услышал, что эти песни сочинил не Тони, поэтому мы их не будем использовать. Я жутко разозлился и сказал, что пусть тогда Тони с Оззи со­чиняют материал сами, а, когда песни будут готовы, я приду и сыграю свою партию. Я уже записал целую кучу музыки для собственного проекта, и точно понял одно: мне нравит­ся все делать быстро. А они, наоборот, любят, когда их никто не ограничивает во времени.

Тогда мы сочинили где-то песен восемь, из них две или три получились вполне пригодными для записи - но все они не идеальны. Материалы лежат у нас, но я не думаю, что это хоть как-то похоже на классические вещи „Sabbath'. Кроме того, мне не кажется, что мы должны выпускать альбом просто ради того, чтобы что-то выпустить. Учитывая то, сколько лет уже прошло, все это должно соответствовать нашим старым пла­стинкам. Это должно быть что-то невероятное. Вот почему мне нравится записывать собственную музыку - никакого давления, не нужно делать расчет на то, чтобы продать мил­лион копий, чтобы музыка обязательно вписалась в радио­формат… Если мы все-таки его выпустим, будет очень круто, потому что у Тони в запасе осталась пара потрясающих риф­фов. Самое главное - им нужно собраться и найти время. Я тут недавно сыграл им рифф с моей новой песни „Aural Sects', но никакой реакции так и не дождался. Знаете, все это меня ужасно угнетает. Если бы у меня не было собствен­ной группы, я бы точно съехал с катушек.

Я бы хотел, чтобы Тони и Оззи собрались и вместе что-нибудь сочинили. Все, что для этого нужно, у