вчера, ни сегодня… Я пришел с работы и позвонил соседке – а та едва зубы разжимала, сказала только, что не видела тебя после полудня. Ну я и приехал с последней электричкой.
В доме у Елены Юрьевны зажглось еще одно окно. Наверняка соседей удивил, а то и разбудил шум. В этой семье ложились по-патриархальному рано. Наташа торопливо ввела мужа в дом и заперла входную дверь.
– В каком ты состоянии, – продолжал он, оглядывая ее бледное лицо и тени под глазами. – Вся дрожишь, губы серые! Это я так тебя напугал?
– Я сама себя напугала, – она без сил присела к столу. – Задумалась, и вот… Я же не знала, что ты приедешь, разве я думала, что это ты… Прости, я просто забыла позвонить…
Ей было одновременно и очень хорошо, и скверно – наступала реакция после нервного стресса. Она едва шевелила губами и чувствовала отвратительную слабость.
– Много раз могла тебе позвонить… – бормотала она, уцепившись за эту мысль. – В самом деле! И с почты… И от Женьки. Извини… Как Ванька?
– Отлично, – нетерпеливо бросил он. – Только скучает по тебе. Так кого это ты думала увидеть вместо меня?
Немного придя в себя, она рассказала ему все. Наташа пыталась привести свои мысли в порядок, не перескакивать с одного момента на другой, не впадать в истерику, но рассказ тем не менее получился весьма сумбурный. Тут перемешалось все – и подаренные в библиотеку книги, и маньяк, напавший на одну из близняшек, прорезавшийся у девушек дар речи, загадочный любовник Анюты, о котором узнали только врачи, осматривавшие ее тело. И еще – часы. Часы и незапертое окно, которое она, несомненно, запирала на ночь.
Павел не перебивал, не пытался что-либо уточнить. Он слушал, изредка кивая и не сводя глаз с бледного лица жены.
– Ну что ты скажешь? – вздохнула Наташа, закончив отчет. – Назовешь меня сумасшедшей?
– Почему же… – медленно проговорил он. – Но кое-что ты притянула за уши. Особенно, что касается денег. Ты говоришь, она бы сама ему все отдала… Так зачем этот тип украл коробку? Проще было попросить.
– А может, не проще! – возразила Наташа. – Может, он не знал Анюту так, как я ее знала! Может, думал, что она обычная, такая, как все, а какая нормальная женщина отдаст любовнику все свои деньги! Любовнику – не мужу!
– А кто запрещал мне называть Анюту ненормальной? – торжествующе воскликнул Павел. – Теперь сама?
Женщина раздраженно тряхнула волосами и встала.
Подошла к окну, вгляделась в темноту. У соседей уже погасили свет. Она плотнее задернула шторы и повернулась:
– Давай-ка спать. Я страшно устала.
– Обиделась? – Он тоже поднялся из-за стола. – Ну прости, я ведь тоже устал…
Наташа ответила, что не обиделась, но когда она стелила постель, а муж, подойдя сзади, попытался ее обнять, она передернула плечами, освобождаясь от его рук. Павел промолчал.
Забравшись в постель, Наташа сразу отвернулась к стене. «Из всего, что я рассказала, его задело только это… Случайно назвала Анюту ненормальной! А он и обрадовался! Поймал меня на слове! Потому что плевать ему на Анюту, на всю мою семью и на меня тоже!»
За восемь лет их брака она никогда не думала так о муже. Да, им случалось поспорить, и часто эти споры так и кончались ничем – супруги не могли прийти к общему мнению. Как правило, в таких случаях Павел сдавался и замолкал, а Наташа некоторое время продолжала кипятиться про себя, пока не начинала понимать, что это не становится глупым. Но серьезных размолвок не было, а уж из-за Наташиной семьи – тем более. В сущности, они жили так, будто она была сиротой и никакой семьи на Акуловой горе вовсе не существовало. Тем более что семья эта становилась все малочисленней… И что это место значило для нее, кем для нее были эти люди, Наташа поняла только, когда умерла сестра.
«Вот что значит быть совсем одной! – думала она, закрыв глаза и стараясь дышать потише, чтобы муж с ней не заговорил. – Это – когда нет выбора. Раньше выбор всегда был. Я могла сюда вернуться, поболтать с Анютой, поругать Ивана за пьянство, поиздеваться над скупеньким Ильей… Да, наша мать гениев не рожала, здесь все были настолько обыкновенными, что у меня иной раз скулы сводило… Одни и те же разговоры, мысли, интересы. Замкнутый круг! Они будто ехали на карусели – лошадки скачут, а на самом деле, не двигаются с места. У каждого был свой конек, и каждый на нем потихоньку ехал, год за годом, не думая что-то менять. У Ивана – алкоголь, у Ильи – деньги, у Анюты – книжки, потом вот религия. А теперь их нет, и кто же у меня остался? Этот мужчина, которому все равно, что тут происходит?»
Павел неожиданно поцеловал ее в плечо. Наташа вздрогнула.
– Я же слышу, что ты не спишь, – прошептал он. – Ну прости меня еще раз, если одного раза мало. Ладно?
– Простила уже, – неохотно ответила она.
– Хорошо, если так. Клянусь, что больше никогда не скажу…
– Договорились.
– А вообще, я хотел сказать, что ты молодец, – продолжал он, придвигаясь еще ближе. – Столько всего раскопала за два дня! Я помню этих сестренок… Они и вправду заговорили?
– Во всяком случае, одну я слышала. – Наташа продолжала отвечать холодно и отрывисто, хотя ее гнев понемногу проходил.
– Но если ты права и у Анюты был кто-то… Тогда маньяк тут ни при чем.
– А может, и при чем. Может, это вообще одно и то же лицо.
– Ну ты даешь, – пробормотал он с некоторым испугом. – Чтобы твоя сестра связалась с таким?!
– Она могла не знать, что он «такой», – упрямо ответила Наташа, хотя вовсе не была уверена в своей правоте. – На Инну напали здесь, недалеко от нашего дома.
– Это еще ни о чем не… – начал было он, но жена оборвала:
– Главное, найти Анютиного парня. Сейчас это для меня важнее всего. Должны же были их заметить вместе! Тут люди зоркие!
– Насчет маньяка не знаю, а насчет ограбления ты права, конечно… Наверняка права, – продолжал он. Женщина чувствовала на плече щекотку от его дыхания и невольно пожалась. – Девушку обокрали, обманули, ну она и… По крайней мере, какая-то причина… Наташ?
Она знала этот голос – нежный и чуть просительный, исключительно ночной. Раньше она с готовностью отвечала на этот зов, но сейчас он только раздражал, как что-то неуместное, почти кощунственное. «Неужели он не видит, не понимает, в каком я состоянии! Да какое мне дело до…»
– Нашел время, – пробормотала она. – У меня настроения нет.
– Совсем?
– Никакого. Лучше спи.
И отодвинулась от него. Теперь она даже слегка улыбалась, открыв глаза и рассматривая стену в лунных узорах. «Это таким образом он пытался ко мне подлизаться? Хитрец… А настроения в самом деле никакого. Мысли только об одном…»
– Что ты думаешь о часах? – спросила она, чуть повернувшись.
Муж промолчал. Казалось, на этот раз обиделся он, и Наташа очень удивилась, когда спустя минуту услышала ответ. Муж сказал нечто довольно странное, отчего она даже приподнялась на локте и попросила повторить.
– Даже сломанные часы два раза в сутки показывают верное время, – повторил супруг. – Слышала такую пословицу?
– Нет, – призналась она. – А ведь это так! Только это скорее загадка на сообразительность, чем пословица. Но что ты хотел этим сказать?
– Вообще-то это значит, что даже дурак иногда бывает прав. Только не принимай на свой счет! Я хочу сказать, что история с часами безумная, но ты можешь быть в чем-то права. Но конечно, не во всем.
– Так ты не веришь, что они шли?!
– Давай спать, – предложил муж. – Я тоже дико устал.
