– Мне получше, – промолвила Наташа. – Я сейчас пойду…
– Куда?
– Не знаю…
Она и в самом деле не знала, куда еще идти, что делать? Вчера думала, что сделала открытие, а сегодня снова осталась ни с чем.
– Посидите-ка, – испуганно сказала Лариса. – Куда вы пойдете в таком состоянии! Я ведь видела, как вы вышли из библиотеки. Это Таня вас расстроила?
Наташа хотела ответить «нет», но промолчала, справляясь с дурнотой. Мимо по шоссе то и дело проезжали тяжело нагруженные грузовики, и их грохот больно отдавался в ушах.
– Что у вас за дела? – спрашивала та, усевшись рядом на другом ящике. – Вы подружки? Я вас тут раньше не видела.
– Нет, мы не подруги, – собственный голос все еще казался Наташе чужим. – Но моя сестра с ней дружила.
– Это кто же? – задумалась, было, Лариса и вдруг вскрикнула: – Анютка, что ли? Вы – сестра Анюты?
И развела руками:
– Никогда бы не подумала! Вы так непохожи!
И в самом деле, сестры совсем не походили друг на друга. Младшая – чуть пополневшая к тридцати годам, смуглая и темноглазая, старшая – худая, голубоглазая, рыжая. Разные темпераменты, интересы, манеры… Их трудно было принять за родственниц.
– Я ее часто тут видела, – сообщила Лариса. – Бедняжка… Как она на такое решилась?
– Никто не знает.
– Да, вот беда… – Лариса искренне расстраивалась. – Есть же люди, у которых совсем совести нет!
Наташа насторожилась:
– Это вы о ком?
– Да о нем, о ком еще.
Прежний горестный тон и взмах руки.
– Погодите-ка, – Наташа окончательно пришла в себя. – Вы говорите о мужчине?
– Да какой он мужчина! Так, паршивец, – бросила Лариса. – Таких топить надо. Прямо тут, в болоте, чтобы далеко не бегать.
Наташа вздрогнула:
– Как его зовут?
– Димка, – бросила та. – Подумаешь – тайна. Тут все его видели, неужели вам никто не сказал?
– Никто. А я ведь спрашивала!
– Вот козлы, – та сплюнула и достала сигареты. – Хочешь?
Лариса неожиданно снова перешла на «ты». Возможно, эти переходы зависели от перепадов настроения, и вряд ли она сама их замечала.
– Не куришь? Ну слушай.
То, что Анюта часто бывала в библиотеке, не было новостью. Наташа отлично знала, где ее сестра находила отдушину в своей однообразной и довольно скучной жизни. Она бывала и наверху, у Татьяны, – здесь тоже не было ничего удивительного. Странности начинались дальше…
– Мне сразу не понравилось, что твоя Анюта к ней ходит, – рассказывала Лариса. – Совсем бы этого не нужно… Уж очень они непохожие.
– Да? А мне показалось, наоборот.
– Да что ты – небо и земля! – возбужденно возразила Лариса. – Татьяна хитрая, себе на уме, а эта была такая простая… Ну прямо нездешняя какая-то.
«Татьяна хитрая? И эта туда же».
– Она мне в прошлом году, на Пасху, принесла яички, – растроганно вспоминала Лариса. – А я же почти ее не знала! Яички и куличок такой маленький… А у меня было шаром покати, я так ничего ей и не дала…
На ее глазах показались слезы. Наташа подумала, что похмелье все-таки сказывается, несмотря на то что женщина казалась с виду вполне трезвой. И вдруг одернула себя. Неужели человек не может прослезиться лишь оттого, что вспомнил что-то хорошее? Может быть, Дмитрий не лгал и Анюта правда назвала ее жестокой?
– Такая была милая девушка, – продолжала предаваться воспоминаниям Лариса. Ее опухшее лицо даже просветлело. – Я сразу хотела ее предупредить, чтобы не связывалась с Татьяной, та ее вокруг пальца обведет, но… Как-то язык не повернулся. Всегда думаешь – какое мое дело, правда? А потом ругаешь себя, что промолчал, только поздно.
Она извлекла из кармана фартука неожиданно чистый и выглаженный носовой платок.
– О чем предупредить? – не выдержала Наташа. – Что вы говорите? Разве Татьяна какая-то аферистка?
– Не знаю я ничего, – горестно сообщила Лариса летнему небу. – Но мне она не нравится. Я бы ей денег в долг не дала.
«Уж точно, не дала бы, ты бы их пропила».
– Анюта ходила к нам, ходила, а потом вдруг перестала, как отрезало. После Нового года почти не бывала. Я обрадовалась, подумала – девушка взялась за ум. А потом, в феврале, увидела ее в коридоре с парнем… С этим очкастым Димкой.
Наташа задохнулась.
– Вы уверены? В коридоре? А не путаете?
– Да брось, я их ясно разглядела. Они от Таньки вместе вышли, а я как раз открывала дверь. Мы чуть не столкнулись.
Женщина была ошеломлена. Дмитрий ничего не говорил о том, что бывал у Татьяны… Он как будто даже не знал ее лично… Но зачем было лгать этой добродушной алкоголичке, которая приписывала себе ученую степень и так сочувственно относилась к чужому горю?
– И они вместе были там? – недоверчиво переспросила она, указывая пальцем на барак. – Вы не ошиблись? У вас в коридоре так темно!
Лариса даже рассердилась:
– Знаешь, на зрение пока не жалуюсь. И уж поверь – твоя сестра там с ним и познакомилась. Я потому и не хотела, чтобы Анюта ходила к Таньке. Вот Димка – тот пусть шляется сколько угодно. Они два сапога пара. Пусть хоть каждую ночь шушукаются, мне-то что! Думает, если придет в сумерках, никто его не заметит. Болван!
Носовой платок исчез.
– Так это он ходит к Татьяне по ночам?!
– Он-он, – подтвердила та. – Я не знаю, что он там у нее делает, но таскается чуть не каждый вечер. Может, они вместе книжки читают…
Ее губы скривились, глаза сощурились и совсем исчезли в складках припухших век. Этой язвительной гримасой Лариса давала понять, что сама в такую версию не верит.
– Уж не прятались бы, конспираторы… Что у Таньки за манера! Я ведь помню, как у нее начиналось с первым мужем. И с этим – очень похоже.
– Не может быть… – пробормотала Наташа.
Она вспомнила вчерашнее столкновение в коридоре с каким-то мужчиной. «Это был он? Я пошла к реке, улица была темная, изредка попадались прохожие, но лиц я не различала. А когда подошла к дому, он уже был там. Значит, все это время Дмитрий шел впереди?»
– Давно он сюда ходит? – спросила она.
– С прошлой осени, – участливо ответила Лариса. – Сразу двоим головы заморочил, гад! Рано или поздно мы все на эту удочку попадаемся…
– На какую удочку? – Женщина была в какой-то прострации. «Встретились в переходе, помог донести сумки… А Татьяна?! Делала вид, что ни о каком парне не слыхала!»
– Мужики дурят нам головы, а мы верим, – пояснила та. – Хотя твоей сестренке было уже пора кого-то
