Кречмера, накрывшая было ее своими кожистыми, как у летучей мыши, шуршащими крыльями, смягчилась, стушевалась в сознании и растворилась в знойном мареве.
— Ну? Теперь мы свободны? — спросил Николай. — Мы здесь уже третий день и даже на море не были.
— Мне еще надо вступить в права наследства, к нотариусу сходить, но это завтра. А сегодня… Честно говоря, я хотела бы навестить друзей.
— Отличный план.
Они заехали на авторемонтную станцию, которой теперь руководил хорошо знакомый Вере Ванятка. Он ее расцеловал, подвел к постаревшему, но по-прежнему деловитому и измазанному тавотом дяде Вите. Тот тоже страшно обрадовался, пригласил вечером в гости. Вера вежливо отказалась.
— Вот верну дом, тогда всех у себя соберу разом, — пообещала она.
Старый сторож самшитовой рощи умер. Серега, ставший штурманом, был в рейсе. Вера навестила куратора музея и кое-кого из школьных друзей. Под конец они поехали к Ашоту.
Их приветствовал веселый одноглазый юнга. Вывеска светилась неоном, каждые пятнадцать секунд пиратская повязка приподнималась, а под ней лукаво мигал здоровый глаз.
Ашот встретил Веру как родную, порадовался, что она будет время от времени наезжать в Сочи, и покормил дорогих гостей обедом, причем решительно отмел все попытки расплатиться.
— Давай вернемся в гостиницу, — предложила Вера, когда она вышли из «Одноглазого юнги». — Сходим на море.
— Я всегда за.
Этот день кончился мирно, зато наутро… Наутро опять позвонили из мэрии.
— Вера Васильевна! Ну мы же с вами договаривались!
— О чем? — напряженно спросила Вера. Ей не понравился тон.
— О Коврижном. Вы же обещали ничего не давать в прессу.
— Я и не давала. А что случилось?
— Приезжайте. Все равно вам надо к нотариусу.
На этот раз встревоженная Вера поехала в мэрию вместе с мужем.
Расстроенный вице-мэр встретил ее в своем кабинете и протянул местную газету. На первой полосе была напечатана анонимная заметка о том, что бывший третий секретарь горкома партии, а ныне бизнесмен Коврижный И. К. является педофилом, а в принадлежащих ему мини-отелях устраиваются оргии для таких же, как он сам, любителей малолеток.
— Я к этому не имею отношения, — покачала головой Вера. — И вообще я думала, городская пресса у вас под контролем.
— За всем не углядишь, — сокрушенно вздохнул вице-мэр, не уловив иронии. — А теперь придется реагировать, раз сигнал поступил. А вы знали, что он… ну… того-этого?
— Я знала, что он того-этого, — брезгливо подтвердила Вера. — Но доказать ничего не могу.
— Кто ж тогда стукнул?
— Понятия не имею, — пожала плечами Вера, хотя об источнике примерно догадывалась. — Мне это вообще не свойственно — стучать. А вы действуйте, раз сигнал поступил, — добавила она насмешливо. — Думаю, собрать доказательства будет нетрудно. Если захотеть.
По лицу было видно, что вице-мэру до смерти неохота собирать доказательства. Он повздыхал, дал Вере адрес нотариальной конторы и даже уже заполненный и распечатанный бланк с суммой госпошлины, которую ей предстояло уплатить. Она простилась и ушла.
— Как думаешь, чьих рук дело? — спросил Николай по дороге к нотариусу.
— Маминых, можно даже не сомневаться. Лоре мозгов не хватит, да и не до того ей теперь. А мама… Наверно, она пошла в редакцию сразу, как я ей сказала. Еще в Москве, по телефону. Это просто совпадение, что именно сейчас напечатали, пока мы тут. Ладно, нас это не касается. — Вера поморщилась, вспомнив, что руководствовалась этим принципом всю жизнь. — Давно надо было его разоблачить. Скольким он жизнь поломал… Не все же такие, как Лора!
— Не думай об этом. — Николай обнял ее за плечи. — Ты не можешь в одиночку сражаться со всем мировым злом.
Пусть не со всем мировым злом, но с отдельно взятым Коврижным И. К. кто-то сразился после этой заметки. Прошло уже какое-то время, Вера с Николаем успели благополучно забыть о сочинской истории, но однажды, как и в случае с Салям — Вера узнала Салям, хотя в жизни с ней не встречалась, по рекламному плакату в магазине, — они случайно увидели в новостях по телевизору сюжет о жестоком убийстве сочинского бизнесмена. Кто-то навсегда лишил Коврижного возможности приставать к маленьким девочкам и оставил, привязав к креслу, истекать кровью. Вере не хотелось домысливать подробности, но она от души понадеялась, что на сей раз убийцу не найдут.
ЭПИЛОГ
Выполнив сочинскую программу за рабочую неделю, Вера с Николаем в субботу вернулись в Москву и сразу поехали к детям на дачу. Пока Вера обнимала дочку и Антонину Ильиничну, Андрей с угрюмой настороженностью наблюдал за родителями.
Он был, конечно, крут, но в глубине души, даже не признаваясь в этом самому себе, понимал, что предки у него — супер, грех жаловаться, как говорит бабушка. Папа — режиссер. Жаль, не киношный, но Андрей водил друзей на его спектакли, и все уходили с открытым ртом. А мама — вице-президент банка. Звучит! И вообще мама у него… суперклассная.
Правда, уж больно предки носятся с сестренкой Наташкой. Толку от нее — ноль. Ну, можно с ней поиграть под настроение, потаскать на закорках, хотя от ее визга еще долго потом в ушах звенит, но вообще-то вся эта малышня — что Наташка, что шестилетний Илья Ильич, глядящий на него с обожанием, — такие тупые! Наташка вообще тормознутая — Шайтана боится. А мама с папой смотрят на эту малявку, как на новенький «Харлей-спортсер»!
Ладно, это все фигня, можно пережить. Но в той же самой глубине души Андрей был закоренелым консерватором. Ясное дело, он обожал всякие новомодные
Вот зачем, например, прогнали Лёку? Ну, не прогнали, конечно, но мама ее зачем-то уговорила пойти на курсы поваров. И теперь Лёка работает вторым поваром в каком-то дурацком ресторане. А у них новая домработница, и Андрею она ужасно не нравится. Заставляет его есть рыбу, а он рыбу терпеть не может. Его от одного запаха мутит. Почему нельзя было оставить Лёку?
Да, он решительно уверен: пусть все остается как есть. «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет мама». Это бабушка когда-то учила его петь такую песню, и — надо же! — запомнил.
А тут предки вдруг ломанулись в Сочи. Нет, заиметь дом в Сочи — это клево, тут и спорить не о чем. В Сочи крутая тусовка. Но Андрей не забыл папин рассказ о сочинской тете «Миледи». В позапрошлом году был какой-то переполох… Правда, папа тогда сказал, что сочинская тетя тут ни при чем, но почему-то Андрей ему не поверил. Не совсем поверил.
— А тетя тоже в Сочи живет? — не выдержал он и тут же прикусил язык.
— Какая тетя? — насторожилась Вера.
Вот блин, выдал отца. Папа же тогда просил маме не говорить!
Андрей, набычившись, промолчал. Вера перевела удивленный взгляд с сына на мужа и обратно. Николай шутливо сгреб в охапку их обоих.
— Ладно, проехали. Мы ужинать будем? Я голоден, как стая волков.
Он отпустил их и сделал вид, что хочет съесть сестренку Наташку. Схватил ее, подкинул… Она запищала, но весело: дотумкала мелкой своей башочкой, что это шутка.
