он сам прятался в аппаратной, собираясь убежать, как только распознает мои намерения. Потом я вытащила Нацуко на крышу и обнаружила тело Асабы. Он увидел это и приготовился удрать, но тут Нацуко заметила его и узнала: «А, это вы!» И он убил ее. Ведь Стражи ни в коем случае не должны оставлять следов. Они должны беспокоиться не только о себе, но и обо всем тайном обществе. Вот почему Сиро Идзаки не мог оставить в живых Нацуко Мита: она знала его и знала, чем он занимается.
Ему пришлось разделаться с потерпевшей, чтобы уничтожить преступника. Иногда невинные жертвы попадают под перекрестный огонь.
Можно ли оправдать принесение в жертву одного невинного человека, ради того чтобы спасти сотню других? На войне это неизбежно. Дзюнко сознавала, что и сама творила то же самое. Например, убила подружку Хитоси Кано, уничтожила свидетелей в кафе «Курант». Крови у нее на руках не меньше, чем у Идзаки.
Война есть война. В их войне нет ни фронта, ни тыла. Смерть Нацуко спасла Идзаки и обезопасила Стражей. Стражи могут теперь и дальше уничтожать наиболее гнусных преступников.
Дзюнко стиснула кулаки и почувствовала, как стало горячо глазам. Справедливо ли это? Неужели это и есть настоящее правосудие?
Внезапно она заметила, что Коити нет рядом. Она оглянулась вокруг, но его не оказалось в комнате. Девушка выключила телевизор, бесцеремонно столкнула с коленей Грезу и встала.
Надо ехать в Токио. Нельзя оставаться здесь, ничего не предпринимая. Надо встретиться с Капитаном и выяснить правду. Она должна знать, что он думает об этом: действовал ли он против воли и сознает ли свою вину, убив Нацуко. Тогда Дзюнко и сама поймет, где правда.
Коити сбежал по ступенькам. Он был уже одет и держал в руках оба их пальто. Он туго стянул волосы сзади тесемкой, его холодные глаза были прищурены.
— Поехали, — отрывисто сказал он. — Найдем Капитана и заставим его расколоться. Иначе ты не успокоишься.
Дзюнко кивнула.
— Я выведу машину. Основной выключатель отопления на заднем дворе. Справишься?
— На заднем дворе?
— Вот за той застекленной дверью. — Коити махнул рукой на коридор.
Он надел пальто и подтолкнул ее. Девушка заторопилась по коридору к двери на задний двор и открыла ее. Морозный воздух обжег щеки. Из дверей открывался вид на озеро и просторную, покрытую снегом поляну. Надо всем этим открытым пространством дул ледяной ветер. У Дзюнко мгновенно заныли кончики пальцев и мочки ушей. Выглянув из дверей, она не обнаружила выключателя, о котором говорил Коити. Второпях она шагнула на снег прямо в комнатных тапочках. Снег немного осел, и она не провалилась слишком глубоко, как опасалась.
Девушка отошла от дома, осматривая окно и стены. Никаких следов распределительного щита или отдельного выключателя. Ледяной ветер с озера пронизывал насквозь. Холодало на глазах. Дзюнко бросила взгляд на озеро, и от порыва ветра на глазах выступили слезы. Она обхватила себя руками и кинулась назад к двери. Надо сказать Коити, что она не нашла выключатель.
Внезапно она увидела отражение в дверном стекле, похожее на силуэт человека. Девушка инстинктивно обернулась.
Сзади спиной к озеру стоял Коити. Он был без пальто, ноги были широко расставлены. В правой руке он держал какой-то предмет. Раздался громкий звук.
Дзюнко упала навзничь, с хрустом проломив снежный наст. Она приземлилась головой к двери, ногами к озеру и, раскинув руки, уставилась в небо. «Как больно!»
Ее бросило в жар. Она ощутила биение сердца в груди. И только тогда поняла, что в нее стреляли.
Вот что означал тот громкий звук.
Девушка не могла двинуться. Она попыталась привстать, но ей не удалось поднять даже голову. Куда попала пуля? В грудь? В живот? Она чувствовала, как истекает кровью, но не могла сообразить, где рана.
Она слышала затрудненное дыхание — свое собственное. Жизнь по капле вытекала из нее. Дыхание белым паром растворялось в ночном воздухе. Силы покидали ее, и удержать их было невозможно.
Дзюнко услышала хруст шагов по снегу. Глядя в небо, она увидела, что оно полностью очистилось от туч и украсилось звездами. Только звезды она и видела теперь. Откуда-то сбоку до нее донесся голос.
— Все так и было, как ты сказала. Капитан — это Сиро Идзаки. Это он застрелил Нацуко Мита. — Голос Коити звучал как-то отстраненно.
Девушка открыла рот, чтобы ответить, но, вместо звука, оттуда потекла кровь.
— Ты правильно угадала, почему произошло это печальное событие. Ты вообще умница. — Тут Коити обратился к кому-то: — Я прав, господин Идзаки?
Дзюнко снова услышала чьи-то шаги. Она закрыла глаза. Значит, Капитан, Идзаки, тоже здесь. Он приехал на помощь Коити. Помочь убить ее. «Нет, с их точки зрения, это не убийство. Скорее, это означает „разделаться со мной“», — подумала Дзюнко.
Теперь ей стало ясно, почему Коити потребовалось так много времени, чтобы проводить Капитана: они обсуждали, что с ней делать. Когда они вернулись из магазина и обнаружили ожидавшего их Идзаки, Дзюнко обратила внимание на раскрошенные сигареты. Мужчины сразу сообразили, что девушка может вспомнить, где видела то же самое в последний раз.
К счастью — или к несчастью, — Дзюнко не сразу связала табачные крошки с событиями на крыше «Сакураи ликере». Коити и Идзаки, однако, понимали, что рано или поздно она соотнесет одно с другим. Возвращаясь мыслями назад, девушка вспомнила, как странно вел себя Коити, когда Идзаки подошел к ним в отеле «Тауэр»: «Я и не знал, что вас привлекли к этому делу. Как вы здесь оказались?»
Коити говорил с непривычной враждебностью. Капитан смотрел на нее, как будто встречал ее где-то раньше. Разумеется, встречал. Он видел ее в «Сакураи ликере».
Но почему Идзаки привлекли к этому делу, когда существовала явная опасность, что Дзюнко узнает его? Неужели Стражи проявили такую недальновидность? Может, их с самого начала не заботило, узнает она его или нет?
— Но, видишь ли… — Голос Коити прозвучал как ответ на ее вопросы.
Девушка открыла глаза, но по-прежнему не видела, где он стоит. Он передвинулся куда-то вправо, словно отдалился от нее.
— …я убиваю тебя не потому, что ты обнаружила ошибку Идзаки.
«Ошибку? Вот, значит, как они именуют убийство Нацуко? Ошибка? Извиниться и забыть?»
Дзюнко вспомнила, как изменилось выражение лица Нацуко, когда она сказала ей, что ее послал Фудзикава; вспомнила ее заплаканные глаза, изможденное личико.
— Мне очень жаль. — Коити говорил все так же отстраненно. — Стражи с самого начала планировали тебя убрать. Исполнить это поручили мне. Я изначально был всего лишь киллером.
Дзюнко выдохнула воздух в ночное звездное небо. Ее дыхание моментально превратилось в белое облачко и рассеялось. Как ее любовь. Была — и пропала.
Оставался только один вопрос. Почему?
— Ты всегда слишком усердствуешь. Слишком много убитых, а это опасно для Стражей. От тебя было бы мало пользы для организации. Разве я не говорил тебе, как важно не оставлять улик?
— Ты как-то слишком открыто убиваешь, — это встрял Идзаки. — И даже не пытаешься замести следы.
— Каори Курата еще совсем юная. Если ее как следует подготовить, возможно, она будет точно выполнять именно то, что ей велено. Только в этом случае пирокинез окажется полезным. А ты уже взрослая, сформировавшаяся личность. Ты настолько сильна, что, сложись все неудачно, мы все окажемся в опасности.
Дзюнко снова закрыла глаза. Она попыталась сосредоточиться на том месте, где стояли эти двое мужчин, но почувствовала, что в уголках глаз набухли слезы и покатились по щекам. «Может, и правда стоит поплакать», — подумала она.
Дзюнко метнула заряд энергии, но не поняла, куда он направился. Ее удивило, насколько слабым он
