Майк протестующе поднял руку.
– Что такое?
– Тебе-то было хорошо?
Он бросил на нее взгляд, который без слов сказал ей, насколько идиотским был ее вопрос. Этот невероятный взгляд сообщил ей больше, чем она могла бы спросить, и все-таки слова были для нее не меньшей музыкой.
– Это было... потрясающе. – Он смотрел на нее так, будто видел в первый раз. – Невообразимо.
Он протянул руку и провел ладонью по ее телу, Нора ощутила острое покалывание, у нее захватило дыхание, и уже знакомое ощущение желания пронзило ее.
– Господи, – прошептала она и слегка передвинулась под его рукой, призывая его к себе.
Майк понимающе улыбнулся.
– Что?
Нора глотнула воздух.
– Вот не думала, что за один час неприступная девушка станет распутной женщиной.
– Путной женщиной?
Нора засмеялась.
– Распутной.
– Разве?
Майк притянул ее ближе и ловко устроил на себе. Они вытянулись, сливаясь телами, сердцами...
Нора закрыла глаза и отдалась во власть пальцев Майка, принявшихся массировать ее теплую плоть. Она чувствовала, как Майк пробуждается вновь, и ее тут же охватил такой жар, что кончики волос у нее, должно быть, засветились. Она захватила его лицо ладонями, жадно заглянула ему в глаза, опустила голову и поцеловала его. Губы их таяли, языки извивались, соединяясь в танце, призванном разжечь тела. Нора уже оседлала Майка, провела ладонями по его твердой, мощной груди, а поцелуй все продолжался.
Поцелуй любви.
Она любит его прикосновения, любит его голос, его гулкий смех, его нежность к Эмили. Любит силу, которая помогла ему заново выстроить жизнь. Она любит его чувство юмора – и чувство ответственности.
Его любит.
Эта мысль возникла в ее мозгу с неожиданной ясностью, в то время как руки приступили к новому тайному исследованию. Прервав поцелуй, Нора приподнялась на колени и увидела, как Майк смотрит на нее. От страсти, от жажды его зеленые глаза сделались темнее, и Нора ощутила в себе небывалую женскую силу.
Она раздвинула бедра, и Майк беззвучно ахнул, прикрыв глаза, словно моля Бога о ниспослании стойкости. Его призыв остался без ответа, так как Нора еще раз приподнялась, на этот раз принимая его в себя. Она приняла его в глубину своего тела, и он заполнил темные углы ее души и сердца, те самые, которые, как ей еще недавно представлялось, навеки останутся пустыми.
Груди Норы ждали пальцев Майка, а ее сердце жаждало тех слов, которые он не желал произносить.
Нора медленно раскачивалась, и в том же ритме в ней жаркими взрывами рассыпались искры. Она хотела запечатлеть в памяти каждое мгновение удовольствия, словно высечь на камне. Ни за что она не забудет этих минут, минут, когда она поняла, что любит Майка и эта любовь отныне наполнит смыслом всю ее жизнь.
Его руки двигались вдоль ее тела, ласкали груди, а она изгибалась, требуя большего. В ярком лунном свете ее волосы отливали серебром, кожа светилась фарфоровым блеском. При каждом движении она ощущала себя богиней иных миров.
А кровь Майка кипела, тело стонало, разум подернула пелена. Он думал только о том, чтобы прикасаться к ней, чувствовать ее, снова изведать ее вкус. Только бы она оказалась сейчас на спине, под ним. Главное – раздвинуть ей бедра... Ему нужно все. Все. Все – с Норой.
Он думал, что в эту ночь ему назначена роль наставника, но неожиданно обнаружил, как много еще не испытал. Такого у него не было никогда, ни с одной женщиной. Но сейчас не время над этим размышлять.
Его рука скользнула туда, где соединились их тела. Он дотронулся до самого нежного места, дотронулся так, что Нора с трудом сдержала крик. Она обвивала его и сжимала в крепких бархатных объятиях.
А когда уже невозможно было выжидать, Нора перевернулась на спину и взглянула в его расширившиеся от изумления глаза.
– Майк...
– Нора. – Майк вымученно улыбнулся. – Сделай милость, помолчи.
– Да.
Она подняла ноги, обвила ими его бедра и привлекла его к себе, двигаясь синхронно с ним, сливаясь с ним. Ее ногти впивались ему в спину. Он знал все, впитывал все, а когда Нору стала бить дрожь, замер на миг и одним долгим движением отправил ее и себя в пропасть самозабвения.
Час прошел или два – кто знает? Нора ковыляла из спальни в кухню на непослушных ногах. Воды. А может быть, и поесть. Никогда в жизни она не тратила столько энергии, не уставала так... Никогда не чувствовала себя такой тяжелой. Да, наверное, секс – это лучшее, что есть в этом мире. Почему же об этом никто не говорит в фильмах и книгах?
Нора передернула плечами и плотнее затянула пояс изношенного махрового халата Майка. Она обнаружила этот черный халат в главной ванной и завладела им без спроса, так как Майк еще посапывал. Выйдя в прихожую, Нора тут же ушибла палец ноги и завертелась на месте, чтобы унять боль.
– Так тебе и надо, если свет не включаешь, – проворчала она.
Она вошла в ярко освещенную кухню, подошла к холодильнику и открыла дверцу. Солидные запасы, особенно если учесть, что все покупки делал мужчина. О, настоящий мужчина, повторила про себя Нора, доставая жареную куриную ногу и бутылку воды.
Устроившись у стола, она открыла бутылку и сделала долгий, успокаивающий глоток. До сих пор в ней пульсировала каждая жилка, а мозг пытался справиться с проблемой под названием «Я люблю Майка». Но тут она услышала, как открывается задняя дверь и как Рик закричал:
– Майк!
Нора вскочила, прижав ладонь к горлу.
– О-о...
Голос у нее прервался, и наступило сконфуженное молчание. На ней под халатом ничего нет, а халат во многих местах прохудился... Помилуй меня, Боже. Да что ей с того, что халат дырявый?
Рик заметил ее, стащил шляпу, оглядел Нору и поспешил отвести взгляд – все равно куда.
– Простите, Нора, я не... Я не знал, что вы здесь, а у меня...
Что же он смущается? Он-то одет?!
– Что тут за шум?
Майк ворвался в кухню. Он успел натянуть джинсы, но не застегнул их и не обулся. Темные волосы, взъерошенные пальцами Норы, торчали в разные стороны, и вообще его вид... Его вид свидетельствовал о веселых танцах – с ней.
А как ему еще выглядеть?
Рик перевел взгляд на Майка и провел ладонью по лицу.
– Прости, что я помешал... Но у Донны начались схватки. Мы едем в больницу и к утру, может быть, не вернемся.
Майк глянул на Нору, потом опять на Рика и слегка хлопнул его по спине.
– Рик, честное слово, я рад. Поцелуй Донну за меня.
