другой, связывая их узды. Оттуда он сполз вперед и занял позицию, смотря на край дюны со своего наклонного положения.
Сивитри вздохнула и вытерла пот, стекающий с бровей и сияющий на ее лице и шее.
— У тебя должно быть кожа заморийской ящерицы. Я испытываю зуд от песка и пыли на всем теле. Я буду рада выиграть статую бога и возвратиться к ваннам в Саридис для длительного отдыха.
Конан не ответил. В прошлых путешествиях он пересекал пустыни намного худшие для человека, чем эта в Нифии. Эти пыльные дюны были более умеренными, чем горячие, пронзающие пески незащищённого от ветра Шах-и- Соркх в большой Восточной Пустыне, или горячий ландшафт Пустыни Вухуан в южной Гиркании, который мог превратить человека в высохшие кожи. Тем не менее, он разделил чувство Сивитри. В последнее время, он привык к влажному воздуху моря, который не выжигал горло или глаза.
Сивитри присела около киммерийца.
— Ты видишь тот щит? — Она указала. — Там, тот, который находится дальше от тел, намного ближе к нам. Его оправа вылеплена как змея, обвивающая щит.
— Стигийский, — Конан кивнул. — Его форма подобна используемыми стигийской армией в Луксуре, носящей щиты железа и бронзы. Но эти — медь и бронза.
— Они должны быть воинами Toт-Амона, — сказала она, понижая ее голос до шепота. — Почему ты предполагаешь, что он? Киммериец задумался на мгновение перед ответом.
— Он, возможно, не здесь. Я слышал рассказы о его планах, и кажется, что он предпочитает творить своё темное колдовство издалека. Но мы не можем убедиться. Возможно, даже теперь он скрывается в своем оазисе, наблюдая за нами посредством своего грязного колдовства, хотя я сомневался бы относительно этого.
Эти признаки участка массивных раскопок — видите ленту следов, ведущая к тем грудам песка и грязи там? Выемки в песке глубоки, как будто те, кто сделал их, были тяжело загружены. Нет, я думаю, что Toт-Амон уже, возможно, был здесь.
Кто бы ни вскопал это, им требуется кое-что в том здании.
Конан опирался на локти. Сивитри дрожала, как будто сильно озябшая, несмотря на теплоту воздуха.
— Позволь нам надеяться, что он еще не нашел это. Конечно бог был похоронен глубоко, и Карантес сказал, что если мы достигли Медного Города до заката, мы могли бы помешать плану Toт-Амона. Белл! Смотри, сколько было вырыто. Если действительно древний бог внутри того строения, нам даже повезло, что те мужчины откопали это! Я не знаю, что мы сделали бы, если бы прибыли сюда первыми.
Конан пожал плечами.
— Как гласит поговорка старых замбуланских грабителей: «Лучшие из сокровищ похоронены на самой глубине». Я попытался бы вступить через ту медно-шпилевую башню. Если это здание было похоронено одной из песчаных бурь, которые накатывают на эти места так внезапно, внутренняя часть, возможно, не заполнена. Но крыша, действительно, кажется, имеет отверстия в… Кром! — он внезапно зашипел, глаза сузились.
— Что? — Сивитри поглядела на дюны вокруг них. — Что ты увидел? — Конечно это было работой Toт-Амона, — бормотал он, указывая пальцем на фигуры, растянувшиеся в тени отдаленной башни. — Смотри туда, на тех, кто лежит частично за пределами теней. Имеет значение то, что ты не увидишь — плоть и кровь.
— Борода Белла, — шептала она. — Колдун змеепоклонник вызывал мертвецов, чтобы выполнить эту работу? Конан почувствовал, как волосы поднимаются дыбом. Там было тело, растянутое на песке, кости цвета слоновой кости и усмехающийся череп, освещённый в свете заходящего солнца. Большой щит лежал около этого, нагроможденный высокой конической насыпью песка и грязи. Через его костистое туловище проходила перевязь из бронзовых цепей, закрепленных медными заклёпками и заляпанным медным ножнам. Рукоятка меча выступала из них.
— От этого места исходит плохая аура, — отметила Сивитри, скрещивая руки.
— Возможно это — эманация этих мертвецов. На королевском кладбище в Аренджуне чувствовалось почти такое же, когда я как-то проходила через него. Не сам ли воздух кажется тяжелым здесь? Моим легким трудно вдыхать это.
Конан поднялся к наклону и счистил песок с рук.
— Эманация или нет, мы должны теперь идти дальше перед закатом, и узнать что лежит внутри того здания. Toт-Амон, возможно, поднял армию мертвых и провел их от Стигии сюда, как стигийские воины, возможно, иначе прибыли в эту пустыню? Та волшебная собака, должно быть, знала, что раскрытие статуи требует много рабочей силы. Кром, что за зрелище: армия мертвецов, роящаяся в дюнах, раскрывая эти руины.
— Возможно, они прошли сначала к той деревне на плато, устроили резню и осквернили, что мы видели.
— Это не имеет значение, — сказал Конан. — Они, кажется, достигли своей цели, лежащей там, если это не ловушка, — добавил он. — Мы должны остерегаться их, когда двинемся внутрь.
— Если Toт-Амон здесь, как мы победим его? — спросила Сивитри, доставая свой тонкий клинок из ножен.
Конан вытянул свой меч, глаза мерцали свирепостью, когда он уставился на ее блестящее лезвие.
— Сталью, — сказал он. — Со сталью и силой будет мы вырвем клыки у той стигийской змеи. Независимо от того, чем он может быть, он — из плоти и крови.
Но если мы окажемся перед ним, не смотри в его глаза, чтобы они не взорвали твою душу. Я неплохо знаю способ, используемый в основном чарами колдовства для опутывания воинов, такой, какой он применяет — всего лишь иллюзия. Не верь хитрости, отклони своё лицо, и пропусти мимо ушей заклинание скандирования.
— Сталь, — она повторила, как будто убеждая себя. — Будь Тодж здесь, навыки убийцы оказались бы весьма полезными. О, я не сомневаюсь, что ты разобьёшь колдовство со сталью и силой, киммериец. Гордость сердитых львов не могла соответствовать твоему духу в сражении. Но я боюсь, что нас превосходят, если только слова Карантеса действительно правдивы, и боги, так или иначе, покровительствуют нам.
— Тогда действительно они, — донесся мягкий, туранско-акцентированный голос из-за них.
Одинаково пораженные, Конан и Сивитри подскочили вверх.
— Дьяволы Крома! — проревел киммериец, разворачиваясь, поднимая свой меч, для удара.
— Тодж! — кричала Сивитри. Она отступила назад и приняла позицию борьбы.
— Назад далеко, собака, — гремел киммериец. — Ты, возможно, спас мою шкуру ранее в Саридисе, но если ты поднимешь руку против нас здесь, то я плюну на свою клятву и поверну лезвие за твои злодеяния! — Оставь свои угрозы, — сказал Тодж спокойным и умиротворяющим голосом.
Он протянул свои руки и открыл их, показывая, что они пусты. — У нас общая цель, по крайней мере, специально для данного случая. После некоторых размышлений я считаю это мудрым для нас, чтобы объединить силы. Toт-Амон может противостоять вам, и даже я не могу бросить ему вызов.
Глаза Конана сузились. Его раздражало, что убийца ползал позади них так легко. Рожденный в лесистой местности пиктский разведчик не мог так удивить его. Человек измазал свой плащ тёмно-синего цвета пылью и почвой так, чтобы это смешивалось хорошо с ландшафтом пустыни. Киммериец поглядел на мягкие, низкие ботинки Тоджа, и отметил, что одеяние человека было хитро обработано.
Он не носил металла открыто, ни любую вещь, которая щелкнула бы или шелестела бы, только мягкую ткань. Броней этого туранца были его невероятные скорость и ловкость, которые Конан видел в действии. Если Тодж не сможет обмануть Toт-Амона, то никакой человек не сможет.
— Молчишь, Конан? У тебя нет для меня никакого остроумного ответа? И ты, Сивитри — это, странно, видеть тебя в компании мужчины вообще, особенно этой глупой, придурковатой громадины плоти. То, что про Нефрит говорили, интересно? — Убей свинью! — плевалась Сивитри. — Ты не посмеешь говорить с нею о моих поступках. Она не поверит тебе, чтобы ты не сделал! — вспыхнувшее сомнение на лице украсило ее смелые слова.
— Ты держала бы пари на свою жизнь об этом? Я думаю, нет.
