ближайшую галерею и отправился по ней, намереваясь найти выход из горы. Однако вместо выхода он вскоре увидел перед собой железную дверь.
– Чего стоишь? – закричали из-за двери недовольные голоса. – Раз пришел – заходи!
Ром с трудом отворил дверь. В лицо его дохнуло сыростью, по щеке скользнула паутина.
– Быстрей закрывай дверь! Нам жарко!
– Кому это нам? – спросил мальчик, вглядываясь в кромешную темноту.
– Нам, властелинам гномов! – сказал кто-то над самым его ухом.
– Да зачем ты с этим злодеем объясняешься!? – крикнули сбоку. – От разговоров с ним не будет никакого проку. К тому же он меня еще и раздавит! Была бы моя воля, я б залепил камнем прямо в его дурацкий лоб!
– А ну-ка, покажись! – потребовал Ром.
– А чего мне показываться? И сам сейчас увидишь.
И действительно, мгла поредела, и мальчик, к некоторому своему недоумению, увидел, что находится в небольшой каморке, и пол, и стены, и даже потолок которой заросли грибами.
– Да, довольно-таки дурацкий юнец, – сказал гриб на кривой длинной ножке. – Съесть мы его не съедим, а вот разговоры вести придется. Тут уж ничего не поделаешь.
– А представьте только, что нам его нужно есть! Б-р-р! – один из грибов с отвращением передернулся. – Он такой грубый, такой костистый! Ничего более отвратительного и придумать нельзя. Может, побыстрее позовем Юлая, чтобы вывел отсюда это никчемное создание? А то у меня остатки аппетита пропадут!
Ром остолбенел от такой наглости.
– Посмотрите-ка на него, – сказал другой гриб. – Он остолбенел. Он полагает, что мы с ним слишком дерзко разговариваем! Он считает, что мы всего лишь грибы, и он волен поступить с нами, как ему вздумается!
Грибы рассмеялись, их широкие зеленые шляпки закачались.
– Да ты не спеши столбенеть-то, – продолжил гриб. – Ты лучше посмотри в дальний угол. Спеси-то тогда и поубавится.
Ром взглянул в дальний угол и увидел там… самого себя рядом с пареньком в треугольной шапочке, из-под которой выглядывала косичка.
– Пройдет совсем немного разговоров, и произойдет то, что ты сейчас увидел. Мы, властелины гномов умеем смотреть вперед. – с беспечным достоинством сказал все тот же гриб, и видения в дальнем углу исчезли.
Ром подумал, что, по-видимому, этот гриб был здесь главным, хотя ничем особенным от других грибов не отличался – такая же зеленая шляпка на длинной ножке, такой же невзрачный голосок.
– Нет-нет, я не главный, мы тут все равны. – сказал гриб. Он, похоже, умел читать чужие мысли. – Сейчас ты спросишь, 'что значит властелины гномов?' Что ж, отвечу…
– Что значит властелины гномов? – неожиданно для себя спросил Ром.
– …Быть властелинами гномов значит вершить их судьбу, – как ни в чем ни бывало продолжил гриб. – К тому же… Ну… обедать ими, завтракать, ужинать. Словом, поступать с ними по своему усмотрению.
– Небольшая, но важная поправка, – сказал другой гриб. – Не 'обедать, завтракать и ужинать', а 'завтракать, обедать, полдничать и ужинать'.
– Ну, это смотря откуда отсчитывать, – заметил гриб на кривой ножке. – Конечно, я понимаю, что не очень красиво говорить о гномах, как о блюдах… Вообще-то мы гномов уважаем… Но таковы уж обстоятельства, и ничего поделать с этими обстоятельствами нельзя. Гномы ведь кто? Труженики и еще раз труженики.
– И еще и еще раз труженики, – вставил из дальнего угла какой-то гриб. – Скромные, покладистые. В общении и на вкус весьма приятные.
– Весьма, весьма, – дружно поддержали грибы и закачали шляпками.
– Хлопот они никому не доставляют. Всю жизнь трудятся, а когда наступает их последний час, приходят сюда и рассыпаются в пепел. Топ-хлоп, и то, что было гномом, вмиг становится пеплом. Это чтобы собратьев не обременять похоронными хлопотами, и нас покормить. За тысячи лунных восходов мы съели столько гномов, что знаем о них все. Но в последнее время гномы стали портиться. Нет, они не стали менее вкусными, но… К трудовым своим обязанностям стали относиться менее ревностно, появились среди них лентяи. Нравы их стали падать. Вот ты только что видел, как будешь беседовать с Юлаем. Можно ли было представить каких-нибудь двести лунных восходов назад, что юный гном посмеет так одеваться? Несуразная шапочка, легкомысленная накидка… А волосы-то, волосы! Чего доброго, он скоро в ухо серьгу вставит! Эдак придет ночь, когда гномы, вместо того чтобы работать, заведут здесь оперу и бары, а мы останемся голодными!
Грибы возмущенно загудели, закачались, некоторые заохали.
– Ну а я-то тут при чем? – поинтересовался Ром.
– Разумеется, ни при чем. Ты всего лишь наше орудие, с помощью которого среди гномов будет укреплена дисциплина и восстановлена древняя нравственность. Видел ли ты золотого мальчика, которого везли на мессу?
Ром утвердительно кивнул.
– В следующую мессу таким золотым мальчиком должен был стать ты. – сказал гриб, росший прямо из стены. – У черного мага Манулия есть договоренность с гномами. К каждой новой мессе они изготавливают ему особенную золотую иглу, а он дарит им мальчика, в котором живет свет. Игла нужна магу, чтобы смотреть в ее ушко недобрым глазом в мир людей и наводить там порчу. А мальчик нужен гномам, чтобы черпать вдохновение для рук. Они приковывают его к стене и перед работой касаются его пальцами. Тогда пальцы их обретают вдохновение, а мальчик… мальчик становится все золотее и золотее, пока вовсе не делается золотым. Вообще-то гномов нельзя упрекнуть в непорядочности. За свет вдохновения они честно платят золотом. И даже, когда мальчик делается совершенно золотым, и ему уже все равно, они не переплавляют его на свои нужды, как поступили бы прохвосты, а отдают миру. Статую вывозят на мессу, и ночные зарницы разносят ее золото по всем землям.
– А что, гномам больше неоткуда черпать вдохновение, кроме, как из мальчиков? – поинтересовался Ром.
– Разумеется, неоткуда! – воскликнул гриб. – Не могут же гномы высовывать из горы пальцы! Во- первых, это было бы смешно, а во-вторых, гномы боятся живого света, он превращает их в камни. А в мальчиках живет скрытый свет, свет вдохновения, который необходим в работе. Видел бы ты, какие чудесные украшения изготавливают гномы для Великой госпожи Неи! А какое великолепное оружие куют они для Гората и его слуг!
Грибы восхищенно загудели.
– Однако мы решили наказать гномов, – прервал гудение гриб, росший из потолка каморки. – Наказать для их же блага. Юлай выведет тебя из горы, и гномы лишатся источника вдохновения. Великая госпожа Нея и Горат будут недовольны работой мастеров и для гномов наступят суровые времена.
– Очень суровые! Очень! – закричали грибы. – Вот тогда-то гномы и призадумаются! Тогда им не до забав станет! Тогда-то и восстановится прежняя дисциплина! Да здравствует порядок! Да здравствуют обеды! Долой оперу!
Из стены в углу каморки выдвинулся камень, и в образовавшемся отверстии показалась голова молодого гнома в треугольной шапочке. Глаза его блестели задором.
– Вы звали меня, друзья? – гном быстренько оглядел каморку и вопросительно посмотрел на Рома.
– Юлай, ты видишь юношу, которого твои сородичи по варварскому своему обычаю намерены приковать к стене. – сказал толстый зеленый гриб, произраставший на камне, отодвинутом Юлаем. – Ты должен его спасти. Мы знаем, что сердце твое полно благородства, а голова – замечательных замыслов. Ты один из немногих гномов, кто презрел дикие обычаи старины и решил посвятить свою жизнь прекрасным идеалам справедливости.
При этих словах Юлай покраснел от удовольствия, а грибы закричали разом: 'Спаси его, Юлай! Не дай свершиться несправедливости!'
– Несправедливости? – Ром презрительно усмехнулся. Он был возмущен коварством и лицемерием грибов. – А вдруг я не захочу спасаться и останусь здесь!?
