могли, поскольку Добрыня был популярен в народе и за ним стояло сильное варяжское войско. Добрыня одним своим устным повелением ослабил налоговый гнет, объявив на вече, что новгородцы отныне не станут платить Киеву ни беличьей шкурки, ни мелкой монеты. Добрыня заверил вече, что его войско защитит новгородцев от алчных киевлян и прочих недругов. Обрадованный народ провел в посадники, тысяцкие и кончанские старосты людей, угодных Добрыне. Получалось, что республика в Новгороде сохранялась, как встарь, однако во главе всех местных властей стоял один Добрыня. Черный люд это устраивало, но с этим не желали мириться новгородские бояре.
Уже не в первый раз имовитые новгородцы жалуют в гости к боярину Туровиду, надеясь через него хоть как-то воздействовать на Добрыню, выведать от него хотя бы что-то из тайных замыслов его неугомонного зятя. Но и Туровид ничем не мог помочь своим собратьям-боярам, так как он не имел доступа на военные советы, проводившиеся Добрыней в княжеском тереме. В беседах же с тестем Добрыня был скрытен и немногословен.
Пошумев и поспорив, но так ничего толком и не придумав, бояре разошлись по домам, сетуя на самоуправство Добрыни и на извечную вражду между знатными новгородскими родами.
Из всех восточных славянских племен кривичи были самыми многочисленными. Однако их многочисленность не давала кривичам почти никакого преимущества над соседними племенами. С давних времен кривичи были разделены на три большие ветви. Северные кривичи обитали на реке Великой и вокруг Псковского озера, основав там две сильные крепости Изборск и Псков. Северные или псковские кривичи являлись близкими соседями словен ильменских, построивших на реке Волхов град Новгород. Часть северных кривичей осела близ Новгорода, выстроив в низовьях Волхова город Ладогу.
С северными кривичами новгородцы жили в мире и дружбе, поскольку им приходилось вместе отражать натиск литовских и чудских племен, наседавших со стороны Прибалтики и Ладожского озера.
Западные кривичи заняли земли по Западной Двине и в верховьях Днепра. Самым большим и богатым городом западных кривичей был Смоленск.
Восточные кривичи расселились в верховьях Волги, вытеснив отсюда славян-вятичей. В этом лесистом и болотистом краю кривичи основали города Ростов и Суздаль.
Прибыв во Псков, Добрыня предложил тамошним кривичам совершить зимой поход на латгалов, пообещав свою помощь. От латгалов псковские кривичи терпели немало зла, поэтому народное вече Пскова без колебаний поддержало предложение Добрыни. Не задерживаясь надолго во Пскове, Добрыня двинулся к Ростову, не заходя в Новгород. Путь до Ростова был неблизок, конная дружина Добрыни добралась туда уже в ноябре по первому снегу.
В Ростове княжил потомок варяжского ярла Юнгвальда, которому этот удел достался от знаменитого Рюрика, когда-то владевшего Новгородом. Нынешнего ростовского князя звали Хольмфастом, он доводился ярлу Юнгвальду праправнуком. Среди ростовских бояр не было единства: кто-то из них был доволен правлением Хольмфаста, кто-то желал его сместить и посадить в Ростове князя-славянина.
Добрыня был осведомлен о распрях в среде ростовской знати, поэтому он предложил Хольмфасту свою поддержку, если княжеский трон вдруг зашатается под ним. Взамен Добрыня потребовал, чтобы Хольмфаст принял участие в весеннем походе новгородцев на Киев. Положение Хольмфаста в Ростове было очень шатким, поэтому он согласился с условием Добрыни. По своей натуре Хольмфаст был человеком совершенно заурядным, склонным к обжорству и пьянству. Не имея твердой воли, Хольмфаст во всем полагался на советы тех ростовских бояр, с которыми он находился в родстве.
Видя, что Хольмфаст не имеет надежной поддержки среди населения Ростова, Добрыня оставил ему четыре сотни варягов из своей дружины. Старшему из этих варягов Добрыня поручил негласно сообщать ему обо всем, что будет происходить в Ростове.
Из Ростова Добрыня по скованным льдом рекам устремился к Белоозеру, самому северному владению Новгорода. Град на озере Белом был основан почти одновременно с Новгородом как перевалочный пункт для купцов, идущих на судах речным путем от Волги до Варяжского моря и, наоборот, со стороны Ладожского и Онежского озер в сторону южного Волжского пути. Встретившись с белозерским посадником и старейшинами здешних славянских родов, Добрыня дал им понять, что войны с Киевом не избежать. По этой причине белозерцам надлежит к весне собрать отряд ратников, конных и пеших.
«Князь Владимир более не желает ходить в воле Ярополка Святославича, ибо на нем кровь его брата Олега, – сказал Добрыня на собрании местной знати. – Двум головам на одних плечах тесно, как ни поверни. Князь Владимир решил взять Киев мечом по примеру Олега Вещего. Не доверяет он более Ярополку Святославичу и не ждет милостей от него».
Прибыв в Новгород с Белоозера, Добрыня принялся подбивать новгородцев к походу на латгалов. Простой люд живо откликнулся на призыв Добрыни, бояре же согласились седлать коней лишь после долгих уговоров. Прекрасно зная всех местных вельмож, Добрыня уговорил их выступить на латгалов, играя на слабостях и внутренних склоках имовитых новгородцев.
Перед самым выступлением в поход Добрыня призвал к себе Добровука, поручив ему отправиться с богатыми дарами в Полоцк к тамошнему князю Рогволоду.
«По слухам у Рогволода дочь на выданье, посватаешься к ней от лица Владимира, – сказал Добрыня изумленному сербу. – Стелись перед Рогволодом пушистым ковром, ублажай его лестью, кланяйся ему низко. Рогволод независим от Киева и рать у него сильная. Такой союзник мне очень нужен! Коль мы промедлим, то Свенельд и Ярополк перетянут Рогволода на свою сторону».
Добровук без промедления отправился в путь.
Западных кривичей, живущих на реке Полоте, притоке Западной Двины, окрестные славяне называли полочанами. Их стольным градом был Полоцк, возведенный при впадении Полоты в Западную Двину. Полочане были сильным племенем, в свое время они не покорились ни Олегу Вещему, ни Игорю Старому, даже прославленный Святослав Игоревич не смог заставить полочан платить дань Киеву. Западная Двина своим устьем изливается в Варяжское море, а ее верховья и притоки соединяются с Волгой и Днепром. Это был более короткий и легкий путь для купцов из Северной Европы, идущих с товарами на юг к Кавказу и Хвалынскому морю и на юго-запад к Греческому морю. Часть заморских товаров оседала в Полоцке вместе с мытом, собираемым местными князьями с торговцев, каждое лето следующих на судах по Западной Двине с севера на юг и обратно. Полочане успешно противостояли ятвягам и литовцам, то и дело вторгавшимся в их владения со стороны Принеманских лесов.
Глава третья
Чудь белоглазая
Из похода в Латгалию псковичи и новгородцы вернулись с богатой добычей. Русичам удалось взять штурмом и разграбить три городища латгалов. Победителям достались меха, льняные ткани, зерно, запасы сушеной и мороженой рыбы, множество изделий из меди и железа, лошади, коровы… Немало латгалов угодило в рабство.
В подарок своему племяннику Добрыня привез юную латгалку необыкновенной красоты. Пленницу звали Лейра, она была дочерью погибшего в битве латгальского князя. Женщины латгальского племени славились своей красотой, в большинстве своем они были стройны и высоки ростом, белокожи и светловолосы.
Лейра была чуть постарше Владимира. Она была среднего роста, с хорошей фигурой и прекрасно развитой грудью. У юной латгалки были прекрасные светло-серые глаза, белки которых блестели ослепительной белизной. У нее были пухлые чувственные уста, алые и сочные, меж которыми сверкали жемчужным блеском два ряда ровных зубов. Свои волосы цвета выгоревшей ржи Лейра обрезала до плеч в знак траура по погибшему отцу, ибо так было принято в ее племени.
Лейра была девственна и непорочна. Она выглядела как испуганная лань. Владимир, лишивший Лейру невинности в первую же ночь, был восхищен ее юной прелестью и покорностью. До этого на ложе к Владимиру приходила Бера, верная рабыня Торы. Бера была намного старше Владимира. Она не просто отдавалась ему, но старалась привить княжичу привычку не допускать грубости при обладании женщиной, исполняя повеление своей госпожи. Властная по натуре Бера полностью довлела над Владимиром во время их ночных свиданий. Это была женщина, которая не просто прислуживала своей госпоже, но была обучена владению оружием и приемам рукопашного боя. Бера была глазами и ушами Торы, ее подругой и советчицей. Она особо не церемонилась с Владимиром, даже деля с ним постель. Бера без колебаний могла
