помылся дважды в одной и той же бане, приказывая после мытья ломать их и строить новые. Испражнялся он только в золотые сосуды, купался исключительно в водоемах, заполненных душистыми мазями или эссенцией шафрана, а для согревания своих апартаментов распорядился жечь индийские благовония без угольев. Роскошью пиров Гелиогабал превзошел даже Вителлия. Не раз горох у него подавали с золотыми шариками, бобы – с янтарем, рис – с белым жемчугом, а рыб вместо перца посыпали жемчугом и трюфелями. Собак он приказывал кормить гусиными печенками, а лошадям давать виноград.
Видя все это, бабка Гелиогабала Юлия Меса, которая вначале руководила всеми государственными делами, скоро поняла, что ее «создание» совершенно неисправимо и не только не способно укрепить династию, но, наоборот, неизбежно ее погубит. Поэтому она добилась от Гелиогабала, чтобы он усыновил и назначил цезарем своего двоюродного брата Александра, сына Мамеи. Вскоре он, правда, раскаялся в этом, потому что, по словам Геродиана, «вся знать и воины обратили свои мысли к Александру и стали возлагать лучшие надежды на этого мальчика, прекрасно и разумно воспитывавшегося. Гелиогабал попробовал было отобрать у Александра титул цезаря. Но, узнав об этом, воины возмутились, и Гелиогабал, объятый страхом, взял Александра в свои носилки и отправился с ним в преторианский лагерь. Он, очевидно, хотел примириться с войском, однако, увидев с каким воодушевлением легионеры приветствуют его соправителя, опять вспылил. Он распорядился схватить тех, кто особенно пылко приветствовал Александра, и наказать их как зачинщиков мятежа. Возмущенные этим приказом воины набросились на императора, умертвили его и его мать. Тела их они позволили тащить и бесчестить каждому желающему; после того их долго таскали по всему городу, а потом, изуродованные, бросили в сточные воды, текущие в Тибр». Императором был провозглашен Александр Север.
Обращаясь к трудам древних авторов, невольно начинаешь задаваться вопросом: «А так ли все было?» Всё написано вроде бы верно. Но некоторые совпадения очень смущают. Например, для биографов очень характерно указывать, что императоры, убитые в ходе заговоров, являлись сумасшедшими сумасбродами, извергами-садистами, жадными, скупыми эгоистами и т. д. и т. п. Одним словом – «врагами римского народа». Но так ли это на самом деле? Более пристальный взгляд заставляет нас признать, что это не совсем так и даже далеко не так. Что интересно, это подтверждают даже сами римские историки. Вот, например, что об этом говорит Аврелий Виктор – один из наиболее компетентных римских авторов. «Редко и неохотно описываются в благоприятном свете деяния тех, кого победа их противников сделала тиранами. Поэтому далеко не все сведения о них имеются полностью в письменных памятниках и анналах. Ведь прежде всего писатели искажают те важные деяния, которые делают им честь; затем – о некоторых умалчивают; наконец, никто не станет требовать большой тщательности в исследовании их происхождения и жизненного пути, так как считается достаточным рассказать об их дерзости, о войне, в которой они были побеждены, и о понесенной ими каре».
Не секрет, что в те времена исторические труды, как правило, писались людьми, близкими ко двору. Следовательно, их логика была довольно проста, а именно: угодить ныне царствующему императору. Так что, вполне возможно, что мы видим намеренное искажение деяний убитых императоров. Тем более, что правление Калигулы, Нерона, Коммода или Гелиогабала все древние историки делят на две половины. Вначале он правит хорошо и его деяния приветствуются народом. Потом вдруг следует резкий перелом и император становится резко отрицательным персонажем. Но сейчас вопрос «Почему он стал плохим?», поставленный еще древними, звучит несколько по-другому: «Стал плохим для кого?» Для народа, которому от имени императора бесплатно раздается хлеб, устраиваются игры, гладиаторские бои и состязания колесниц? Вряд ли… Скорее всего, император становился плохим для римских олигархов, которые по старой римской традиции заседали в сенате. Ведь именно из их средств производятся выдачи народу и организация разнообразных зрелищ. Естественно, что сенаторов это не устраивало, а там недалеко и до заговора, тем более что техника государственных переворотов была в Риме давно и хорошо отработана. Ну а уж услужливые писатели затем очернят правителей под указку сенаторов-олигархов. А труды честных историков можно просто сжечь, как сжигал в свое время император Август труды оракулов. Но, вполне возможно, археологи отыщут до сих пор неизвестные нам источники, и тогда мы взглянем по-иному на так называемых «императоров-безумцев».
Правление Гелиогабала (Элагабала) носило настолько отрицательный характер, что просто необходимо рассказать о его преемнике, правление которого, по словам всех без исключения историков, было полной тому противоположностью. Гессий Бассиан Алексиан (римский император из рода Северов, правивший в 222–235 годы. Родился в 206 году. Умер в 235 году) принадлежал по отцу к сирийскому роду Гессиев Марцианов, а со стороны матери находился в родстве с римским императорским домом Северов. Юлия Меса приходилась ему бабкой, а Гелиогабал – двоюродным братом (их матери, Юлия Соэмия и Юлия Мамея, были родными сестрами). Впрочем, было широко распространено мнение, что своих сыновей сестры прижили от связи с императором Каракаллой, а их официальные отцы только покрыли женитьбой их грех.
После убийства Элагабала Александр был провозглашен императором под именем Марка Аврелия Севера Александра. Ему было только тринадцать с половиной лет, и делами сначала руководила Юлия Меса, а когда через год она умерла – Мамея.
Александр являлся полной противоположностью своему двоюродному брату. Он получил прекрасное образование в духе тогдашнего культурного синкретизма[15] с преобладанием стоических и религиозно-философских идей. Бабка и мать усиленно готовили его к роли правителя, и будущий император вырос с сознанием лежащей на нем ответственности. Однако Александр был крайне мягок и слабоволен. До конца своей жизни он не выходил из подчинения Мамеи, властной и суровой женщины, чрезвычайно похожей по характеру на свою мать Юлию Месу. Мамея окружала сына мелочным надзором, стараясь предостеречь его от всяких дурных влияний. По своей природе Александр обладал нравом тихим и мягким. За все годы его правления, как говорит Геродиан, он не вынес ни одного несправедливого приговора, казни же без суда вообще прекратились. Он ввел большое число разумных законов о правах народа и императорского казначейства. К ворам он был беспощаден, называя их единственными врагами государства. Если же и были в это время какие-то злоупотребления, то вина за них целиком лежит на Юлии Мамее, так как Александр всегда и во всем был послушен воле матери.
В повседневной жизни Александр, по словам его историка Лампридия, был очень скромным человеком. «Одевался он в белую незолоченую одежду, обыкновенные дорожные плащи и тоги, носил грубошерстные хламиды и туники без пурпура, подражая Септимию Северу. Приветствия он принимал только по имени, словно был одним из сенаторов, лести не терпел и не любил. И был столь выдержанным, что никого не прогонял от себя, со всеми обращался ласково и приветливо, посещал своих заболевших друзей, даже тех, кто занимал невысокое общественное положение. Он хотел, чтобы все высказывали ему свободно, что они думают, выслушивал то, что говорилось, и сам, подобно древним трибунам и консулам, часто выступал на сходках. В греческом красноречии он, правда, был более силен, чем в латинском. Говорят, что он писал неплохие стихи, имел музыкальные способности и был силен в астрологии. Он изумительно рисовал, замечательно пел, но никогда не делал этого в чьем-либо присутствии. В детстве он прилично играл на лире, на флейте, на органе и на трубе, но, став императором, перестал заниматься этим. Борцом он был превосходным, также отличался и в военном деле. День свой он обычно начинал со священнодействий в своем помещении для лавров, где у него стояли изображения и обожествленных государей (но только самых лучших и избранных), и некоторых особенно праведных людей, таких как Аполлоний, Христос, Авраам, Александр Македонский или Орфей, а равно и изображения предков. Затем он либо катался, либо ловил рыбу, либо гулял, либо охотился. После он занимался государственными делами, которые, как правило, не отнимали у него много времени, так как все они предварительно рассматривались его друзьями, а он утверждал или не утверждал их решение. Но в случае надобности он еще до рассвета начинал заниматься делами и сидел до позднего часа; при этом он никогда не скучал, никогда не сидел мрачным или разгневанным, но всегда сохранял одинаковое выражение лица и был весел при всяких обстоятельствах. Он отличался необыкновенной проницательностью, так что никто не мог обмануть его; если же кто-нибудь хотел ловко обойти его, того он сразу разгадывал и наказывал».
Все военные экспедиции Александра, по словам Лампридия, были продуманы до мелочей. Солдаты его никогда не испытывали недостатка ни в провианте, ни в оружии, ни в снаряжении. Поэтому везде, где они проходили, сохранялся порядок, не было ни грабежей, ни убийств. Император обедал и завтракал в открытых палатках, причем ел солдатскую пищу на виду у всех и ко всеобщему удовольствию. Он лично
