преступления против морали. Тем не менее законы зачастую грубы по мысли и напыщенны по стилю изложения и явно составлялись официальными риториками, а не опытными законниками. Подобно Диоклетиану, Константин верил, что пришло время, когда общество нужно перестраивать декретами деспотической власти, и важно отметить, что с той поры мы встречаемся с неприкрытым утверждением воли императора как единственного источника закона.
По сути, Константин воплощает в себе дух абсолютной власти, которому предстояло господствовать в течение многих веков как в Церкви, так и в государстве.
После смерти Константина в 337 году снова началась междоусобная борьба. Мы видели, что император еще при жизни разделил значительную часть империи между тремя сыновьями. Себе он оставил только Балканский полуостров (Фракию, Македонию и Ахайю). Эту часть Константин завещал перед смертью своему племяннику Делмацию. Другому племяннику, Аннибалиану, были отданы в управление Армения и понтийское побережье. Император умер в разгар приготовлений к войне с Персией. Цезарь Констанций уже находился в Месопотамии. Узнав о смерти отца, он поспешил в Константинополь и там инспирировал военный мятеж против своих дядей и двоюродных братьев. Два брата Константина и семь его племянников были убиты, в том числе Делмаций и Аннибалиан. Констанций захватил их владения. После этого он снова отправился на Восток (338 год). Война с персами затянулась. А на Западе началась борьба между Константом и Константином II, в которой последний погиб (340 год). Констант захватил его владения и на 10 лет объединил в своих руках весь Запад империи.
Одной из интереснейших, неординарных и одновременно трагических личностей, стоявших во главе уже агонизирующей Западной Римской империи, был император Юлиан. Это был незаурядный, высокообразованный человек, чья судьба, родись он на несколько сотен лет раньше, во времена правления Антонина Пия или Марка Аврелия, могла сложиться совсем по-другому. Флавий Клавдий Юлиан (римский император в 360–363 годах. Родился в 332 году. Умер 26 июня 363 года) был сыном Юлия Констанция, одного из сводных братьев Константина I. Императору Констанцию II он приходился двоюродным братом. Мать Юлиана умерла вскоре после его рождения, а в 337 году был убит и его отец. Вместе с братом Галлом он случайно спасся во время страшной резни, устроенной Констанцием после смерти отца в 337 году. Галлу было тогда 12 лет, Юлиану – 6. Для братьев настали ужасные дни. Жестокий и подозрительный Констанций, оставив им жизнь, осудил их на заточение в Малой Азии. По решению Констанция Юлиану и Галлу было приказано жить в Макелле в Каппадокии, неподалеку от города Кесарии. Здесь находились великолепный царский дворец, бани, сады и источники. Пленникам было установлено царское содержание. По указанию императора Констанция их обучали наукам и гимнастике. Братья также были присоединены к клиру и читали народу церковные книги.
Мальчики были окружены христианскими учителями, игравшими при них роль шпионов. Во главе их стоял епископ никомедийский Евсевий. Это был убежденный арианин, опытный интриган и полемист. Таким образом, первые уроки христианства Юлиан получил от тех, кого он считал смертельными врагами, а само христианство воспринял в наиболее отталкивающей форме бесконечной грызни между православными и арианами.
Когда в 342 году Евсевий умер, братьев отправили в один из замков Каппадокии, где они безвыездно провели более 6 лет. Они жили под постоянным и мелочным надзором придворных евнухов. Толпа арианских учителей по-прежнему окружала их. В Юлиана насильно вбивали христианство, и он из чувства самосохранения вынужден был играть роль убежденного и строгого христианина. Он соблюдал посты, аккуратно ходил в церковь и даже читал там для народа Священное Писание. Однако, по-видимому, не все окружение Юлиана было чисто христианским. Среди евнухов был некто Мардоний, который тайком знакомил мальчика с великими греческими поэтами и философами. Легко себе представить, с какой жадностью набрасывался Юлиан на запретный плод и какое влияние оказало это на формирование его мировоззрения. На Галла, по словам Евтропия, образование не оказало никакого влияния: он вырос свирепым, необузданным и за свою жестокость, в конце концов, поплатился жизнью. Юлиан, напротив, много и усердно занимался сначала в Каппадокии, а потом в Константинополе. В науках он был весьма искусен, греческий язык знал намного лучше латинского. Был он, кроме того, искусен в красноречии, обладал прекрасной памятью и в некоторых вещах разбирался лучше философов. Воинскими упражнениями он тоже занимался с большим усердием, был очень подвижен и обладал большой физической силой, хотя и был невысок ростом. Пишут, что он имел обыкновение в простой одежде прогуливаться по столице и заводить разговоры со встречными. Вследствие этого популярность его стала возрастать.
Когда Галл был назначен цезарем, кончилось и заточение Юлиана. Ему было разрешено жить в Константинополе и посещать высшую школу. Однако профессором ему Констанций избрал христианского ритора Экеболия, который в своих лекциях занимался только «поношением» богов.
В народе распространилась молва, что Юлиан мог бы хорошо управлять делами Римской империи. Сделавшись слишком гласного, эта молва стала наконец беспокоить Констанция. Поэтому император вновь выслал Юлиана из столицы в Никомедию. Это было счастьем для Юлиана. В Никомедии преподавал тогда знаменитый языческий ритор Либаний. Правда, Юлиан должен был поклясться Констанцию, что не будет посещать его лекций. Но он сумел найти выход. За большие деньги Юлиан нанял человека, которому поручил записывать лекции Либания, а потом тайком изучал их. Либаний впоследствии говорил, что Юлиан усвоил его учение гораздо лучше, чем те, кто его слушал. Несмотря на все ухищрения и конспирацию, до Констанция дошли слухи о том, что Юлиан дружит с язычниками. Юноше снова грозила опала, а может быть, и смерть. Пришлось усилить маскировку: Юлиан остригся, сбрил бороду (длинные волосы и борода были признаком приверженности к языческим учениям), стал вести монашеский образ жизни и вступил в никомедийский клир в качестве чтеца.
В эти годы совершилось окончательное обращение Юлиана назад от ненавистного христианства к язычеству. Юлиан, как большинство людей его эпохи, был глубоко религиозной натурой. Но эта религиозность, благодаря условиям его жизни, свернула с того пути, который в середине IV века стал уже традиционным. Для Юлиана христианство являлось символом всего того, что он ненавидел с детства. Христиане убили его отца, долгие годы держали его самого в изгнании под непрерывным страхом смерти, вынуждали его притворяться и лицемерить. Христианство стало рисоваться Юлиану как чудовищная религия насилия, обмана, интриг, бесил одных догматических споров и грубого суеверия. Рядом с ним он видел старый прекрасный мир эллинских богов, бесценные сокровища древней культуры. Язычники не травили и не преследовали его: наоборот, они сами были гонимы. От них Юлиан тайком получил самые яркие и прекрасные впечатления своего детства и юности. Юлиан в величайшей тайне с жаром предался изучению языческой науки и философии. Его особенно манила область религиозной философии и мистики. Для посвящения в тайны модных тогда учений он отправился в Эфес к знаменитому неоплатонику Максиму. У него Юлиан познакомился с тайным учением неоплатонизма, постиг искусство гаданий и способы «вступать» в непосредственное общение с богами.
В 354 году Галл был казнен по приказу Констанция. Юлиан едва не разделил судьбу брата: семь месяцев он провел в крепости под Медиоланом в ожидании приговора, но за него заступилась императрица Евсевия. Юлиан получил свободу и позволение отправиться в Афины для завершения образования. Уже в следующем году Констанций вызвал Юлиана к себе, пожаловал титул цезаря, выдал за него свою сестру Елену и поручил управление галльскими и германскими провинциями, которые в это время опустошали полчища германцев.
Таким образом, как говорит Аммиан Марцелин, император как будто оказывал своему двоюродному брату величайшее доверие. Однако повсюду ходила молва, что Юлиан был избран в цезари вовсе не для того, чтобы облегчить трудное положение Галлии, сделано это было с целью вернее погубить его самого в жестокой войне. Думали, что при полной неопытности в военном деле он не вынесет даже лязга оружия. В жизни Юлиана наступил резкий поворот. Из затворника, мечтателя и философа он должен был стать полководцем, государственным деятелем, практиком. В первый момент Юлиан пришел в отчаяние. «Это не мое дело, – говорил он, – седло надели на корову!». Однако его богатая, необычайно разносторонняя и гибкая натура справилась со всеми трудностями нового положения. Кроме того, Юлиан обладал безмерной жаждой славы, и с большим рвением взялся за исполнение возложенных на него обязанностей.
Юлиан немедленно отправился в Галлию и провел зиму в Виенне, напряженно готовясь к войне. Жизнь он вел самую умеренную: довольствовался простой и случайной пищей рядового солдата, спал на войлоке и бараньем тулупе, ночи проводил в государственных делах и за философскими занятиями, а дни всецело
