числе и епископ Афанасий. Формально эта мера была продиктована соображениями широкой веротерпимости. Фактически же это был очень сильный ход против христиан. Возвращая православных, Юлиан тем самым снова разжигал споры между ними и арианами. Теми же соображениями веротерпимости мотивировалось возвращение прежним владельцам имущества, конфискованного по религиозным основаниям. От этой меры выигрывали больше всего языческие храмы, у которых в предыдущие годы были отобраны земли, сокровища и даже здания. Теперь все это подлежало возврату. Эдикт открывал широкую возможность преследований против христиан, так как далеко не всегда можно было отыскать действительных виновников конфискаций. Вообще, религиозная политика Юлиана привела к чрезвычайному обострению отношений между христианами и язычниками. Чувствуя поддержку государства, последние перешли в решительное наступление. Там, где старая религия еще сохраняла некоторое количество сторонников, произошли волнения. В Александрии толпа убила епископа Георгия. Людей, которые были известны своей деятельностью против язычества, арестовывали, избивали. Сам Юлиан вынужден был признать, что в некоторых случаях его сторонники перешли рамки дозволенного.
Что касается образа жизни Юлиана в столице, он, как сообщают все его современники, сохранил тот аскетический образ жизни, к какому привык в походах. Трапеза его была настолько проста, что состояла из одних овощей. Всю жизнь он не знал ни одной женщины, кроме своей жены. Все его время было посвящено неутомимой деятельности. Днем он был занят решением государственных вопросов, давал аудиенции, диктовал письма; вечером удалялся в библиотеку и обращался к трудам другого рода.
За всеми этими занятиями он даже забывал о благопристойности своего вида. Юлиан сам признавался в одном из писем, что ногти на его руках часто не стрижены, а пальцы в чернилах. В бороде его, которую он по примеру всех философов нежно лелеял, гнездилось множество насекомых. В обращении он был очень прост и старался подражать добродетелям первых принцепсов. Хотя он и носил диадему, однако отказался от титула господина. Вновь избранных консулов он приветствовал стоя, а потом провожал пешком. Он часто посещал заседания константинопольского сената и выступал здесь с речами. Все эти забытые проявления республиканских традиций вызывали неизменное удивление современников.
В 363 году во главе большой армии Юлиан выступил из Сирии в Месопотамию и переправился через Евфрат. Двигаясь вдоль реки, римляне вступили в Ассирию и заняли здесь одну за другой несколько крепостей. Некоторые из них были покинуты жителями, другие сдались после осады. Преодолев все препятствия, Юлиан подошел к персидской столице Ктесифону и разбил у его стен большое войско. Но осмотрев укрепления города, он отказался от мысли о его осаде и после разорения и опустошения страны повел армию к Кордуэну. Однако после этого римлян в опустошенной стране стал донимать голод. Тогда Юлиан велел раздать солдатам все запасы, заготовленные для императорского стола. Стараясь разделить с ними все трудности, он часто без всякой необходимости подвергал себя опасности. Узнав однажды, что персы напали на один из римских отрядов и теснят его, он, не надев панциря, с одним только щитом поспешил на помощь. В разгоревшемся сражении кто-то из персов метнул в императора копье, которое пробило ребра и застряло в печени.
Умирающего Юлиана перенесли в палатку, и здесь он вскоре скончался. Марцеллин пишет, что «до самого конца он сохранял исключительную твердость и вел беседу с философами Максимом и Приском о высоких свойствах человеческого духа».
Что же еще можно сказать об этом последнем представителе «старого римского мира». Юлиан был умным человеком, прекрасно понимавшим, чем сильна христианская церковь. Поэтому, желая восстановить язычество в «новой очищенной форме эллинизма» (так называл он свою неоплатоническую религию), император решил создать для него и новые организационные формы. Греко-римская религия, строго говоря, не знала настоящего, профессионального жречества и настоящей церковной иерархии. Жрецы являлись выборными должностными лицами, которые не имели специального образования и нужной подготовки. Юлиан попытался создать языческую иерархию по образцу христианской. Во главе ее были поставлены старшие жрецы, обязанные наблюдать за всеми остальными с правом отрешать от должности недостойных членов иерархии. Жрецы должны были избираться не из богатых и знатных граждан, как обычно практиковалось, а из среды стойких борцов за язычество, преимущественно философов. Император постоянно обращался к жрецам с посланиями, в которых требовал от них вести нравственный образ жизни, часто молиться богам, не посещать театров, воздерживаться от чтения легкомысленных книг. Юлиан понимал, какую роль играла в христианстве благотворительность и настоятельно рекомендовал жрецам обратить самое серьезное внимание на эту сторону дела. Однако все попытки Юлиана оживить труп язычества оказались тщетными. Дальше отдельных христианских погромов, восстановления языческих храмов и богослужений, дальше оживления показной стороны язычества дело не пошло. Сами же язычники издевались над Юлианом за его благочестие и монашеский образ жизни. Его страстная религиозность абсолютно не гармонировала с общим характером язычества. Неоплатонические фантазии могли увлечь за собой тонкую прослойку старой языческой интеллигенции, но оставались чуждыми широким кругам населения Империи. Дух религии покинул язычество и целиком переселился в христианство. Все религиозные натуры (а таких было большинство в этот страшный век крушения старого мира) перешли к христианству. И сам Юлиан, по всему своему характеру, по всем своим устремлениям, являлся типичным христианином. Только условия воспитания сделали его врагом христианства. В другой обстановке он с таким же блеском написал бы сочинение «Против язычников» и с не меньшим рвением преследовал бы их. В этом состоит величайшая личная трагедия Юлиана. Но в этом же и трагедия его как исторической личности. Он не сумел понять направления исторического развития и хотел повернуть назад ход истории. Поэтому дело его было обречено на неудачу. Преемником Юлиана войско избрало полководца Иовиана. Положение римской армии, сжатой со всех сторон персами, было настолько серьезным, что Иовиан спас себя и войско только уступив персам почти все месопотамские земли, завоеванные Диоклетианом. Новый император был христианином ортодоксального толка, поэтому он немедленно прекратил все преследования христиан.
Насколько трагична судьба Юлиана – последнего языческого императора, мы убедились из предыдущего рассказа, теперь посмотрим, как сложилась судьба первого по-настоящему христианского императора, давшего начало Восточному Риму – Византийской империи и получившего в традиции прозвище «Великого».
Феодосий I Великий Флавий (римский император в 379–395 годах. Родился 11 января 347 года. Умер 17 января 395 года) появился на свет в Северной Испании. Отец его, Гонорий, был полководцем в армии Валента и вел свой род от императора Траяна. В юности Феодосий получил хорошее общее образование, а военную науку постигал в армии отца, под началом которого воевал против скоттов и саксов в Британии, а затем против мавров в Африке. Его мужество и способности военачальника очень рано были отмечены императором. По свидетельству историка Аммиана Марцеллина, Феодосий был назначен полководцем в Мезию в то время, когда был еще безбородым юношей. В многократных стычках он разбил полчища сарматов и принудил их к миру. Но вскоре опала и казнь Гонория, казалось, положили конец блестящей карьере его сына. Феодосии был лишен всех должностей и поселился в качестве частного лица в своем поместье в Испании. Впрочем, опала его была недолгой. В 378 году восточный император Валент был разбит готами под Андрианополем и погиб. Полчища варваров рассыпались по Фракии, овладели Дакией, дошли до стен самого Константинополя. «В этой крайности, – пишет Аврелий Виктор, – западный император Грациан прибыл в Сирмий, вызвал к себе Феодосия и 19 января 379 год провозгласил его августом и императором над всеми восточными провинциями Империи».
Феодосий принял власть в очень трудное время. По свидетельству всех писателей, андрианопольское поражение повергло римлян в полное уныние. Одно имя готов приводило солдат в ужас. Нечего было и думать с такой армией давать новую битву. Следующие четыре года были потрачены Феодосием на то, чтобы вернуть римлянам утраченный боевой дух. Местом своего пребывания новый император избрал Фессалонику. Отсюда он руководил боевыми действиями и управлял своей половиной Империи. Военное обучение вскоре принесло свои результаты. Косность и праздность были искоренены. Феодосий, вообще отличавшийся острым умом, доблестью и здравомыслием, воспитывал в воинах твердость не только строгостью приказов, но щедростью и лаской. И действительно, после того как воины обрели веру в себя, они стали увереннее нападать на готов и постепенно вытеснили их из пределов Фракии. Но тогда же Феодосий заболел, и состояние его было почти безнадежно. Это вновь придало готам дерзости. Часть из них отправилась грабить Фессалию, Эпир и Ахайю, другие устремились в Паннонию. Когда император
