Этот момент стал переломным. На следующий день она продала дом. И теперь наслаждалась жизнью. Теперь она приводила в порядок свой собственный маленький мирок. И если и была эгоисткой, которую осуждала Лаура, если и думала только о себе, заботясь лишь о своих потребностях, то готова была и дальше оставаться такой.
Сара любила свою свободу и новую жизнь, которую сама для себя придумала. И она не допустит, чтобы какая-то ковбойская шляпа и потрясающие синие глаза заставили ее изменить свои взгляды на жизнь. Завтра в это время она уже будет в Йелло-устоне, и Маккензи Уоллас вместе с его детьми, неряшливой гостиной и антикварными перечницами и солонками останется только в коллекции ее воспоминаний. А кроме воспоминаний ей ничего и не нужно.
– Сколько еще ждать? – разозлился Мак, раздраженно ерзая в кресле-каталке. – Когда вы сказали, что после обеда, я подумал, что это уже прямо сейчас.
– Ну же, не волнуйся ты так, – ответила Сьюзи. – Еще одна формальность, и ты свободен. Не знаю, куда это ты так торопишься. Похоже, что тебе очень хочется успеть на танцы.
Медсестра взглянула на Сару, которая сидела на одном из пластиковых стульев, стоявших рядами вдоль больничного коридора.
– Вы сегодня вечером идете с этим мужчиной на танцы, Сара?
– Думаю, что нет, Сьюзи. Сегодня днем хочу уехать в Йеллоустон.
– Если мы вообще когда-нибудь отсюда выберемся, – пробормотал Мак.
Он положил руки на колеса каталки и, неловко развернувшись от стола Сьюзи, подкатил к Саре. Его джинсы были разрезаны по шву до колена, чтобы не мешать наложенному на ногу гипсу, на коленях покоился испорченный ботинок из слоновой кожи, а другой весьма удобно устроился на здоровой ноге.
– Ребята позвонили мне сегодня утром и рассказали, что ты приготовила им на завтрак блины и яичницу. – сказал Мак. – Это произвело на них сильное впечатление.
– Я подумала, что им нужен плотный завтрак, раз у них каждый день так много работы: задать корма лошадям, заменить оросительные трубки, скосить траву на газонах, при том, что кто-то из них должен почти круглые сутки дежурить на заправке. Меня это просто поражает.
– Да, они действительно много работают. – В голосе Мака слышалась гордость за детей.
– Они устроили мне настоящую экскурсию по ранчо, и я впервые ехала на заднем сиденье мотоцикла. Должна признаться, это было грандиозно. – Она остановилась, вспомнив огромные размеры ранчо. – Мак, а есть у тебя кто-нибудь, кто смог бы помочь им, пока тебе не станет лучше? Шесть недель в гипсе – довольно большой срок. Тяжело справляться с работой на ранчо, даже когда вполне здоров.
– Мы справимся, – он посмотрел через плечо в сторону Сьюзи, – если я только выберусь отсюда. – Он повернулся к Сьюзи и ухмыльнулся: ему явно нравилось поддразнивать медсестру. – Не беспокойся о нас. В самом скором времени я опять сяду в седло. Я уже тренировался с костылями.
– Он настоящий Фред Астер. – Сьюзи поднялась со стула и, собрав бумаги в стопку, протянула их Маку со словами: – А теперь иди, ты свободен.
Сара вскочила и схватилась за ручки на спинке кресла-каталки, но Мак уже положил руки на колеса.
– Не надо, я сам.
Проезжая мимо Сьюзи, он взял у нее бумаги, намеренно игнорируя белый бумажный пакетик, который она держала в руках, и покатил дальше по коридору к выходу.
Сара с отчаянием посмотрела на медсестру.
Сьюзи вздохнула и подала ей пакетик.
– К тому времени, когда вы доберетесь до дома, он будет вымаливать это у вас. Скажите его ребятам, чтобы они давали ему по одной таблетке через каждые шесть часов, и он будет спать как младенец.
– Я скажу им, – кивнула Сара. Сьюзи продолжала:
– Пусть ребята позовут Либби, когда та вернется из Чейенн. Им нужна помощь, хочет того Мак или нет. Желаю удачи, – произнесла на прощание Сьюзи.
И снова Сара оказалась прижатой к Маку в тесной кабине грузовика. Его загипсованная нога покоилась на груде все тех же подушек, а рука обхватывала спинку сиденья. Но на этот раз он не просил ее рассказать о себе, чтобы заглушить боль. Он заснул прежде, чем они успели проехать последний магазин одежды в окрестностях Датч-Крика. Она позволила себе расслабиться и насладиться теплом его тела. Он побрился, на нем была чистая одежда, которую принесла Сара, и от него исходил слабый запах простого больничного мыла.
Пока он спал, Сара бросала на него взгляды чаще, чем на дорогу. Она заметила маленький шрам на лбу и крошечную родинку немного ниже уха. Несколько прядок волос серебрилось у виска, и еще она рассмотрела небольшой порез от бритвы на щеке.
Она пыталась сохранить в памяти все мелочи, уверенная, что только это и останется у нее от Мака. Поездка до ранчо, казалось, заняла всего несколько минут.
– Ну вот, мы уже и приехали.
Внезапная тишина, наступившая после того, как они остановились, разбудила Мака, и он приподнял голову – ослабевший и совершенно сбитый с толку. Он выругался: сознание явно возвращалось к нему не с самыми приятными ощущениями.
– Сьюзи дала мне болеутоляющие таблетки и сказала, что тебе нужно принять таблетку прямо сейчас.
– Мне будет...
– Знаю, знаю, тебе скоро будет лучше.
