– А что я могу сделать для этого?
Мак молчал, его взгляд был устремлен куда-то вдаль поверх ее головы. Морщинки у рта обозначились резче, а на лбу стали еще заметнее.
– Да, с мечтами всегда трудно расставаться... – философски протянул он после паузы.
– Но не тогда, когда ты борешься за них так долго, и не тогда, когда эти мечты – единственное, что тебя держит.
На этот раз Мак молчал дольше. Он продолжал смотреть мимо нее, и Сара почувствовала, что мысленно он отдаляется от нее все больше.
– Итак, ты завтра уезжаешь?
– Я собрала свои вещи сегодня утром, перед тем как поехать к Либби.
– По-прежнему стремишься на север?
Она кивнула.
– Думаю, что да. Но, возможно, опять смогу свернуть на эту дорогу когда-нибудь осенью. – Сара знала, что ее слова только ухудшают положение, знала, что обещание встречи только продлевает агонию, но тем не менее не могла удержаться, чтобы не дать себе хотя бы крошечной надежды. – Я постараюсь заскочить и сказать всем «привет».
– Это было бы прекрасно, – ответил Мак вежливо. На этот раз он заглянул ей в глаза, и его глаза были темными и бездонными. – Может быть, когда-нибудь у тебя появится новая мечта.
Сара снова кивнула, в горле у нее застрял комок, она широко раскрыла глаза, стараясь не моргать, чтобы не пролилось ни единой слезинки.
Несмотря на сдержанные слова и отсутствующий взгляд, Мак так сильно прижал ее к себе, что они буквально слились в одно целое. Ее голова лежала у него на плече, одной рукой он обнимал ее за талию, а другой держал ее руку, прижимая к своему сердцу. Она словно сквозь туман замечала, что танцующие пары, проплывавшие мимо, бросают на них любопытные взгляды, но ей было все равно. Она хотела, чтобы Мак никогда не выпускал ее из своих объятий.
Музыка смолкла. И как-то сразу резко ворвался гул голосов, ярко вспыхнул свет, почувствовалось присутствие толпы, запах еды был уже неприятен. Сара глубоко вздохнула и заставила себя оторваться от Мака. Это было трудно, но она знала, что уже больше не сможет оставаться в магическом кольце его объятий.
Как раз в это время Либби проходила мимо: ее вел под руку невысокого роста мужчина с лысеющей головой и с уже Намечающимся брюшком. На нем был длинный экстравагантный галстук, перехваченный на шее огромным бирюзовым камнем.
– Либби сегодня потрясающе выглядит, правда? – спросила Сара, отчаянно пытаясь направить разговор в менее болезненное русло.
– Да, – согласился Мак. Ему также хотелось отвлечься. Ему хотелось забыть запах роз, преследующий его как наяву, так и во сне, не видеть этих печальных с поволокой глаз, не ощущать ее нежной кожи, шелковистых волос и не слышать этого веселого смеха. Он заставил себя взглянуть на Либби, туда, где она стояла рядом с мэром Датч-Крика. Этот старый ловелас положил свою руку низко на обнаженную спину Либби, а его широкий лоб весь покрылся капельками пота.
Мак усмехнулся: Либби умеет действовать на мужчин. Она выглядела великолепно, впрочем, как и всегда. Они встречались, еще когда учились в школе, но между ними никогда даже искорки не пробежало. Он наблюдал, как она вежливо рассмеялась в ответ на какие-то слова мэра.
Теперь, строго приказал он себе, для него будет существовать только тот тип женщин, которым ему следует интересоваться. Либби была хорошим другом, трудолюбивым человеком, знакомым с его миром. Она будет прекрасным помощником в ведении хозяйства на ранчо. Кроме того, она была преданной. Стоило только посмотреть, как она вернулась домой, чтобы помогать своим старикам. Она оставалась верна ему и мальчикам, несмотря ни на какие трудности. Простая. Веселая. Она никогда бы не шаталась по стране в поисках самой себя. Либби определенно была создана для него.
Кто-то поставил другой диск, и зазвучала громкая молодежная музыка. Мак вздохнул и снова заключил Сару в свои объятия, где она опять ощутила себя частицей его самого. Они стали танцевать, медленно покачиваясь, не обращая внимания на ритм музыки. Он прижался щекой к ее волосам, глубоко вдыхая исходящий от них запах роз и стараясь запомнить его, потому что скоро, очень скоро она уедет и заберет его сердце с собой.
Сара хлопнула дверцей фургона с прочной металлической обшивкой. Она забрала последнюю одежду из шкафчика орехового дерева в спальне для гостей и распихала ее по узким ящикам стола в своем фургоне. Шампунь вернулся в проволочную корзинку в верхней части душа, три пары обуви заняли свои места на полке в чуланчике, а сумочка оказалась между ремнями безопасности на переднем сиденье.
Все готово, все на своих местах – можно и отправляться в дорогу.
Она оглянулась, чтобы посмотреть на дом, который окрасился в розовый цвет под лучами утреннего солнца, пробивавшимися сквозь листву высоких тополей. Роса сверкала на траве, а в прохладном и чистом воздухе повисло ожидание. Сара поднялась по ступенькам крыльца, поглаживая пальцами перила и ощущая тепло нагревающегося дерева. Медленно она открыла широкую входную дверь и вошла в гостиную.
Ни звука не доносилось сверху из-за закрытых дверей. Сара удивилась, что мальчики еще не встали, потому что они с друзьями ушли из зала за несколько часов до того, как она смогла оторваться от Мака. К тому времени, когда она вернулась домой, ребята были уже в кроватях и их храп разносился по всему дому. Проходя по комнате, она невольно прикасалась ко всем вещам: погладила спинку кресла, в котором Мак обычно сидел и читал газету, дотронулась до темно-синей вазы со звездочками на столе в большой комнате, осторожно прошлась пальцами по контурам каждого лица на семейной фотографии, висевшей на стене.
Сара никогда не стала бы прощаться так со своими личными вещами. Это было проявлением сентиментальности, которая ей не нравилась. Как бы невзначай у нее мелькнула мысль: а что, если бы ей вообще не надо было ни с кем прощаться? Если бы она жила на таком ранчо, именно так, как она себе представляла все эти годы, если бы она вернулась в колледж, получила бы степень, стала бы ветеринаром...
Сара отвернулась от фотографии. Хватит с нее. Пора готовить завтрак. Мужчины скоро проснутся, и ей
