– Динамит. – Натаниэль, выругавшись, прижал меня к себе. Взрывы следовали один за другим. Наконец наступила зловещая тишина.
Натаниэль со стоном выпустил меня и встал.
– Мне страшно не хочется выпускать тебя из объятий, но все же я должен пойти проверить, не загорелся ли дом.
Он подошел к куче мусора, загораживавшей дверь на чердак. Через несколько минут ему удалось расчистить проход через чердак к двери на крышу. Он вручил мне фотоаппарат, который, видимо, принес наверх раньше.
– Вот, можешь сделать последний снимок, запечатлеть, что осталось от Сан-Франциско.
Поддерживая меня за локоть, чтобы я не споткнулась, он провел меня через чердак к двери на крышу. Мы поднялись по узкой лесенке на «вдовью дорожку» и замерли, пораженные представшей нашим глазам картиной разрушений.
Великолепные дома на другой стороне улицы превратились в груды головешек, над которыми клубился дым. Но огненная стена, грозившая городу полным уничтожением, исчезла.
– Все кончено, – хрипло проговорил Натаниэль. – Ветер изменил направление. Пожары почти прекратились. Но что осталось от города?
Натаниэль окинул взглядом открывавшуюся нам картину. Повсюду, насколько хватало глаз, от Ноб-Хилл до бухты город лежал в руинах. Дома превратились в кучи пепла, из которых то тут, то там торчали обгоревшие трубы, как пни после лесного пожара. Я сделала один снимок, затем опустила руки и уставилась в пол, не в силах более выносить печального зрелища.
– Город разрушен. – Натаниэль устремил взор вдаль. Ветер шевелил его густые волосы. Сейчас он напоминал мне мореплавателя прошлого, стоящего на носу корабля. – Ничего не осталось. Ничего. Сан- Франциско никогда не будет прежним.
– Город отстроят заново. Через несколько лет он станет даже больше, чем прежде. – Я положила руку ему на плечо.
Он привлек меня к себе.
– Слава Создателю, что у меня есть ты. Я потерял почти все – верфь, склады, аэроплан. Одному только Богу известно, вернется ли Виктория живой и невредимой.
– Вернется. Должна вернуться. – Я переживала так, будто сама потеряла все. Сейчас мне больше всего хотелось утешить его, прогнать боль, которую я видела в его глазах.
Голос его стал задумчивым.
– Знаешь, я завидую тебе. Видеть будущее – это должно быть замечательно. Расскажи мне еще, какое оно, это будущее.
– Ну… – Я замолчала в нерешительности, не зная с чего начать.
– Расскажи мне, – настойчиво повторил он. – Мне нужно знать, что все будет в порядке.
– Хорошо, – кивнула я. – В будущем построят небоскребы – дома высотой в десятки этажей.
– Десятки? – В его глазах загорелся интерес.
– Да. А через бухту построят мост и назовут его «Золотые Ворота».
– Феноменально! – Он преобразился.
– Жаль, что я не могу показать тебе компьютер, он бы тебе понравился. Это искусственный разум, который можно использовать для проектирования трехмерных моделей.
– Аэропланов?
– Да, и аэропланов тоже, – подтвердила я, постепенно увлекаясь. – И мы достигли огромных успехов в области телекоммуникаций. Ти-ви, ка-де, ви-ка-эр.
– Звучит как песенка про алфавит.
– Потом медицина. У нас есть вакцины против полиомиелита, кори, свинки, мы научились бороться с чумой, это заболевание теперь ликвидировано во всем мире. Возбудители всех этих заболеваний остались только в лабораториях.
– Потрясающе, – он глубоко вздохнул. – Приятно знать, что будущее несет с собой надежду, хотя я и не увижу всех тех чудес, о которых ты рассказываешь.
Я подумала о матери с отцом – здоровы ли они, беспокоятся ли обо мне или утратили надежду найти меня и теперь предаются горю, и почувствовала себя виноватой.
Натаниэль нежно прикоснулся к моей руке.
– Тебе не хватает всего этого, правда?
Я пожала плечами, избегая его взгляда.
– Немного.
Он взял меня за подбородок и приподнял голову так, чтобы видеть мои глаза.
– Я должен знать, Тейлор. Ты жалеешь о том, что не вернулась в свое время?
– О нет! – запротестовала я излишне поспешно. – Я же осталась с тобой. Ради этого стоило пожертвовать всем остальным. Просто иногда… я чувствую себя эгоисткой, потому что бросила своих родителей. Прошло всего шесть месяцев после гибели моего брата и… они очень переживали.
– Алекс, авиатор, – Натаниэль понимающе кивнул. – Это была авария самолета?
– Нет. Это был СПИД, неизлечимое заболевание, можно сказать чума нашего времени.
– Мне очень жаль, – он сжал мою руку. – Должно быть, это было ужасно для тебя. Слава Богу, что ты не заразилась.
– Этого не могло случиться. СПИД передается по большей части… ну… – Я замолчала, покраснев.
– О, – он выглядел взволнованным. – Я понимаю.
– В самом деле? – Я почувствовала, что меня охватывает злость на старую подружку Алекса, которая не удосужилась сказать ему, что она, вкалывая наркотики, имела обыкновение пользоваться одной иглой со своим бывшим любовником. – Наблюдая, как умирал Алекс, я яснее, чем когда-либо, осознала, насколько важно для меня дождаться, пока я не встречу подходящего мужчину.
– Я польщен, что ты выбрала меня. – Он начал водить пальцем у меня по ладони, и я сразу же перестала воспринимать смысл его слов. Внезапно меня пронзила мысль: в лице Натаниэля, мужчины, родившегося за столетие до того, как был поставлен диагноз первому заболевшему СПИДом, я обрела настоящее сокровище. Он гарантировал мне максимально безопасную сексуальную жизнь.
Он снова притянул меня к себе и крепко обнял.
– Вот видишь, тебе удалось отвлечь меня от мыслей о моих бедах. Ты неподражаемая женщина, Тейлор Джеймс.
От этих слов я затрепетала.
– Это ты заставил меня почувствовать себя особенной. До встречи с тобой я была не уверена в себе. Но мне многое удалось сделать за то время, что я здесь. Только… теперь, когда землетрясение кончилось, я боюсь. Я больше не могу предсказывать будущее.
– Меня интересует только твое будущее… и мое, – сказал он, поправляя мне волосы и проводя пальцем по щеке. – Выходи за меня замуж, Тейлор.
Сердце у меня бешено забилось.
– Выйти за тебя замуж?
– Да, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я собирался сделать тебе предложение вечером накануне землетрясения, но мне помешал приход Антонио, и…
– Я женщина без прошлого. Я не могу похвалиться своим происхождением, как Пруденс. Что скажут люди?
Он любил меня, он хотел жениться на мне еще до того, как мы стали близки, когда он еще считал меня проституткой.
– Плевать мне на то, что они скажут. Ты все время выдавала себя за мою кузину, скажем, что мы состоим в более отдаленном родстве. Что до истории твоей жизни, думаю ты не единственная в Сан- Франциско, кому после сегодняшней ночи придется придумывать себе новое прошлое.
– Возможно. – Я вспомнила истории о тысячах людей, которые начали строить новую жизнь на обломках, оставшихся после землетрясения, уничтожившего все документы – свидетельства о рождениях, браках, гражданстве.
– Ты сделаешь это. – Он приподнял мне голову, и я встретила его любящий взгляд. – Скажи да, любовь
