— И когда же Иисус собирается показаться нам?
Суровый мужчина улыбнулся и сказал:
— Он уже здесь.
Том принялся скептически разглядывать толпу.
— Где? Я что-то не вижу никого, кто мог бы…
— Это потому, что твои глаза не видят. Ты слеп, — прервал его суровый мужчина.
Дэвид не сразу вспомнил эти слова. Но когда до него дошло, он так резко развернулся, что качнулся и полетел с валуна. Сильно ударившись, он немедленно вскочил на ноги и направился к суровому мужчине. Неужели это Он?
Их глаза встретились. Мужчина улыбнулся, и Дэвид почувствовал внезапный прилив сил. Он больше не сомневался. Оттолкнув растерявшегося Тома, он упал на колени.
— Господь мой! — срывающимся голосом воскликнул Дэвид.
Он дрожал, слезы туманили глаза.
Том ничего не понимал:
— Дэвид, что ты делаешь?
— У него есть глаза, чтобы видеть, и есть уши, чтобы слышать, — ответил ему суровый мужчина и обратился к Дэвиду: — Встань, Давид.
Дэвид приподнялся с колен. Ноги совершенно его не слушались, и он напрягся всем телом, чтобы не упасть снова. Ни разу в жизни он не чувствовал такого всепоглощающего восторга. Он уверовал в Христа в двадцать пять. Пошел в церковь, крестился, причастился Святого духа — то есть проделал все, что в христианстве знаменует начало личного общения человека с Богом. Но прежний его опыт не шел ни в какое сравнение с нынешним потрясением.
Суровый мужчина положил руку на голову Дэвида:
— Мир тебе.
И тотчас Дэвида омыла волна безмятежности. Силы вернулись к нему, в голове прояснилось. Беспредельная, неконтролируемая радость исчезла, оставив невероятное ощущение легкости в теле.
— Иисус? — наконец-то сообразил Том.
Суровый мужчина убрал руку с головы Дэвида и кивнул Тому:
— Твои глаза скоро откроются, мой друг.
И шагнул навстречу толпе. Том растерянно взглянул в мокрые глаза Дэвида. Иисус подошел к валуну, на котором перед этим стоял Дэвид, и сказал:
— А теперь сделайте кое-что полезное. Помогите мне забраться наверх.
Самый важный человек в истории мира просил Тома и Дэвида об услуге… а они стояли и тупо на него смотрели.
Прошло минут десять, прежде чем Том или Дэвид смогли произнести хоть что-нибудь членораздельное. Они нарушили все самые важные правила путешествий во времени. Они не просто наблюдали за событием. Не просто вели праздные разговоры с незначащими людьми. Они умудрились стать друзьями Иисуса Христа! Пили с ним! Шутили с ним! Дэвид, сидя на траве рядом с Томом, разворачивал перед ним картины конца света. Сейчас они находились как раз в середине одного из сценариев.
— Что он делает? — спросил Том.
Иисус, стоя на камне, что-то говорил собравшимся. Когда-то Дэвид представлял себе, что путешествия во времени должны восприниматься мозгом как нечто вымышленное — вроде похода в кино. Но сейчас все было по-настоящему. Они наблюдают за реальным событием, описанным в Библии. В животе у него похолодело.
— Я пытался сказать тебе раньше… он созывает двенадцать.
— Двенадцать чего?
— Учеников, — объяснил Дэвид. — Ну, знаешь, Петр, Иоанн, Матфей… те самые парни.
— Ладно… Сколько у тебя с собой денег? Нам нужно…
Дэвид громко рассмеялся. Что за нелепая идея — остаться! Если просто сказать Тому, что он дурак, толку будет мало. Может быть, с него хватит тех событий, которые с ними здесь произошли? Дэвид решил попробовать:
— Том, ты видишь его прямо сейчас. Ты видел, как он остановил мою дрожь одним прикосновением. Ты…
— Не могу поверить, что ты считаешь его Богом, — ответил Том. — Согласен, он отличный парень. Веселый. Пьет. Он мне нравится.
Том указал пальцем на Иисуса. Тот, все еще стоя на валуне, говорил и жестикулировал.
— Но я никогда не поверю, что он — Бог.
Дэвид вздохнул и продолжал:
— Чем дольше мы тут пробудем, тем больше риск изменить будущее. Почему я должен снова тебе это объяснять? Может, ты и собирался оставить результаты своей атеистической экспедиции между нами, но само наше присутствие нарушает ход вещей. Мы можем прихлопнуть муху, которая должна заразить кого-то болезнью. Наши разговоры могут повлиять на чьи-нибудь суждения; вроде той старухи в Вифании. Мы провели целый день с Иисусом. Кто знает, от скольких важных — в масштабах истории — разговоров мы его уже отвлекли.
— Мы ни во что не вмешиваемся и ни с кем не общаемся. Просто стоим в сторонке и наблюдаем. До того момента, когда он умрет и не воскреснет, — заявил Том.
Дэвид воздел руки к небу:
— До этого дня еще два с половиной года! Мы не можем остаться здесь на столько!
Пока он переводил дыхание, Том размышлял.
— Если мы останемся… и я прав, тебе придется отказаться от своей дурацкой веры. Но если мы останемся, и прав ты… и Иисус воскреснет из мертвых… ну, тогда я уверую.
— Том, ты не можешь… Что ты сейчас сказал?
— Если ты прав. Если я увижу его живым после того, как видел мертвым, я уверую.
Мысли Дэвида понеслись вскачь.
— Ну же, соглашайся! Мы разумные люди. Мы можем все сделать правильно. Опять же, если мы не намерены исследовать прошлое, к чему изобретать машину времени?
Дэвид поежился. В этом что-то есть.
— Посмотри с другой стороны, — продолжал Том. — Да, открытое наблюдение сопряжено с некоторыми опасностями, но не более того. Мы контролируем свое присутствие в этом мире, контролируем возможное воздействие. Однако если мы сейчас вернемся, где, по-твоему, я окажусь после смерти? Ведь я отправлюсь в ад, верно?
Дэвид снова поежился, и тут Том нанес решающий удар.
— Разве ты не хочешь рискнуть, чтобы спасти мою душу? А, Дэвид?
Дэвид молчал. Конечно же он мечтал о дне, когда Том разделит его веру. Но даже надежда на то, что Том увидит смерть и воскресение Иисуса и…
Нет, нельзя рисковать жизнями и душами огромного количества людей, которых могут затронуть игры со временем.
— Том, не важно, нравится мне это или…
— Ну давай, что плохого может случиться?
— Вы бранитесь, как крестьянин со своим ослом, — неожиданно для них произнес Иисус. — Я вам не мешаю?
— Нет-нет, конечно нет, — выдавил Дэвид, пытаясь говорить спокойно.
— Знаете ли вы, чем я сейчас занят? О чем говорил с людьми? — спросил Иисус.
Дэвид почувствовал себя нехорошо, собираясь солгать Богу прямо в лицо:
— Э-э… чем?
— Я призвал одиннадцать человек, чтобы они последовали за мной, учились у меня и моего Отца и несли свет дальше, когда я уйду, — ответил Иисус.
