все.
Это прозвучало как предупреждение, и ей стало не до смеха.
— И все же ваш брат провел в России несколько лет.
— По настоянию императора.
— Считаете, ваш брат отсутствовал по вине Александра Павловича?
— Не только. — Стефан нахмурился, и его лицо как будто накрыла тень. — Эдмонд винит себя в смерти родителей. Служба императору не только задерживала его в России, но и давала предлог не приезжать домой, где слишком многое напоминало о трагедии. — Он покачал головой, словно отгоняя гнетущие мысли. — К счастью, теперь он оставил прошлое прошлому и обрел мир в душе.
— А вы? — неожиданно для себя, словно ее кто-то подтолкнул, спросила Софья.
— Что?
— Когда вы оставите прошлое прошлому? Он нахмурился, подтвердив, что ее удар достиг цели, но взгляд не дрогнул.
— Речь сейчас об Эдмонде. Теперь, когда у него и супруга, и ребенок, я вряд ли позволю ему снова вернуться в Россию.
Софья вздохнула.
— Насколько мне известно, Александр Павлович не нуждается в услугах лорда Саммервиля.
— Император вернулся в Санкт-Петербург.
Новость о благополучном возвращении царя в столицу принесла некоторое облегчение, но не более того. Она была благодарна ему за вполне комфортное существование, но он всегда представлялся фигурой слишком далекой, чтобы думать о нем как об отце.
— Его советники будут довольны. И моя мама тоже. Когда император отвлекается на что-то, его враги сразу же смелеют.
— Враги? Какие враги?
Поймав себя на том, что сказала лишнее, Софья отвела глаза.
— Зачем вы привели меня сюда?
— Мне показалось, у вас есть желание исследовать Мидоуленд, как говорится, от подвала до чердака. Не хотелось бы, чтобы вы пропустили этот наш детский рай.
Софья оставила этот очевидный выпад без ответа. Поместье было слишком велико, а прислуга слишком многочисленна, чтобы поиски остались незамеченными. Пусть ее считают любопытной; за любопытством легче спрятать истинную цель.
— Вы сами предложили мне познакомиться с поместьем поближе, — сдержанно напомнила она.
— Верно, предложил. Конечно, я не думал тогда, что вы проявите настолько глубокий интерес.
— В доме есть прелестные вещицы и настоящие произведения искусства.
— Вас интересует искусство?
— Я ценю красоту.
Герцог положил руки ей на плечи и заставил повернуться. Софья приготовилась выслушать обвинение. В конце концов, у него были достаточные основания, чтобы относиться к ней с подозрением. Но, взглянув ему в глаза, она увидела в них такое обжигающее, едва сдерживаемое желание, что даже вздрогнула от неожиданности.
— Я тоже. — Голос его прозвучал хрипло.
— Стефан…
Она не знала, что собиралась сказать, да это и потеряло всякий смысл, когда он наклонился и впился в ее губы жадным поцелуем.
Придушенный вздох удивления замер в горле, но, когда он обнял ее и привлек к себе, она даже не попыталась сопротивляться.
Да и какой в этом смысл? Ведь он такой сильный. В любом случае ей с ним не справиться. Оправдывая себя, Софья, будучи честной перед собой, не могла не признать, что испытала невероятное удовольствие, что по телу прошла волна наслаждения, и эта волна заставила ее раскрыть губы и обнять его за шею.
Этого момента она ждала с самого первого мгновения их сегодняшней встречи.
Его губы не отрывались от ее лица, ее пальцы зарывались в его волосы, его нетерпеливые ласки становились все настойчивее.
Никакого объяснения этой взрывной реакции на его прикосновение у нее не было, да она и не искала объяснений. Важен был только этот миг, эти восхитительные ощущения, этот головокружительный водоворот наслаждения.
Забыв обо всем на свете, полностью отдавшись его ласкам, она очнулась только тогда, когда Стефан вдруг отстранился.
— Проклятье, — пробормотал он недовольно и шагнул к двери. — В чем дело, Мэгги?
Софья прижала ладонь к груди. Сердце колотилось тяжело и настойчиво.
— Мистер Риддл просил передать, что пришли рабочие чинить мост, но им сказали без вас не начинать.
— Спасибо, Мэгги. Сейчас буду. — Софья услышала шорох удаляющихся шагов. Стефан постоял еще немного в дверях, восстанавливая дыхание, потом повернулся к ней уже с другим, насмешливым выражением: — Ничего не поделаешь, долг призывает. Я предупрежу Гудсона, чтобы не задерживал из-за меня обед. — Он остановил взгляд на ее губах, еще не остывших от поцелуя. — А вы, моя голубка, держитесь подальше от неприятностей.
Глава 8
Оставшись одна, Софья подошла к окну, откуда открывался вид на озеро.
Что же делать? С одной стороны, надо бы вернуться в Мидоуленд и, воспользовавшись отсутствием хозяина, продолжить поиски. С другой… С другой, она еще не пришла в себя после неожиданного взрыва страсти.
Нет, прежде чем возвращаться, нужно собраться, выбросить из головы случившееся и настроиться на деловой лад. К тому же она вовсе не была уверена, что ноги донесут ее до особняка.
Глядя на скользящих по тихой озерной глади лебедей, она не сразу услышала тихие шаги, а когда обернулась, тень уже легла на порог. Сердце дрогнуло…
— Стефан…
Она прикусила губу — высокий, крепкий мужчина с суровым, жестким лицом и маленькими, темными, как агат, глазками вырос словно ниоткуда. Тревога сжала сердце. Она прижалась спиной к стене…
На незнакомце была грубая холщовая рубаха и шерстяные рейтузы.
Слуга? Нет, вряд ли. За последние дни она видела многих и наверняка бы запомнила это лицо.
Если не слуга, то кто? Арендатор? Тоже нет. Никто бы не посмел смотреть на гостью герцога Хантли с таким откровенным интересом.
Стараясь не поддаться страху, Софья лихорадочно просчитывала варианты. Попытаться проскользнуть вдоль стены и добраться до двери? Но обойти такого верзилу не так-то просто.
Словно прочитав ее мысли, незнакомец двинулся к ней с небрежной ухмылкой на губах.
— Госпожа Софья. — Она мгновенно узнала акцент, от одного лишь звука которого по спине пробежал холодок страха. Русский. — Давно жду возможности поговорить с вами наедине.
— Кто вы?
— Скажем так, меня прислал один наш общий знакомый.
Справившись наконец с волнением, Софья позволила себе скользнуть выразительным взглядом по его потрепанной одежде. Она в ловушке, и ее единственное оружие — дерзость и самоуверенность.
— Сомневаюсь, что у нас могут быть общие знакомые.
Он ухмыльнулся, скривив презрительно губы.
— Думаете, вы лучше меня? Деньги да наряды у вас, может, и есть, но вы все равно
