фальшиво. — Я не воровка.
— Воровка. — Он схватил ее за подбородок. — И лгунья в придачу.
Очередное обвинение вывело ее из себя; смущение и неловкость отступили перед вспыхнувшим внезапно гневом. Каковы бы ни были ее прегрешения, она всего лишь защищала свою мать и императора.
На ее месте Стефан поступил бы точно так же.
— Клянусь, если вы сейчас не отпустите меня, я…
— Что? — усмехнулся он.
И тут нервы не выдержали. Усталость, страх, раздражение — все собралось вместе, но стерпеть еще и унижение она уже не могла.
Не думая о последствиях, Софья опустила голову и впилась зубами в его руку между большим и указательным пальцами.
Стефан вскрикнул от неожиданности, но уже в следующий момент унизительно легко подхватил ее на руки, пересек комнату, бросил на кровать и, прежде чем она успела перевести дух, упал сверху, придавив ее своим немалым весом.
— Чертова кошка, — прохрипел он с выражением, от которого по спине побежали мурашки.
— Будьте вы прокляты. — Софья уперлась ладонями в широкую грудь и с тревогой ощутила разливающееся внизу живота тепло. — Почему вы не оставляете меня в покое?
— Вы знаете почему, — ответил Стефан, шаря голодным взглядом по раскрасневшемуся лицу. — К тому же у вас есть то, что принадлежит мне.
Она метнула взгляд в угол комнаты, где лежал багаж.
— И что же это?
Он усмехнулся:
— Этого я еще не знаю. Но узнаю. И уверен, обыск доставит мне большое удовольствие.
— И вы обвиняете меня, дочь княгини, в воровстве, не зная, что именно я украла, и не имея никаких доказательств в поддержку вашего обвинения?
— Да.
Ее ладони скользнули по мягкой ткани рубашки и остановились на плечах. Она даже вздрогнула, ощутив крепкие как камень мышцы.
Нет, Стефан не был изнеженным аристократом, за которого его принимал незнакомец с ножом. Это был человек, держащий на своих плечах все поместье.
— Вы ведете себя возмутительно, — выдохнула она.
— Я только начал. — Он наклонился и потерся губами о ее горячую щеку. — Вы даже не представляете, на что я способен.
— Стефан, не надо.
— Зачем вы приезжали в Мидоуленд?
— Я приехала не в Мидоуленд. Я приехала в Англию с визитом к лорду и леди Саммервиль… — Она запнулась — Стефан потянул за ленточку, удерживавшую воротничок. — Прекратите.
— По ленточке за каждую ложь, моя голубка, — усмехнулся он. — Итак, зачем вы приезжали в Мидоуленд?
— Я уже сказала…
Он потянул за вторую ленточку, и тяжелая ткань платья раскрылась. Под платьем у нее была сорочка. И больше ничего.
— Мне нужна правда. Софья облизнула губы. Сердце тяжело ухало.
— Съездить в Англию попросила мать.
— Именно в Суррей?
— Да.
— Зачем? Смотреть в глаза, придумывая очередную ложь… какое наказание. Она отвела взгляд.
— Надеялась, что мне удастся найти в Англии подходящего жениха, потому как всем ухажерам в России я отказала.
— Ну-ну, — прошептал он, управляясь со следующей ленточкой. — Девица вашей красоты и вашего положения не стала бы искать жениха в деревне. Вы могли бы блистать в лондонском свете.
Она фыркнула — какое дурацкое слово.
— Я не из тех, кто блистает.
— Не могу согласиться. — Его взгляд спустился по вырезу рубашки и задержался на темнеющих под тонкой тканью сосках. — Меня так вы просто ослепили.
Она задвигалась под ним, подчиняясь разворачивающейся пружине желания.
— Вы…
Закончить не удалось — он захватил губами сосок, вжимая в тело влажные кружева, запуская под кожу восхитительную дрожь, обжигая своей страстью.
— Скажите правду.
Ее пальцы уже запутались в его волосах, а тело беспомощно отзывалось на каждое прикосновение.
— Не могу. Стефан перенес пытку на другую грудь.
— Почему?
Софья попыталась раздвинуть обволакивавший ее туман наслаждения.
— Потому что моя мать в опасности.
Он сделал что-то такое, отчего она застонала и выгнула спину.
— Я поклялась не говорить.
— Как удобно.
— Шутите? Какое уж удобство…
— Бедняжка, — усмехнулся он, развязывая последние ленточки и стягивая вниз тяжелое платье. — Пожалеть?
— Что вы делаете? — едва слышно прошептала она, теряя остатки рассудка под его непрекращающимися ласками, чувствуя, как охватывает ее всю сладостная дрожь, как плавятся в жаре его прикосновений руки и ноги и как нарастает неудержимое желание принять его в себя и раствориться в накатывающей волне.
— Что ж, правда подождет, — прорычал Стефан, покрывая ее грудь печатями поцелуев, — а вот я ждать уже не могу.
Воздух вырвался из легких, и сердце замерло на миг.
— О… Стефан приподнялся.
— Чтоб вас…
— Что такое? Я ничего не сделала.
— Вы лишили меня покоя. С того самого дня, как приехали в Суррей. Кроме вас, я ни о чем не могу думать. Забросил дела, забыл о поместье и брате.
— Если вы не забыли, я уехала из Мидоуленда. Так что можете располагать собой по собственному усмотрению и заниматься чем хотите.
— Не будет мне покоя, пока не избавлюсь от этого проклятого желания. — Он впился в нее безжалостным поцелуем палача. — Я хочу изгнать вас из своих мыслей.
— Вы избрали для этого не самые подходящие средства… — начала Софья и осеклась — Стефан ухватился за лиф рубашки и одним рывком разодрал ее надвое. — Что вы наделали?
— Куплю другую. — Он едва не задушил себя, срывая платок. — Куплю целый гардероб. Только поцелуй…
И она поцеловала — вопреки всему.
Молния в нее не попадала, но теперь Софья представляла, что чувствует тот, в кого бьет небесная стрела.
Еще дрожа после жестокой любовной схватки, она перевела дух, когда Стефан скатился с нее на простыню и затих. Внутри колыхалось бесконечное море наслаждения.
