Боже…
В отличие от их первой ночи, когда Стефан был мягок и нежен, теперь он явил всю силу, всю ярость, всю мощь своего желания, которое выплеснулось сразу, одним гремящим водопадом, ошеломившим ее радужным сиянием неведомых доселе ощущений.
Она еще раз вздохнула и, повернув голову, встретила его взгляд.
Мир на мгновение остановился. Тесная комната с потертой мебелью, звонкое щебетанье птиц за выходящим на задний двор открытым окном, мучительное беспокойство из-за того, что ее поймают еще до русской границы, — все померкло и отступило.
Незнакомое, но невыразимо прекрасное чувство вцепилось в ее сердце.
И холодок страха пробежал по спине.
Нет, не настолько же она глупа, чтобы влюбиться в этого человека.
Да о чем говорить! Он же считает ее воровкой и лгуньей. Он обещал утащить ее в свою Англию и предать суду.
По счастью, эти мысли остались скрытыми от Стефана, который, заложив руки за голову, наблюдал за ней со слегка самодовольной усмешкой.
— Восхитительная интерлюдия, моя голубка.
— Интерлюдия? — Словно подброшенная пружиной, Софья вскочила с кровати, отбросила ногой разорванную рубашку и торопливо натянула свое ужасное платье. Она не знала, почему ее так задели его слова. Для Стефана она была всего лишь еще одной женщиной в, без сомнения, длинной череде соблазненных. Однако, думала она, лихорадочно завязывая ленточки, возможно, ей следовало бы поблагодарить его за эти слова, подстегнувшие желание бежать, бежать и бежать. — Да я, должно быть, совсем спятила… Права была моя служанка…
— Права? В чем? — спросил он с кровати.
Стараясь не замечать распростертое на мятых простынях обнаженное тело, Софья покачала головой.
— Нужно было захватить с собой пистолет.
Стефан усмехнулся.
— Одним пистолетом меня из твоей постели не вытащишь.
Наглец. Самоуверенный мерзавец.
— Будь добр, уходи.
— Никто никуда не уйдет. Пока ты не скажешь, зачем приехала в Мидоуленд и что именно украла у меня.
— Я уже сказала — не могу.
Что-то зашуршало, и Софья краем глаза увидела, как Стефан, соскочив с кровати, натягивает бриджи.
— Слышал. И про то, что твоей матери угрожает опасность, тоже.
— Не смешно. — Она повернулась к нему. — И опасность угрожает не только моей матери.
— Хочешь сказать, и тебе тоже?
— И мне, и каждому, кто… Он вскинул брови.
— Кому?
— Ты можешь просто поверить мне?
— Нет. — Он покачал головой и, подойдя ближе, крепко взял ее за плечи. — Этого я не могу.
— Почему? — Она подавила желание вырваться. — Я бы никогда не сделала ничего плохого ни тебе, ни твоей семье. Наоборот, я сделала все, что в моих силах, чтобы защитить вас. Это твое глупое желание последовать за мной…
Он сердито поджал губы.
— Ты знала, что я не отпущу тебя так просто.
— Вообще-то я полагала, что у герцога хватает и других, более важных дел, кроме как гоняться за нежеланными гостями.
— Я не позволю, чтобы то, что принадлежит мне, уходило из поместья.
Смирив гордость, Софья уже открыла рот, чтобы, если понадобится, признаться во всем, но тут за окном что-то громко и сухо треснуло.
Боже! Неужели стреляли из пистолета?
Захваченная врасплох, она не сразу осознала опасность. Но в следующий миг Стефан покачнулся и стал падать, а из его плеча на обнаженную грудь брызнула кровь.
Глава 11
Обхватив Стефана за талию, Софья пыталась помочь ему устоять на ногах.
— В вас стреляли, — пробормотала она, потрясенная неожиданным нападением.
— Да, я и сам уже понял, — сухо ответил он и, повернувшись, направился к окну.
— Что вы делаете? Вам нужно лечь.
— И позволить этому мерзавцу улизнуть? Черта с два.
Софья прижала руку к груди. Сердце колотилось от страха. В Стефана стреляли. Его ранили. И даже могли убить. Из-за нее.
— Ради бога, вы что, хотите получить еще одну пулю? — прошипела она.
Став сбоку от окна, он выглянул в задний двор.
— Проклятье. Никого. Уже сбежал.
Сбросив оцепенение, Софья схватила его за руку и потащила к кровати. Ранение герцога беспокоило ее куда больше, чем бегство неизвестного стрелка.
— Сядьте, ладно? Вы весь в крови.
Он неохотно, не проявляя ни малейшего интереса к своей ране, опустился на край кровати.
— Ничего особенного. Простая царапина.
— Нужно позвать врача. С удивительным для раненого проворством Стефан схватил ее за руку.
— Нет.
— Вы ведете себя как мальчишка. Рану необходимо осмотреть и почистить. Чтобы не было заражения.
— Конечно. И тогда весь Париж узнает, что герцога Хантли подстрелили в номере дочери княгини Марии. Вы этого хотите?
— Никто в Париже не знает, кто я такая.
— Послушайте меня. Обратитесь к врачу, и расследования не избежать. Этого потребуют французские власти.
— По-вашему, расследования не будет, если герцог Хантли истечет кровью в номере парижского отеля?
Его губы дрогнули в усмешке.
— Так легко вы от меня не избавитесь. Мне случалось получать ранения и пострашнее. Не передадите мне сюртук?
Она наклонилась, подняла с пола сюртук и подала Стефану. Пальцы наткнулись на что-то пухлое во внутреннем кармане. Кошелек?
Если бы у нее были эти деньги, она смогла бы выехать из Парижа еще сегодня, не дожидаясь, пока починят колесо. И тем самым отвести беду от Стефана.
— Зачем он вам?
Достав из другого кармана небольшую плоскую флягу, Стефан вернул сюртук Софье.
— Эта штука очистит рану не хуже какого-нибудь костоправа. Не поможете? — Он криво усмехнулся. — Уверяю вас, жжет как черт.
— Хорошо. — Расстроенные чувства лучше всего скрывать за показным гневом. — Подставили себя под пулю, вот и помучьтесь теперь. Заслужили.
