Она пустилась в пространные объяснения, каким образом и на какую сторону стола нужно ставить поднос с супом.
— Не нужно ли при этом насвистывать хорал Баха? — спросила я. — Или выстукивать зубами «Танец с саблями»?
Матушка Же-Же обиженно засопела.
— Никогда не могу понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно, — пробурчала она. — Ладно, неси. Только очень осторожно и молча. Мсье не любит, когда ему мешают болтовней.
Я взяла поднос.
— Не волнуйтесь, все будет по первому разряду!
2
Дубовая дверь была закрыта. Пришлось перехватить поднос правой рукой, а левой нажать на золотую ручку. Матушка Же-Же, пожалуй, поставила бы поднос на столик с цветами, стоявший у двери, но я не стала тратить времени на это действие — подтолкнула дверь еще и коленом. Поднос в моей руке угрожающе зазвякал, и матушкин натюрморт, выложенный с такой любовью, был бесцеремонно разрушен. Мсье оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на меня. Я помнила, что нужно молчать, и с достоинством направилась к нему.
Большой стол весь завален письмами, посередине мигает монитор компьютера… Интересно, куца в таком случае матушка Же-Же пристраивает этот чертов поднос? Я в нерешительности остановилась, уставилась на поверхность стола, выискивая свободное местечко. Мсье Паскаль не помог мне ни единым жестом. Хотя бы бумаги сдвинул! Ни фига!
У меня было минуты две, чтобы разглядеть, чем занимается хозяин каждый день. Горы писем! Конверты разной формы, разного цвета, подписанные разными почерками и на разных языках. Многие — еще не раскрыты, кипы развернутых. В углу голубого монитора ежеминутно с мелодичным звоном появлялось уведомление о поступлении почты. Действительно, мой хозяин был солидным человеком!
Я еще немного посомневалась, потом решительно сдвинула кучку писем, лежавших с самого края. Осторожно поставила поднос. Мсье Паскаль молча кивнул мне. Можно было уходить — миссия выполнена. Но мои глаза, несмотря на все попытки умерить любопытство, прыгали по столу, как зайцы под прицелом охотника. Я это понимала, но ничего не могла с собой поделать! Письма, письма, письма, звонки монитора… Что в них? Старый мсье совсем не был похож на наркобарона, «крестного отца» или политика. Какие же сети плетет этот старый паук в своем глухом углу?
Мсье недовольно посмотрел на меня, будто говоря: «Любопытной Варваре — нос оторвали!» Вдруг зазвенела его мобилка, по форме похожая на оторванную трубку от старого уличного таксофона, та самая, что удивила меня в первый день знакомства. Мсье пришлось встать и взять ее с полки.
Он оживленно заговорил на каком-то языке — кажется, на испанском, и жестом показал мне, чтобы я подождала. Сделал несколько шагов к окну, повернулся ко мне спиной.
Уверена, это была проверка — стану ли я рыться в его документах. Конечно, как настоящая прислуга, я не пренебрегла такой возможностью! А как же иначе?
Уставилась в монитор, скосив глаза. Мне было стыдно, но… пусть он меня простит. Там был перечень каких-то вопросов. Я не успела просмотреть все, но то, что увидела, меня разочаровало…
— Удовлетворили свое любопытство, госпожа Иголка?
Он продолжал стоять ко мне спиной. Я не заметила, как он закончил разговор.
— Чем, мсье? — беззастенчиво спросила я. Ведь у него на спине не было глаз, а я предусмотрительно отступила от стола на два шага.
— Неужели вы не воспользовались возможностью сунуть свой острый носик, куда не следует?
— Конечно, воспользовалась, мсье… — скромно ответила я.
Он рассмеялся:
— Вот за это я вас и люблю!
— Правда, мсье? — еще скромнее потупилась я.
— По крайней мере, уважаю. Могли бы солгать.
— Зачем? Ведь и так понятно, что я сгораю от любопытства, мне так хочется знать, чем вы занимаетесь в свободное от меня время.
— А мне интересно знать, долго ли я буду терпеть ваше нахальство!
Он снова рассмеялся.
— А теперь скажите мне, что вы обо всем этом думаете?
— Я ничего не думаю, мсье, — сказала я. — Совсем ничего, клянусь.
— В чем?
