Я хочу сказать – все живут в состоянии постоянно происходящего чуда и благости от собственной причастности к нему. Так же дело обстоит и с телевидением.
Помню я один раз пришёл на съёмку в студию, где должна была использоваться моя музыка к спектаклю. Пришел подготовившись, с записями, с синтезатором, чтоб по ходу съёмок иметь возможность по «живому» корректировать фонограмму и где надо играть прямо в момент съёмки.
Ну все очень здорово! Море всякой техники, ручки, переключатели, потенциометры… Короче, есть просто все! И я задал только один вопрос: «Куда включить мой синтезатор?» – и он прозвучал как гром среди ясного неба! «Мы не знаем!» – был дружный ответ звукорежиссёров и режиссёров. «Подождём техника!» – прозвучало вдогонку, уже как спасительная соломинка.
Я стал ждать. Съемка пошла. Техник не шёл. Съемка шла во весь опор. Техник не шёл. Уже несколько раз мне хотелось вмешаться в её процесс своим участием. Техник не шёл… Наконец пришёл! Я к нему, мол надо срочно включаться, время съёмки кончается. Он кивнул и ушёл. Съемка шла своим порядком дальше – техник не шёл…
Наконец он объявился второй раз. В руках он держал деревянную колодку с большими, как на стенах в коммунальных квартирах, розетками. «Вот, включайтесь!» Я остолбенел…
Много лет назад телевидение впервые покупало в Японии камеры для съёмок. Кому-то пришла смелая мысль, что можно серьезно сэкономить на шнурах (по-просту – проводах). Наши умельцы провода-то точно спаяют! Не спаяли!
То есть спаяли, конечно, вот только с изображением было все что угодно, кроме, собственно, изображения.
И после такого неожиданного открытия вышло, что купленные камеры не могут работать вообще, т.е. никакой пользы от них нет без этих самых проводов.
Пришлось опять тащиться в Японию и покупать эти самые провода, но отдельно от камер и соответственно по той цене, которая практически равнялась цене только что купленных камер. Сэкономили!
И вот смотрю я на этого умельца, который почему-то за государственные деньги не то что ничего не умеет, но ещё и на работу-то не ходит… А он невозмутимо предлагает мне следующий рационализаторский шаг:
«Давайте мы ваш провод разрежем сейчас, и кончики вот сюда воткнем!» – и куда-то показывает ручкой…
На меня это произвело точно такой же эффект, как от встречи со Сталиным в коридоре МЭЛЗ'а. Я остолбенел.
В тот день никакого «живого звука» конечно не было. Режиссёр как всегда выкручивался иными средствами уже на монтаже.
Эта история наиболее точно поясняет – почему «живой звук» так долго не мог прижиться на телевидении, тем более на питерском, а точнее сказать – ленинградском. Скучно от этого, господа, скучно! Этот первый «Музыкальный ринг» для «Аквариума» был таким же – фонограмным. Были и ещё многие интересные посещения телестудий.
Один раз был снят целый цикл песен «Аквариума» в одних и тех же декорациях. По тем временам – это был успех. Съемки происходили в самой большой телевизионной студии. Был выстроен помост, на нем что-то громоздилось и росло.
Был поставлен сложный свет и даже придумана цветовая «легенда», которая менялась от песни к песне. Её автором был Борис Деденёв68, тогда ещё начинавший свою режиссёрскую карьеру в должности телеоператора. Очень хорошего телеоператора. Автором всей программы был Дмитрий Дмитриевич Рождественский69. Редактором на программе была Галина Леонидовна Самсонова-Роговицкая70.
Дело продвигалось очень медленно и невыносимо скучно. Вообще работа в любой студии интересна только своим конечным результатом, сам же процесс творчества в условиях большого цеха, как эта студия – ленив и нерационален. Кто-то во время не приходит, кто-то что-то не вовремя включает, что-то постоянно ломается, что-то не может работать вообще. Ни сейчас, и никогда.
Снимали не долго, а вот готовились к съёмке каждого эпизода непозволительно долго, что когда речь доходила до любимого слова – «съёмка», то от этого уже не было никакой радости в душе.
Хотелось, чтоб она или закончилась поскорее, или её не было бы вовсе. Но ничего не поделаешь, «у каждого свой метод, и я знаю твой»! Учились и этому.
Вот посмотрите на танцоров и балерин в кино или по телевизору на крупных планах – они улыбаются и вовсе не выглядят как спортсмены после десятикилометровой дистанции. А ведь только что они скакали по сцене перед вами битый час, а вам и в голову не придет, что они могли запыхаться.
Так же и с этими съёмками – непонятно зачем артист столько мучается, наблюдая как одно телевизионная служба цепляется за другую. Все скрипит, скрежещет и дымит, а главное – всё стоит на месте. Но на экране артист улыбается. Это и есть конечный результат Вот его мы тогда и добились.
Шесть песен «Аквариума», а главное первая и последняя к нашему несчастью съёмка Саши Куссуля71. «Сидя на красивом холме» «Гость» «Змея» «10 стрел» «Город» «Дети декабря» Это список песен, в течении которых с нами на экране был Сашка.
Сейчас этой записи уже нет, её с подозрительной прытью размагнитила одна отвечающая за это «теледама» по имени Галина Михайловна, которая первоначально производила впечатление достойной уважения особы. Пусть её имя забудется…
Саша Куссуль появился в «Аквариуме» как свой. Да именно как свой, словно давно игравший с нами. Ничего ему не надо было объяснять – он все мгновенно впитывал и понимал. Эстетику группы он принял, словно она всегда была его.
Великолепный скрипач, с отличной классической консерваторской школой, в звуке которого была вселенная!
Он потрясающе умел создавать безграничные музыкальные пространства, в которые погружался весь «Аквариум». Он уносил за собой слушателя. Его вкрадчивые и мистические импровизации на скрипке захватывали и тащили, цепляли и влекли… Как их стало впоследствии не хватать. Саша погиб.
У него не нашлось сил доплыть до берега. Правда это был берег Волги… Большая река… Русская… Это было 6 августа 1986 года
Глава 15 Редакторская колонка
Среди многих людей, которые так или иначе влияли на судьбу «Аквариума» хороших людей было несравненно больше.
Ищите в себе Будду и найдете его, он есть в каждом. Те, кто искал – находят.
Рано или поздно любому снизойдёт благодать Господня, кем бы он ни был. Радость жизни несет любовь.
Как достигают совершенства артисты цирка?
Они десятилетиями с утра до вечера репетируют свой единственный номер, чтоб он выходил так отменно, что и зрителю в радость и своей жизни не навредить.
Мы, изо дня в день умудрялись жить так, что с одной стороны мы вроде как все, но с другой какие же мы «все», если ни на что не похожи? Не с чем сравнить.
Мы вновь и вновь выполняли свой трюк и с педантичностью циркачей улыбались на любую реакцию окружающих.
Это я к чему? А к тому, что во всех наших контактах со службами средств массовой информации, чаще всего мы имели дело с профессией, носившей имя – редактор.
Редактор – это был человек, который мог только ценой собственной «жизни» отправить передачу в эфир, ценой собственной карьеры показать тот или иной фрагмент выступления, пропустить то или иное слово артиста. Но редактор существовал и в каждом человеке отдельно…
Я уже упоминал Андрея Кнышева, который боролся с ветряными мельницами «ку-ку-кун-фи-фи»… Сколь скользко это слово – «саморедактор».
«Саморедактор» постепенно врастал в каждого из нас. Его смысл – меньше к тебе вопросов, целее сам. Но это становилось чудовищным внутренним тормозом. Во всем.
Мы были готовы увидеть черную мышь в темной комнате, тем более, что её там не было.
