похоже, что найденные решения — странноприимные дома и религиозное нищенство, включившее бедняков в деятельность по спасению души, — оказались достаточны для того, чтобы контраст не вышел за приемлемые рамки.
Великая чума изменила положение. Во-первых, потому, что она была следствием или сопутствующим явлением настоящей экономической депрессии, не говоря уже о последствиях первого крупного поражения в Столетней войне, перетряхнувшего парижское общество. В результате этого демографического кровопускания произошло разрежение имеющейся рабочей силы. Великий ордонанс Иоанна Доброго от 1350 года, имевший последствия для всего королевства, был издан в первую очередь для столицы. Он приказывал снизить заработную плату до того уровня, какой был до эпидемии, то есть наказать хозяев и рабочих, которые сговорились бы повысить плату за труд. Такие меры (одни из первых, о которых осталось письменное свидетельство) оправданы, как утверждается в ордонансе, тем фактом, что работники обоего пола отказываются трудиться, если им не повышают жалованье, предпочитая сидеть без работы, посещают таверны, где играют и пьют. Власть, позволяющая нижестоящим и малым таким образом помыкать собой, извращена, такое неподчинение — источник греха, за который королевская власть намерена воздать по заслугам.
Конец Средневековья в большом городе был эпохой, когда социальный страх, презрение к бедным и неприятие приезжих ощущались все сильнее. Страх перед бродягами, у которых «ни кола ни двора», перед людьми «без определенного места жительства» в XV веке чрезвычайно вырос. Их заранее считали виновными, потому что подозревали в готовности на любое злодеяние, ведь им нечего терять. Однако таких очень много. Городской кризис в Париже и великие несчастья, обрушившиеся на королевство, направили их на стезю нищих, бродяг и воров, чтобы выжить, — тем более опасную, что во время войн свирепствовало узаконенное насилие. Запершись в своих стенах, Париж пережил в 1420–1430-х годах гражданскую войну и иноземное нашествие, которое разрушило его округу, перекрыло торговые потоки и нарушило снабжение. Но когда вернулся мир, а городское хозяйство восстановилось, страх остался. Именно им проникнуто требование усилить контроль над нравственностью, проводить проверки групп, считающихся опасными (бедняков, студентов и даже женщин), принимать систематические меры по надзору, выдворению и изоляции.
Нельзя недооценить иерархию, основанную на богатстве и, прежде всего, деньгах, — новый порядок, частично обличаемый христианской моралью, но в то же время ставший основой современного общественного устройства, глубоко связанной с городом и его деятельностью. Отношение к деньгам — будь то в производстве богатств, их распределении, в исправлении неравенства, порожденного новым порядком, — определяет в Париже возможности современности — экономической, идеологической, политической и социальной.
Глава пятая
Мир власти
Париж, политический и административный центр королевства, был местом постоянного проживания всякого рода чиновников, юристов, магистратов, администраторов, судей. Дворы государей привлекали живших в Париже «слуг» королевского двора (то есть ближний круг лиц, исполняющих более или менее почетную должность), прислугу в домах, принадлежащих королевской семье и принцам. Городское правительство, со своей стороны, давало работу и средства к существованию собственным служащим. К этим должностям и службам, относящимся к функциям столицы королевства, добавлялись должности, в большей степени зависевшие от частного сектора, — агенты и слуги крупных парижских феодальных владений, которые также нанимали клерков, прокуроров и чиновников. Благодаря всему этому парижское население включало довольно большой сегмент, состоящий из людей, которые жили за счет политической деятельности в широком смысле слова, исполняя судебные, административные и управленческие функции. Это накладывало отпечаток на образ жизни, а наряду с возможностями занятости, предоставляемыми торговлей и ремесленным производством, открывалась карьера на службе королю, знатным вельможам или Церкви.
Эта особенность, общая для многих городов, в Париже усиливалась благодаря реальному присутствию государя и двора до 1418 года. Затем дофин Карл покинул Париж во время восстания бургиньонов, и начался период отсутствия короля, продлившийся вплоть до воцарения Франциска I. Сейчас уже трудно оценить, чем была для всех парижан возможность видеть короля и членов его семьи. Несомненно, это обстоятельство порождало чувство превосходства столичных жителей в их собственных глазах и в представлении провинциалов.
Париж — резиденция короля
Постоянное присутствие государя в Париже, там, где находится его официальная резиденция, влечет за собой и присутствие тех, кто ему служит. Об этом ясно сказано во вступлении к грамотам, передающим принцу крови в дар или в обмен на что-либо роскошные резиденции. Братья, сыновья, дядья и другие родичи короля должны располагать жильем в столице, соответствующим их высокому рангу, то есть красивым особняком и двором, копирующим двор короля.
Бурбонский дворец рядом с Лувром, особняки герцогов Бургундских, «Орлеанский дом» входят в число самых роскошных аристократических резиденций. Сейчас от них ничего не осталось. Но об этих прекрасных парижских постройках можно составить представление по картинам и нескольким письменным свидетельствам. В текстах даже проглядывает структура одного из таких средневековых дворцов — Бурбонского.
Он поглотил три десятка обычных домов. Прежде чем получить полный набор новых построек, герцог использовал старые перестроенные здания и снял несколько соседних домов под служебные помещения для своего дворца. Две описи, сделанные в середине XV века, сообщают нам хоть и неполные, но ценные подробности о дворце, возведенном в конце XIV века. Это просторный ансамбль. Помимо служб — пекарни, фруктохранилища, оружейной, занимающих часть построек, во дворце были залы и большие комнаты, называемые «парадными спальнями», — там проходила публичная жизнь герцога де Бурбона. Часть этого красивого сооружения была отведена под личные покои: спальни и комнаты для самого герцога, членов его семьи, гостей и друзей. В резиденции были молельня и часовня, здание украшали изящные галереи, по которым можно было попасть из одних покоев в другие. Очертания здания выделялись на фоне неба благодаря крышам, украшенным скульптурами из позолоченного свинца. Это черта, которую подмечают художники, когда изображают замок Но в текстах не сказано о контрасте между голубым небом и шиферными кровлями, прекрасно схваченном братьями Лимбургами (в Средние века шифер еще редко использовали в Париже для кровель, разве что для роскошных построек).
По вечерам дворец запирали, а в течение дня привратники должны были следить за тем, кто входит во дворец и кто из него выходит. Заведование хозяйством возлагали на консьержа — важное лицо, отвечавшее за движимое имущество, когда дворец пустовал. При дворце имелась баня, и Карл VI разрешил герцогу отвести часть источников, снабжавших водой Лувр. Кстати, он уточнил, и это подтверждают другие свидетельства, что намерен «веселиться и пировать» в этом дворце; известно, что, когда король не принимал, просители отправлялись в Бурбонский дворец — десятки комнат, дворы и сады, где проживало несколько сот человек Такая резиденция была сравнима с королевской, где слугами руководил дворецкий. По записям расходов на содержание таких ансамблей можно составить представление о роскоши и комфорте Парижа в конце Средневековья.
Несомненно, поддерживать таким образом свое положение обходилось очень дорого, о чем сообщает хронист герцога Луи де Бурбона. Часть этих богатств, расходуемых без всякой меры (что было признаком
