Он, не колеблясь, расстегнул молнию на ее джинсах и стянул нижнее белье.
Джози широко открыла глаза, дыхание остановилось. Раз он знает, что делает, подумала она, пусть ведет. И они закружились в медленном танце.
Во всем помещении царил полумрак. Послеполуденное солнце, проникая сквозь единственное окошко, слабо освещало танцующую парочку. Воздух был наполнен запахом опилок и свежеоструганного дерева.
В книжках, которые читала Джози, обстановка, окружавшая влюбленных, была сплошь розы и лунный свет. Но для нее романтичным было именно их «свидание»: голос Кена, произносивший ее имя, его прикосновения и поцелуи. Любовь заполнила все ее существо, и она, повинуясь инстинкту, обвила его тело ногами и приникла к губам.
Она не знала, когда закончились поцелуи. Уловила тяжелое дыхание Кена, услышала, как звякнула пряжка ремня, и затаилась, мечтательно закрыв глаза, но внезапно снова их открыла: он уже был в ней. Сначала ей подумалось, что он слишком большой для нее. Но вот он начал двигаться, и ее тело ответило. Где-то в глубине души рождались стоны, рвавшиеся наружу. Джози могла поклясться, что отчетливо ощущала какой-то ритм, так не похожий на музыку. Некоторое время спустя ее лицо озарила довольная улыбка.
– О, Кен…
Он был еще охвачен страстью и казался еще более суровым и мужественным. Губы сжаты, глаза полузакрыты. Она хотела ему сказать, чтобы он был поосторожнее с плечом, но он снова задвигался, и вместо слов из ее груди вырвались сладостные стоны.
Джози стала понемногу привыкать к бабочкам внутри. Но вот эти ощущения коснулись ее груди и растеклись по всему телу. Она забыла обо всем на свете, все мысли улетучились, и только крик был ответом на страсть. Кен вскоре последовал за ней. Его движения стали замедляться и стихли совсем. Он судорожно вздохнул, открыл глаза. Они лучились теплом и покоем.
Джози думала, что никогда не устанет смотреть на него. Она была переполнена чувствами, в глазах стояли слезы.
– Если так будет всегда, когда ты будешь возвращаться домой, – прошептала она, подняв голову, – я не возражаю, чтобы ты уезжал.
Сердце Кена вновь забилось с бешеной силой, он тяжело дышал, с трудом приходя в себя. Он видел улыбку Джози, ее глаза и длинные ресницы. Ее губы ждали поцелуя, серые глаза светились тайной и нежностью. Слегка наклонившись, она обвила его шею руками и прижалась к нему.
Кен почувствовал, что снова готов ринуться в бой.
– Я тяжелая? – спросила она.
– Как перышко.
Она склонила голову набок и сказала:
– Мне кажется, я тебе нравлюсь. И однажды, совсем скоро, ты должен будешь признать, что рад нашему браку.
Кен осторожно опустил ее на пол. Увидев, как изменилось выражение его лица, Джози высвободилась из его объятий и взяла рубашку. Кен глубоко вдохнул и машинально застегнулся. Его мысли неслись бешеным галопом. Он прекрасно помнил, как вошел в сарай, как Джози работала над своими скворечниками. Однако он понятия не имел, как так получилось, что от обыкновенного разговора они перешли к сексу. Черт, этого не должно было произойти. Что бы она ни говорила, он не был рад своей женитьбе.
Конечно, секс – чудесная вещь. Секс всегда хорош. Но Кен не привык к хорошему в жизни. Более того, он не собирался к нему привыкать.
– Мне кажется, у нас с тобой еще много сражений впереди, – заметила Джози. – Я сегодня звонила отцу. Он сказал: милые бранятся – только тешатся. В нашем городке Эдвина Джилсон на протяжении многих лет бросалась в мужа сковородками. Однажды она запустила в него вазой. После чего ему наложили пять швов. Зато с тех пор он больше не играл в покер с ребятами в баре. Так она добивалась, чего хотела. Это всегда хорошо срабатывало. Тем не менее, у них в этом году тридцатисемилетняя годовщина. Как ты думаешь, какими бы мы стали, если бы прожили вместе так долго?
– Джози.
Кен произнес это таким тоном, что Джози поневоле взглянула на него.
– Ты же ведь не собираешься опять по делам?
Он покачал головой.
– Я не хочу, чтобы ты неправильно поняла его, что сейчас между нами произошло.
Не в состоянии сдержать дрожь в голосе, Джози спросила:
– Как же я, по-твоему, должна это понять? Он взъерошил волосы и устало сказал:
– Было хорошо, но ты должна понять, что…
– Хорошо?
– Ты знаешь, что я…
– Хорошо! – Ее голос сорвался на крик. – Это было гораздо лучше, чем хорошо!
– Ну, ладно, – примирительно сказал он, тщательно подбирая слова. – Это было лучше, чем хорошо. Но это не изменит того факта, что по дороге в Бат я заезжал к юристу. Все в порядке. Бумаги о разводе скоро прибудут.
– Но, Кен, в разводе нет никакой надобности. То, что между нами сейчас произошло, доказывает, что у нас все в порядке.
– То, что сейчас произошло, доказывает, что мы всего лишь люди. Но у нас далеко не все в порядке.
И Кен направился к выходу.
– Ах, вот как! – воскликнула она. – И это все, что ты хотел мне сказать?!
Он медленно повернулся и тяжело вздохнул.
– Не требуй от меня большего, чем я могу дать.
Джози не успела даже спросить, что он имеет в виду, как он молча вышел из сарая.
Вскоре девушка услышала шум мотора. Одной рукой придерживая блузку, она вылетела за ним. Хотела крикнуть ему, чтобы он возвращался, но вспомнила, о чем говорила ей Гвен. Так. Спокойно. Надо делать не то, что он ожидает.
– Кен, – окликнула она его, когда не много успокоилась.
Он обернулся, подозрительно посмотрев на девушку.
– Тебе к какому часу приготовить ужин?
Он удивленно поднял бровь.
– Не знаю, чего ты добиваешься, Джози, но…
– Знаешь, в чем твоя проблема? – перебила она. – Ты слишком подозрительный. Ужин будет готов к половине седьмого.
Развернувшись, она пошла к сараю и скрылась в темном проеме двери.
– Сегодня я разговаривала с Гвен… Так. Чего еще не хватает? Ложки для брюссельской капусты и миски для супа. Нет, нет, сиди. Ты же устал после работы. Ведь так нелегко ловить этих негодяев, я понимаю. А после этого еще работать на ранчо. Я принесу сама.
Джози как ураган промчалась мимо. Кен упал в кресло. Минуту спустя она вернулась с ложкой в одной руке и с миской в другой. При этом она ни на секунду не прекращала свою болтовню.
– Честно говоря, я не понимаю, как ей это удается.
О чем это она? Ах, да. О Гвен.
– Она рассказывала мне, что не общается ни с одной живой душой, кроме своих домашних. Потом даже призналась мне, что ей нравится покой на ранчо и такое одиночество. Уверяет, что от гор и равнин исходит некая притягательная сила. Однажды ты замечаешь, что не можешь без гор, как без воздуха. И если уезжаешь отсюда, то неизменно возвращаешься. Как ты думаешь, это правда?
Проведя рукой по небритому подбородку, Кен задумчиво пожал плечами. Джози разлила по тарелкам какую-то зеленоватую бурду и сказала:
– Если здесь и правда есть какая-то притягательная сила, то на тебя она никак не действует, потому что ты постоянно куда-то уезжаешь. Что? Тебе не нравится брюссельская капуста?
