Джози пожала плечами.
– Не в том смысле, в каком ты думаешь. Обычно дети не любят школу, а я любила, особенно географию и чтение. Мама читала не очень хорошо, поэтому так гордилась мной. Я рассказывала ей о людях и странах, о которых читала, говорила о тех уголках мира, в которых мечтала когда-нибудь побывать…
– Почему же ты не побывала в них? – тихо спросил Кен.
Джози подняла голову и встретилась с ним взглядом.
Они продолжали двигаться, но все медленней и медленней. Вздохнув, она ответила:
– Мама заболела, когда мне исполнилось четырнадцать. После этого я почти забросила учебу. Когда она умерла, мне уже было семнадцать, и отец не видел особого смысла в том, чтобы отдавать меня снова в школу.
Кен почувствовал, что Джози многого недоговаривает, скрывая свои боль, надежду, разочарование…
– Но учиться никогда не поздно.
– Ты предлагаешь мне вернуться в школу? Возможно, в другой части света, но не в Хоук-Холлоу. Здесь уже слишком поздно. Вот почему я просила тебя взять меня в Монтану. Я постараюсь быть послушной, Кен. Я хорошо готовлю и веду хозяйство. Разве не каждому мужчине нужна женщина?
Кен замер, его рука застыла на ее талии.
– Кен?
Что-то в ее голосе заставило биться его сердце сильнее. Как будто до сих пор он не подозревал, что у него есть сердце.
О Господи, что за искушение! Нет, он не должен этого делать. И рассудок, казалось, одержал победу над чувствами. Кен коснулся ее щеки, а потом закрыл ворот блузки.
– Ты меня почти соблазнила, Джози, правда. Но такая девушка, как ты, достойна гораздо лучшей судьбы.
– Ты ошибаешься, Кен.
Он отрицательно покачал головой, вспомнив Обэдия Олсона.
– Может быть, и не здесь, но ты непременно будешь счастлива, и твои мечты сбудутся.
Он очень надеялся, что не обидел ее, но на всякий случай приготовился к худшему. Взрыва, однако, не последовало. Джози только посмотрела на него в упор и отвернулась.
Но особенный блеск в ее глазах заставил Кена насторожиться.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Прошло три дня, а блеск не померк в глазах Джози, и Кен не успокоился. В общем-то, он привык к экстремальным условиям, но эта девушка подкинула ему действительно нелегкую задачку. Кен прилагал все усилия, чтобы избегать двусмысленных ситуаций. К счастью, теперь он чувствовал себя лучше и мог отказаться от ее помощи: сам мылся, одевался, даже вызвался мыть посуду после обеда. Уроков танцев больше не последовало, но Джози прибегала к новым уловкам, пытаясь соблазнить Кена. Однако после разоблачения ряда отнюдь не невинных затей, казалось, сдалась окончательно. Теперь она задавала вопросы и уже не пыталась уложить его в постель.
– Не понимаю, – заявила она, изучая шахматную доску. – Если ты хотел ловить преступников, почему не стал офицером полиции? Твой ход.
Кен перевернул ее шашку.
– В наше время законов и права руки полицейских связаны. Кроме того, полицейские ведомства не имеют ни времени, ни возможности ловить сбежавших преступников.
– Под возможностью ты имеешь в виду деньги? – спросила она. Он кивнул. – А сколько стоит поймать одного из этих парней?
Кен поднял голову и увидел, что Джози смотрит на доску.
– Средняя плата за поимку преступника на улице – пятьсот долларов. Профессиональные услуги от тысячи до восьми тысяч долларов. Это как раз мой профиль.
В удивлении она подняла глаза.
– Вот почему ты этим занимаешься. Из-за денег?
Он отрицательно покачал головой.
– Просто кто-то должен это делать. А у меня хорошо получается. У меня есть голова на плечах, и я знаю ход мыслей беглецов.
– А тебе приходилось убивать?
Многие задавали ему этот вопрос. Передвинув шашку на одну клеточку, он покачал головой.
– Раньше охотник за беглецами выслеживал и загонял в угол свою жертву. Чаще всего он просто убивал ее. Теперь это не такое кровавое дело.
Джози вопросительно посмотрела на раненое плечо.
– Это впервые, – возразил он.
– Но ведь большинство беглецов, кажется, не особо желают снова попасть в тюрьму.
Он пожал плечом. Мало ли чего желают эти чертовы беглецы. Поэтому, чтобы не подвергаться опасности, большинство охотников носят пуленепробиваемые жилеты. Кен находил жилеты чересчур тяжелыми и громоздкими. Он больше полагался на свою сноровку и интуицию. Однако Джози совсем не обязательно об этом знать.
Во время игры девушка уже успела расстегнуть три пуговицы. Когда до Кена это дошло, она расстегивала четвертую.
– Ты проигрываешь специально!
Как ей удалось превратить простую игру в стриптиз, было выше его понимания.
– Я не собираюсь делать то же самое.
Она расстегнула блузку до половины, обнажив нежную кожу. Кен окинул ее взглядом, остановившись на нежных припухлостях маленькой груди.
– Может, закончишь на этом?
– На этом? – спросила Джози.
Кен пожалел, что не сформулировал свой вопрос иначе.
– Джози, перед тем как ты снимешь блузку совсем, мне хотелось бы кое-что выяснить. И мне нужен честный ответ, черт возьми.
Когда он взглянул на нее, то почти сразу забыл, что хотел сказать. Она опустила глаза, потом снова подняла их. Ее взгляд лучился покоем и нежностью.
– Ты что же, больше не будешь играть, Джози?
Она бросила на него такой взгляд, что у него голова пошла кругом. Искусительница, черт бы ее побрал! И все же он не сдвинется с места, пока она не ответит.
Наконец девушка пожала плечами и томно произнесла:
– А ты бы мог сосредоточиться, если бы перед тобой сидел человек, в которого ты влюблен, к тому же обнаженный?
Кен вскочил.
– Я уже говорил: ты не можешь меня любить. – Он посмотрел на свои ноги. – И, черт побери, я же голый только наполовину.
Они продолжили игру. За один ход он проиграл ботинки и носки. Затем рубашку, ремень и даже перевязь. Еще один ход – и он может потерять нижнее белье. Тогда у него не останется шанса.
Джози старалась не смотреть, как Кен бегает по комнате и ругается. Она открыла дверцу печи и подбросила полено в огонь. Не зная, что еще сделать, Джози бросила другое. Сейчас она была готова сжечь весь дом.
Кен носился из угла в угол, извергая проклятия, и вся комната сотрясалась под его тяжелыми шагами.
Когда девушка обернулась, он был уже одет и натягивал куртку.
– Что ты делаешь?
Кен даже не взглянул на нее.
– Я ухожу. – Ее охватила паника: – Что ты имеешь в виду?
– Мне нужен свежий воздух и простор. Хочу немного размяться.
