самки.
Нога не только изнывала и дергалась от боли: возникло еще какое-то необычное чувство, которое Перри никак не мог понять. Что мог натворить чертов Треугольник в последние мгновения?
Перри перевернулся на живот и попытался подняться, не перекладывая вес на больную ногу. Ему это удалось, и, выпрямившись, Перри с трудом облокотился о стойку. Потом осмотрел глазами пол в поисках злополучной вилки. Та отлетела к холодильнику. Он осторожно прыгнул на здоровой ноге, удержал равновесие, потом медленно опустился, чтобы подобрать вилку.
— Надеюсь, тебе больно, мерзавец, — тихо проговорил Перри, с опаской осматривая неприятный трофей.
Треугольник выглядел как слоистая черная морская водоросль, обволакивающая вилку в смертельных объятиях. Перри едва мог различить треугольную форму, поскольку теперь это был просто кусок дерьма без каких-либо форм или функций.
Но его сосредоточенное внимание привлекло не туловище. Перри раскрыл рот от удивления и нахлынувшей на него новой волны страха.
Хвост твари был таким же сухим, легким и жестким, как и туловище, а вот кончик представлял собой нечто совсем необычное. На нем виднелись крючковатые костяные выступы, похожие на маленькие когти или зубы. Перри осторожно дотронулся до одного из выступов: тот оказался острым, как нож. Тот самый нож, которым он искромсал собственную ногу. Некоторые когти загибались вовнутрь; на них не было разломов или трещин. Наверное, они помогали удерживать хвост на большеберцовой кости. Однако пять когтей были выгнуты наружу или как-то вверх, в направлении высохшей головы Треугольника.
— Как такими когтями за что-нибудь цепляться? — прошептал Перри. — Что за чертовщина?
Губы скривились в отвращении, когда он, наконец, понял назначение когтей. Выгнутые наружу когти не способны удерживать хвост на месте — они могли лишь резать и рубить, если тварь каким-то образом пытались вытащить из тела человека. Вот почему его нога совершенно истекла кровью — потому что наружу из голени, через собственные живые ткани, он тащил острые, как бритва, когти длиной в четверть дюйма.
Они представляли собой защитный механизм, который должен был причинять Перри боль, если он попытается удалить Треугольник из тела. Теперь Перри знал, что прячется в его теле. Когти служили предупреждением о том, что случится, попытайся он избавиться от других тварей. С ногой еще повезло — если бы один из таких хитроумных когтей резанул артерию, то наверняка погубил бы его.
НЕ ПЫТАЙСЯ ПОВТОРИТЬ
Перри раздумывал, надо ли попробовать еще раз и избавиться от остальных тварей. Однако грубая сила, очевидно, не способ… чтобы…
Перри несколько раз моргнул. Воспаленный мозг отказывался постичь то, что только что произошло.
Он отчетливо расслышал какой-то голос. Неужели он сходит с ума? Мозг заполнили неясные воспоминания о грубой операции, произведенной над собственной ногой, и о голосе, который эхом отдавался в его хмельной голове. Помимо перспективы скорой смерти у него еще и раздвоение личности.
— Я псих. Вот оно что! Я чокнутый. Это единственный ответ на все вопросы.
НЕТ ТЫ НЕ СУМАСШЕДШИЙ
МЫ ТАК НЕ ДУМАЕМ
К горлу подступил комок, в животе снова заурчало.
Итак, голос явно сказал ему: «Мы так не думаем».
Мы.
То есть не что-то одно, а…
Например, Стартовая Пятерка.
Перри на время лишился возможности думать.
— Я сумасшедший, — растерянно шептал Перри.
СУМАСШЕДШИЙ
Голос повторился эхом, и Перри различил его ясно и отчетливо, хотя уши ничего не расслышали. Голос звучал в голове — без вокальных и тоновых оттенков.
СУМАСШЕДШИЙ ПОКОРМИ НАС
Это они, Треугольники. Стартовая Пятерка. Они говорят с ним. Перри тяжело оперся о стойку, боясь свалиться на пол, как будто сраженный физическим ударом. Его сыпь превратилась в Треугольники, которые теперь с ним разговаривали. Следует ли ему отвечать?
НАКОРМИ НАС ХОЧЕТСЯ ЕСТЬ
— Накормить вас?!
Ответ пронесся в голове, словно рев толпы болельщиков на финальном матче «Розовой чаши» под Новый год.
ДА ДА НАКОРМИ НАС
МЫ ГОЛОДНЫ
Ему ответили! Перри зажмурил глаза и подумал: «Почему вы отвечаете мне?» Он подождал, но снова не получил никакого ответа. «Ответьте мне!»
Урчание в животе перерастало в своеобразный рев. Несмотря на потрясение от услышанных голосов, Перри не мог не обращать внимания на терзающее его чувство голода.
— Очень хочется есть, — прошептал Перри.
НАМ ТОЖЕ
НАКОРМИ НАС МЫ ХОТИМ ЕСТЬ
Окончательно поняв, он поднял голову.
— Так, значит… вы слышите меня?
ДА ДА СЛЫШИМ
— Вы разговариваете со мной, но не умеете читать мысли?
МЫ ПОСЫЛАЕМ СЛОВА ПО НЕРВАМ
ТВОИ НЕРВЫ НЕ ПОСЫЛАЮТ СЛОВА ОБРАТНО
ХОЧЕШЬ ЛИ ТЫ ЕСТЬ?
Захотелось рассмеяться и заплакать. Изо рта вырвался какой-то неопределенный звук, похожий на кашель неизлечимо больного человека. Такие звуки доносились из мрачных бараков Бухенвальда, где люди были лишены всяческой надежды на спасение.
