– Я здесь, – произнес он и обнял Элли.
– Обещай. Обещай мне, что никогда меня не оставишь.
Если бы он не сидел на кровати вместе с ней, то встал бы перед ней на колени для большей убедительности.
– Я не оставлю тебя. – Он поцеловал Элли в лоб, прижав ее к себе. – Я никогда не оставлю тебя.
Он говорил правду.
Элли прижалась к нему и снова у Ли все перевернулось в душе. На глаза наворачивались слезы, но Ли сдержал их, не желая проявить слабость.
Он вдохнул сладкий аромат ее волос. Ну вот он и встал на прикол, словно корабль в бухте, и Элли – его якорь.
– Я всегда буду с тобой рядом, – прошептал Ли ей на ухо. Ведь она зависела от него, она была его обязательством. Он обещал Уиллу.
– Я обещаю, Элли, я никогда не оставлю тебя.
Он не выпускал Элли из своих объятий.
Старые часы в гостиной пробили двенадцать ночи, потом час.
Ли смотрел в темноту, все еще обнимая Элли и тщетно отгоняя теперь уже другие, неприятные мысли, которые так и лезли в голову.
Он вернулся на ранчо, чтобы взять то, что по праву принадлежит ему. И, разумеется, вернулся, чтобы позаботиться об Элли. Если бы не все эти обстоятельства, он ни за что бы не вернулся сюда. Он волк- одиночка, ему никто не нужен, и тем более эта нежность, которую Элли готова отдать ему без остатка, а в придачу свои сердце и душу. Ему не нужны дом, семья, чувство защищенности и опора, Элли же предлагала ему именно это. Она нуждалась в нем, и Ли не хотел признавать, что так же сильно сам нуждается в ней.
Элли что-то бормотала во сне.
Настанет утро, и все переживания и ненужные мысли отступят, останутся в ночи.
Когда утром Элли проснулась, за окном шел дождь. Пару минут она не решалась открыть глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, но головной боли уже не было. Дождь тихо стучал в окно, ветер трепал листья деревьев.
Элли глубоко вдохнула влажный воздух и подумала о своем саде. Затем зарылась лицом в подушку и подумала о своем муже.
Она резко привстала на кровати и осмотрела комнату – его не было.
От разочарования Элли едва не заплакала, а сердце бешено заколотилось. Элли прикоснулась рукой к его подушке – она была холодной.
Элли вспомнила, что провела полночи у него в объятиях. Она вспомнила тепло его тела, его крепкие заботливые руки.
Слеза скатилась у нее по щеке. Совсем не так она желала провести их первую брачную ночь.
Элли села на кровати и укуталась в плед. Часы показывали пятнадцать минут одиннадцатого, воскресенье, пятнадцатое апреля. Ее первый день в качестве жены. Она одна в своей постели. И все еще девственница.
Элли посмотрела, как капли на окнах скатывались вниз, словно слезы. На душе стало совсем мрачно.
И тут в комнату заглянул Ли. Он стоял в дверях, наблюдая за ней. Его мало интересовали белый ковер на полу, легкие занавески на окнах, все его внимание было приковано к ней. Она лежала к нему спиной и не видела, как он вошел. Ее волосы раскинулись по подушке.
Она, словно ребенок, сложив руки под голову, лежала и смотрела в окно. Хрупкая и неотразимая. И ее, такую прекрасную, он вчера держал в своих объятиях.
– С добрым утром Элли, – произнес Ли и вошел в комнату с подносом, на котором стоял завтрак. Подойдя к кровати, он поставил его на тумбочку.
Он заметил, что Элли хоть и пришла в себя после приступа, но какая-то отрешенная. С ней явно было что-то не так. Может, она стесняется его? Может, ей неловко из-за того, что случилось между ними вчера вечером? Или она вес еще не оправилась от последствий приступа и винит себя во всем.
Ли присел рядом с ней на кровать.
– Как ты себя чувствуешь?
Избегая его взгляда, Элли все так же смотрела в окно. Спустя мгновение она вздохнула и как можно спокойнее ответила:
– Прости, я испортила нашу свадьбу.
Неловкость за происшедшие события не могла заставить ее посмотреть Ли в глаза.
– Элли, ты ничего не испортила, – настойчиво начал Ли, – ты не в силах была предотвратить приступ.
Элли перевернулась на спину, а затем села, прижавшись спиной к спинке кровати. Она смотрела на свои ладони, а в ее глазах блестели слезы.
– Я никогда ничего не смогу с этим сделать.
Ли еще ни разу не видел ее в таком угнетенном состоянии. Он дотронулся рукой до ее щеки и поправил непослушный локон золотисто-медных волос. У него в голове роилось огромное число вопросов, на которые он пока не знал ответа. Что ей сказать? Что предпринять, чтобы развеять ее хмурое настроение? Как заставить улыбнуться?
Он совсем не хотел сейчас донимать ее вопросами. Ей необходимо успокоиться, но для начала ему нужно узнать одну вещь.
– Как ты себя чувствуешь… только честно?
– Хорошо. Честно, уже лучше… – добавила она, уловив его недоверчивый взгляд.
Ли ничего не оставалось, как поверить ей.
– Ты проголодалась?
Элли лишь пожала плечами. Ли снова не мог отвести взгляда от ее белоснежной кожи и хрупких рук.
Прошлой ночью Элли в полусне пыталась снять чулки и бюстгальтер, но руки ее не слушались, и Ли помог ей раздеться. Он вспомнил каждый изгиб ее тела. Лунный свет освещал бледную кожу, делая ее еще прекрасней.
Ли заставил себя не думать об этом.
– Тебе стоит съесть что-нибудь, – предложил он. – На кухне оказалась еда, которой можно накормить целую армию. Все приготовила ты? Для меня?
Элли вытащила руку из-под пледа и стала нервно перебирать бахрому.
Ли положил на ее пальцы свою руку, пытаясь успокоить.
– Все в порядке, Элли, перестань чувствовать себя виноватой. Когда ты придешь в себя, мы поговорим. Но лишь тогда, когда ты будешь готова, хорошо?
Элли закрыла глаза и нервно вздохнула. Ли взял ее маленькую руку в свою.
– Я позабочусь о тебе.
Элли посмотрела на его руки.
– Но ведь я твоя жена, и это я должна заботиться о тебе.
Ли с малых лет рассчитывал только на себя, и при мысли, что Элли хочет быть ему опорой и заботиться о нем, он улыбнулся. Но вслух не произнес ни слова.
– Давай заботиться друг о друге? Как тебе такая идея?
И он снова улыбнулся, облегченно вздохнув, и ему показалось, что все меняется к лучшему. Он слегка сжал ее руки и кивнул в сторону подноса.
– А тут случайно не пончики с персиками? – лукаво спросил он.
Элли широко улыбнулась. Ли стало так тепло от ее улыбки, словно солнце заглянуло к ним в спальню.
– Ты испекла их для меня? Ведь ты знала, что они мои любимые?
Элли кивнула.
– Видишь, ты уже заботишься обо мне. Никто не делал для меня таких пончиков, разве что… – Ли вдруг
