флотом идут. Кораблей двести. Если хотя бы половину из них захватить, то просто замечательно получится…
ГЛАВА 3
Император?
День завершился в организационных хлопотах. Придворные вооружились и носились туда-сюда как угорелые. Императрица решительно, но с улыбкой гоняла их по всему городу с поручениями, строя глазки, а некоторых даже целуя. К Бониному удивлению, как правило, с поручениями дворяне справлялись. Может, этому и не надо было удивляться, нормальные молодые аристократы, которых крашеными блондинами сделали только введенные Алехеей правила игры при дворе.
А вот с вооруженными силами империи дела шли туго. Ни одного стражника до конца дня так и не нашли. С трудом наскребли пару сотен военных, и то за счет личных знакомств придворных с офицерами. Остальные все как сквозь землю провалились. Даже простые солдаты. Видимо, от алов где-то по домам попрятались, а то и вовсе из города драпанули.
Но для охраны ипподрома все-таки людей хватило. Поставили часовых, Боня выделил полк пикси. Те, правда, похулиганить норовили, периодически постреливая по каменным трибунам (пленных согнали в центр, на скаковую дорожку), но зато никто ни бунтовать, ни бежать не пытался.
Переправка пленных с галер на ипподром заняла всю ночь. Из придворных и пикси сформировали двадцать «досмотровых бригад». Пикси вытаскивали моряков по одному и тащили к дворянам, те осматривали пленных, отбирали оружие и сортировали по уровню возможного получения выкупа. «Сосчитанных» сгоняли в колонну и под конвоем отводили на ипподром. Наиболее ценных пленных императрица отправила в казематы в подвалах дворца.
При извлечении с галеры дожа Гальбади императрица пожелала присутствовать лично. В отличие от герцога Бульманского ногами его пинать не пыталась, но очень долго молча рассматривала с высокомерной презрительной улыбкой. Боня ее за это даже зауважал.
Алы несколько раз пытались прорваться через городские ворота, но все эти попытки легко пресекались пикси и гаргульями. Правда, одному довольно большому отряду удалось-таки спуститься со стены по веревкам вдалеке от ворот. Даже добычу с собой кое-какую прихватили, но не очень много, так как уходили пешком. Перекинуть через стену еще и лошадей они то ли не смогли, то ли не пытались. Поскольку узнали об их бегстве не сразу, посылать погоню Боня не стал. Ищи их потом по округе… Вот если мародерствовать по дороге начнут и сведения об этом дойдут до столицы… А пока не до них.
Следующий день ушел на отлавливание по городу оставшихся на свободе алов. Но дела пошли уже лучше. Местные жители на иноземцев охотно стучали, да и в задержании помогали. Все-таки алы были оккупантами и симпатий не вызывали. К тому же до горожан дошло, что власть полностью переменилась и императрица снова правит. В результате за полдня объявились и все стражники, и оба гвардейских полка. Сами прибежали, горя рвением служить любимой государыне. Так что удалось и патрули по всему городу отправить, и «зачистка» пошла бешеными темпами. Заодно и все купцы-алы под раздачу попали. Вместе с товарами. Бывает…
Чиновников и придворных тоже набежало полный дворец. Столь же рьяных и жаждущих оправдать высокое доверие, как и военные. Боня им субботник устроил, порядок в своих департаментах наводить (во дворце, как ни странно, все слуги на месте остались, так что своими силами справлялись и такие помощники им бы только мешали). Ну а из старших чинов императрица сформировала комиссию по разбору награбленного и возвращению имущества владельцам. Рвались в комиссию все, чуть до драки дело не дошло. Боня настоял, чтобы ее председателем стал Иоанимус, все-таки свой человек и вроде не вор. Алехея не возражала. Оказывается, Иоанимус был произведен в митрополиты и в Синод вошел, так что чин имел достойный.
Разбор имущества, оставшегося на галерах, стал чуть ли не главным занятием в городе. Охрану выставили, чиновников набежало, императрица лично ходила дважды проверять в течение дня.
Боня сначала ходил вместе с Алехеей, но потом перестал. Тетка и без него справлялась, так зачем лезть с советами. Он оставил ей на всякий случай Иситая, а сам пошел себе временный лагерь обустраивать. Команда его уже вторые сутки без сна и еды находилась, непорядок. Занимать комнаты во дворце он счел излишним. Свете в драконьей ипостаси неудобно будет, а в человеческом облике ей быть пока рано. Шатер поставили прямо в садике перед крылом императрицы, там, где военный совет проводили. Вроде и во дворце, а над головой — небо, если что — взлетать удобно.
С едой оказалось сложнее. Точнее, не с едой, а со слугами. Статус у Бони так и остался неопределенным, никого к нему персонально не приставили, а из приписанных к месту в саду были только садовники. Они к кухне никакого отношения не имеют. Попытки поймать того, кто эту проблему может решить, успехом не увенчались. Иерархии слуг Боня не знал, где какие управляющие сидят — тем более. Просто ловить пробегающих мимо за полу оказалось бесполезно. Во-первых, вырываются — дальше по своим делам бежать, а во-вторых, над каждым такая цепочка начальников имеется, что, пока ее пройдешь, вся команда с голоду помереть успеет. В общем, послал Боня гаргулий и эскадрон пикси самим искать кухню и забрать оттуда все, что найдут съедобного. А местные бюрократы потом пусть сами разбираются. Наверняка к императрице жаловаться прибегут, там все и разрешится.
Налет на кухню превзошел все Бонины ожидания. Вроде город подвергся оккупации и разграблению, а во дворце припасов полно и на тысячу человек готовят, не меньше. Безо всякого торжественного обеда. Неплохо живут и едят вкусно! Правда, усилиями гаргулий и пикси у придворных сегодня постный день получился. Почти все мясо в садик уволокли. Аж шесть туш. Две говяжьих и четыре свиных. Там и оприходовали все со Светиной помощью.
До конца дня Боня императрицу так и не видел. Хотя вроде рядом, в соседнем крыле живет. Ну да не больно-то и хотелось. Иситай все равно периодически Юлиуса присылал — о делах отчитаться и в курсе держать.
Ночь прошла спокойно. Света, правда, так в драконьей ипостаси и осталась, так что ложиться смысла не было. Боня решил заняться усовершенствованием своего лекарского артефакта. Сделал вариант с кнопкой запуска и автономным запасом твердой маны, чтобы и не маги могли пользоваться. Собрал пять штук на всякий случай. Времени это заняло не очень много, так что сделал еще копию своего телеграфа. Затем слетал с помощью пикси на крышу дворца (сам не решился) и залил ее изрядную часть твердой маной. Раз уж он весь этот мир заново магией наделяет, то пусть и здесь независимый источник и запас энергии будут. А утром уже просто золотые пластины штамповать начал. И у самого заготовок под артефакты мало осталось, и для пополнения имперской казны пригодится. Как и в Улуг-Улусе, сделал килограммов двести.
Пока делал — думал, а чего это он, собственно, так носится с императрицей и ее империей? Вроде он сюда с конкретной целью приехал: закрепить за собой права на пиратский остров. Причем все бумаги согласно найденному среди документов покойного Мазиуса в Денае распоряжению императрицы оформить ему должны автоматически. И пусть только попробуют не оформить! А вместо этого он алов повязал, а завтра, может быть, пойдет хумам морду бить, хотя Алехея ему не очень и понравилась, а местные войны к нему отношения не имеют. Или все-таки имеют? Опять, как всегда, чужие проблемы решает. Надо будет о своих не забыть и завтра напомнить.
Пока думал, императрица прибежала сама. В буквальном смысле прибежала. Увидев, что у Бони под ногами валяются золотые слитки, Алехея запнулась и не сразу нашлась что сказать, но потом все-таки спросила:
— О-от-ткуда?
— Магия, — лаконично ответил Боня.
— Настоящее?
— Настоящее химически чистое золото.
— Ладно, потом. Боня, там хумы подходят. Паруса все море до горизонта закрыли. Справишься? — завершила она проникновенным голосом. Боня молча кивнул. Алехея просияла. — А золото? Патриций
