террора. Я ничего не забыла: ни часа звонка, ни тона, каким были произнесены жестокие слова... Я пыталась вникнуть в суть двуногого зверя, понять мужчину, избивающего слабого - женщину, - угодившего в роковые тенета... И не сумела. До сих пор.
Оглядев «телефонный террор» со всех сторон, я пришла к заключению, что этот редчайший «цветок» наверняка подойдет в букет, который сам по себе составляется по ходу моего рассказа об Ал. Соболеве, букет с самовозникшим названием «Ату его, жида, ату!». Другой «вины» за ним не значилось и не значится. По сей день. И навсегда.
Послание потомкам. Напомню, неприсуждение Ленинской премии, неприглашение в Союз советских писателей - события в биографии Ал. Соболева, относящиеся к началу 60-х годов. А в 1968 г. они откликнулись неожиданным эхом. Не был он ни почитателем, ни читателем журнала «Огонек». Сам не знал почему - купил вдруг декабрьский номер этого журнала за 1968 г. Не иначе как судьба подсунула. Равнодушно полистал, решил уже отложить, но нечаянно обратил внимание на статью Вано Мурадели. Взялся за чтение и в середине статьи обнаружил абзац, который прочел с интересом. Вано Ильич сообщал, что совсем недавно получил письмо, очень его растрогавшее. «Собственно не письмо, - говорилось в статье композитора, - а удостоверение, присланное мне Новороссийским ГК ВЛКСМ, которое удостоверяет, что песня “Бухенвальдский набат” направлена городским молодежным штабом по отправке писем в будущее... В 2017 год - положена в капсулу-контейнер на дно Черного моря у подножия Суджукского маяка. Кроме естественной для каждого автора радости меня охватило чувство волнения, что именно “Бухенвальдский набат” — одна из самых гражданственных моих песен - удостоена столь высокой чести».
«Самая гражданственная песня» Вано Ильича, приходится повторять, не была авторской. Ее стихи сложил поэт Ал. Соболев. И называя песню «моей», композитор допустил неточность. Ничто не мешало ему, упоминая песню «Бухенвальдский набат», написать в скобочках - стихи Ал. Соболева. Он этого не сделал. Предположим, ошибся. Но совершенно непонятно: почему его не поправила редакция «Огонька»? Не захотели, подчиняясь велению общего «хора», назвать имя неугодного поэта? Не менее странно, что, получив удостоверение, так его растрогавшее, Вано Ильич не захотел почему-то спросить у Ал. Соболева, вручили ли и ему - по заслугам - подобный документ?..
Вопросы... вопросы... У меня нет на них исчерпывающего ответа.
Что касается Новороссийского горкома комсомола, то его позиция ясна и прозрачна. Ему никакой подсказки и не требовалось, чтобы определиться с Соболевым. Вдалеке от Москвы не стало секретом, почему, как и за что «прокатили» мимо Ленинской премии авторов знаменитого «Бухенвальдского набата». Безошибочным чутьем на легкую добычу тамошние комсомольцы мгновенно и навсегда усвоили, что песню не убили, что о композиторе Мурадели пишут, с его именем песня участвует в концертах, на песенных праздниках и прочих массовых мероприятиях, что о поэте - молчок, его, по негласному указанию, а вернее по партийному единомыслию, можно и должно списать с корабля истории, следовательно, незачем посылать ему удостоверение. Пусть «Бухенвальдский набат» отправляется к потомкам с одним автором... В действиях молодых ленинцев-сталинцев без труда проглядывала партийная мудрость. И «любовь» компартии к поэту Ал. Соболеву.
На фоне грандиозного успеха «Бухенвальдского набата» в то время, может быть, и не стоило придавать значения выходке членов Новороссийского горкома комсомола, если бы это не было продуманным оскорблением и откровенным хамством.
Александр Владимирович позвонил в Новороссийск и спросил у секретаря горкома комсомола, руководствуясь чем считают в горкоме единственным автором «Бухенвальдского набата» композитора Мурадели? Как известно, подлецы зачастую трусливы. Несколько дней спустя к нам в квартиру явился молодой человек. Не пожелав покинуть прихожую, хмуро, без поздравления, без хотя бы пары добрых слов, отдал Александру Владимировичу «корочку» - удостоверение № 83 и поспешно удалился, как сбежал...
А если бы Ал. Соболев не купил случайно журнал «Огонек», не возмутился, не позвонил?..
Ну, скажите, разве рассказанная мной история не подходящий «цветок» в самообразующийся букет с названием «Ату его, жида, ату!»? Не отворачивайтесь... Это - жизнь... И в содеянной пакости все же иногда приходится раскаиваться, с опозданием на десятилетия давать место правде.
Прошло без года тридцать лет. Я держу в руках журнал «Огонек» № 11 за 1997 г. В нем - большая, с иллюстрациями статья, по названию которой легко понять, о ком и о чем идет речь. Автор публикации - журналистка Марина Катыс в пространном очерке отвечает на вопрос, вынесенный в заголовок: «Кто сочинил “Бухенвальдский набат”? И зачем надо было скрывать имя автора лучшей антифашистской песни?» Рассказу Марины Катыс (я благодарна ей и за передачу на радио «Свобода» об Ал. Соболеве в том же, 1997 г.) предшествует небольшое редакционное вступление. Я привожу его без сокращений.
«Подшивка “Огонька” за 1968 год. В шестнадцатом номере Иннокентий Попов рассказывает о популярном композиторе Вано Мурадели и вспоминает: “Полтора часа телевизионного времени - это очень много, и однако, когда мне несколько лет назад довелось готовить монографическую передачу о Вано Ильиче Мурадели, было трудно. Ведь композитором созданы десятки сочинений, вошедших прочно в концертную практику, в наш повседневный быт, и обойти какое-либо из них казалось решительно невозможным.
Начало родилось сразу. “Бухенвальдский набат” - песня, облетевшая всю планету, ставшая своего рода символом борьбы народов за мир. Ее суровый чеканный напев, неизгладимо врезающийся в память, дал точный эмоциональный настрой всей передаче, ибо героика, мужественная сила - образная доминанта творчества композитора”.
Музыкальный критик не называет автора стихов облетевшей всю планету песни. Случайность? Просто забыл? Нет. Это кажется невероятным, но за сорок к тому времени лет жизни “Бухенвальдского набата” никогда не объявлялось имя человека, сочинившего:
Люди мира, на минуту встаньте!
Слушайте,
Слушайте:
гудит со всех сторон.
Это раздается в Бухенвальде колокольный звон...
Но автор, конечно, был, и звали его Александр Соболев. Называя сегодня это имя, спустя почти тридцать лет, восстанавливаем справедливость».
Мой комментарий. Я не знала и не знаю, что собой представляет как личность Иннокентий Попов. Может быть, что-то и слышала, да забыла. Без малейшей злобы, без придирок, спокойно разглядываю его и оцениваю через его поступки. Стандартный флюгер коммунистического времени: куда ветерок велит - туда и поворачивается. Не исключено, что и антисемит, это тоже было в духе времени. Подчиняясь оному, он умолчал о поэте Ал. Соболеве и в большущей телепередаче, и в выступлении на страницах журнала «Огонек». «Огонек», как следовало бы, это ведь не письмена на заборе, обязан был поправить Попова. Но... охотно согласился и оскорбить автора стихов «Бухенвальдский набат», и попрать его авторское право.
Почему в обоих случаях соглашался с, мягко говоря, неуважением Ал. Соболева Вано Мурадели? На то были причины, о которых я уже говорила. Написать песню с Михалковым «Партия - наш рулевой» и пребывать в оппозиции партии - вещи несовместимые, так как «Партия - наш рулевой» - не путевка в оппозиционеры. Он боялся защищать Ал. Соболева. Как и миллионы соотечественников, жил со страхом в крови... Но я вновь повторяю: каким бы ни было его отношение к поэту Ал. Соболеву, мелодию к стихам «Бухенвальдский набат» он сочинил единственную и неповторимую. Это безотносительно к его личным качествам.
Дополнительные сведения о негласной войне против Ал. Соболева, подтвержденные журналом «Огонек» в 1968 г., избавляют меня от каких-либо сомнений по поводу включения ставшего только более ярким «цветка» «Послание потомкам» в растущий от были к были букет с названием «Ату его, жида, ату!».
Считаю приятным долгом поблагодарить за вклад в торжество справедливости редколлегию журнала «Огонек» в ее составе 1997 г. со главе с главным редактором Львом Гущиным.
А тогда, в 1968 г., Ал. Соболев по-своему поблагодарил главу «Огонька» А. Софронова. В одном из стихотворений этого придворного поэта о советских кавалеристах были такие строки: «Кони сытые бьют копытами...» Отклик Ал. Соболева:
