Я сделала несколько кругов по помещению, стараясь заставить свое сердце биться ровнее, потом села на кресло для гостей и взяла журнал со столика. Я даже не посмотрела на название, просто раскрыла его и стала бездумно листать, не всматриваясь ни в заголовки, ни в картинки.
Я просидела так минут десять, когда в коридоре послышались первые шаги. Легкая размеренная поступь. Мое сердце все еще стучало ровно, я чувствовала себя спокойно, и, казалось, ничто не способно вывести меня из равновесия.
Я ошиблась. Дверь скрипнула, и в приемную вошел Кирилл.
Ну почему это не была Леночка, или Петя, или Андрей? Мое сердце пропустило удар и забилось с удвоенной силой. Вот черт, все мои старания насмарку.
Еще на пороге Кирилл поморщился, как от яркого света, его рука дернулась вверх, будто он действительно хотел прикрыть глаза. Я удивленно посмотрела на окно: солнце еще только расходилось, да и на окне были жалюзи. От понимания меня накрыла паника, ну, конечно же, это мои эмоции чуть не сбили его с ног!
Я почувствовала, что краснею.
Кирилл же убрал руки в карманы джинсов, его лицо ничего не выражало, будто бы он ничего не почувствовал и не заметил, будто бы все так и должно быть, встретились утром два коллеги в офисе, поздоровались и разошлись.
- Привет, - как я и думала, вежливо поздоровался он.
- Привет, - эхом повторила я, чувствуя, что в горле пересохло. Я вела себя, как пятиклассница, влюбившаяся в выпускника.
Кирилл хотел было тоже сесть в кресло, но вдруг передумал, то ли из-за моего напряжения, то ли, чтобы не потакать моим желаниям, а мне чертовски хотелось, чтобы он сел рядом, развернулся и уселся на край Леночкиного стола.
Я молча следила за его передвижениями, не произнося ни слова. Мне казалось, что бы я ни сказала, это обязательно еще больше испортит его мнение обо мне.
Молчание затянулось. Он тоже смотрел на меня своим пристальным взглядом, от которого у меня голова шла кругом.
- Как первый день? - вежливо спросил Кирилл, решив первым нарушить молчание.
Я сглотнула, в горле запершило, на лицо лезла непрошеная улыбка.
- Владимир Петрович - очень хороший, - сказала я. - С ним интересно, и я думаю, он многому сможет меня научить.
Краешек его губ пополз вверх, что ж, кажется, на этот раз я не сморозила очередную глупость.
- Я же говорил, старик тебе понравится.
- И спасибо, что вчера помог мне, когда я чуть было не сорвалась, - я наконец-то использовала возможность, чтобы его поблагодарить. - Это бы очень расстроило Владимира Петровича.
Кирилл улыбнулся:
- Я всего лишь немного отвлек твое внимание, дальше ты справилась сама. Ты молодец, и старик тобой гордится.
От его похвалы мне стало тепло внутри. Да что со мной творится, черт возьми?
'Спокойно, - отозвался Зверь, - держи себя в руках, неприлично же...'
В этом он был прав. Мне, конечно, и раньше нравились мужчины, но чтобы я первая призналась в своей симпатии - да никогда! А сейчас все мои чувства были для него открытой книгой. Это было еще хуже, чем если бы я подошла и прямо сказала: 'Я тебя люблю'.
Я густо покраснела и закрыла лицо руками.
К черту! Он все равно все знает, все чувствует, нет никакого смысла пытаться сохранить лицо.
- Эй, - в его голосе послышалась тревога. - Не надо так.
Я замотала головой, не отнимая ладоней от лица. Я чувствовала себя униженной и раздавленной.
Мгновение поколебавшись, он все же спрыгнул со стола и быстро подошел ко мне.
Мое сердце гулко стучало в ушах. Ну кто просил его приходить первым? Если бы пришел Владимир Петрович, все было бы нормально. А сейчас, оставшись с Кириллом наедине, все мои чувства совсем отбились от рук и вырвались наружу.
- Изольда, - осторожно позвал он.
- Давай, ты сходишь погуляешь, пока никого нет, а потом придешь, и все будет хорошо, - взмолилась я, все еще не убирая рук. - Это все Зверь, не могу контролировать эмоции.
- Я знаю, - в его голосе не было ни упрека, ни осуждения. Он дотронулся до моего плеча, я вздрогнула, но не отстранилась. - Со временем ты научишься себя сдерживать, и все вернется на круги своя.
Интересно, где эти самые круги мои? Если я еще верила, что мне удастся обуздать свою излишнюю откровенность и нервозность, чтобы управлять Зверем, то в то, что после этого мои чувства к Кириллу переменятся, я не верила. Это уж точно никак не было связано с Огненным Зверем, просто все как всегда не вовремя.
Я опустила руки на колени и подняла на него глаза.
Его лицо было серьезным.
- Тебе лучше? - глупый вопрос для эмпата.
Мне снова захотелось спрятаться, мне ведь даже его голос нравился.
- Я причиняю тебе неудобства, - тихо сказала я, стараясь не встречаться с ним взглядом.
Он пожал плечами.
- Ну, это моя проблема, тебе нечего стыдиться.
Я скептически хмыкнула:
- Ага, как же. Чуть не сбила с ног своей реакцией еще в дверях. Может я и дура, но не слепая.
Теперь пришла его очередь хмыкнуть. Отрицать очевидное он тоже не стал, это радовало.
Снова повисла пауза, видимо, он подбирал слова. Я невольно позавидовала его самообладанию. Интересно, это природный дар или все же заслуга Золотаревского? Если второе, то мне есть на что надеяться, возможно, и меня научат, как держать себя в руках и сначала думать, а потом говорить.
- Это все действие Огненного Зверя, я понимаю, - наконец выдал он.
Я чуть не зарычала. Правильно говорит Ирка, все мужики одинаковые, всем лишь бы не брать на себя ответственность.
- А если Зверь тут не причем? - с вызовом спросила я, забыв про всякое смущение, теперь на первый план вырвалось раздражение, я стала медленно приходить в себя.
Его взгляд сверлил меня.
- Ты можешь с уверенностью сказать, что это так?
- Я... - я потерялась, открыла рот, закрыла, словно рыба, выброшенная на сушу. Что я могла сказать с уверенностью в данный момент? Зверь изменил меня, как физически, так и внутренне и я уже не могла в полной мере отвечать ни за одно из своих чувств. - Наверное, нет, - сдалась я.
- Вот я так думаю, - кивнул он мне и своим мыслям.
Теперь я мучилась вопросом, что бы он сказал, если бы я заявила, что Зверь тут совершенно ни при чем, и я действительно до умопомрачения люблю его?
- А раз так, переживать не о чем, - сказал Кирилл все тем же заботливо-покровительственным тоном.
Я сжала губы в прямую линию. Не о чем, значит. Если бы он хоть что-то испытывал ко мне, сейчас у него был огромный шанс сказать мне хотя бы нейтральное: 'Ты мне тоже нравишься'. Он этим шансом не воспользовался. Стало быть, я ему безразлична, а мои чувства к нему он воспринимает, как реакцию организма на присутствие Зверя, а потому это его не печалит.
Внутри расплывалось облако обиды и холода. Что ж, может быть, оно и к лучшему. Он же такой доброжелательный, ответственный, если бы он считал по-другому, его бы еще начало мучить чувство вины из-за того, что он не может разделись со мной мои чувства.
Все к лучшему...
Чувство безмерной любви и любования Кириллом сначала сменило раздражение, а теперь обида.
