украшения, как и предупреждал Эмир.
Все женщины были настроены довольно дружелюбно и без умолку болтали об Эмире, о своих с ним отношениях и даже о политике, которую проводил шейх. Посмотрев на одну из новых родственниц, чьи хрупкие шея и плечи, казалось, сгибались под тяжестью огромных золотых цепей, Лео вдруг спросила:
– Вы никак не связаны с министром культуры?
– Он мой брат.
– А-а!..
– Он говорит, что только Эмир удерживает Далмун от распада, – продолжила словоохотливая соседка. – Его Величество – приверженец традиционной политики. Эмиру нелегко дались последние годы, тем более что он слишком долго оставался один.
От Лео не ускользнул прозрачный намек, прозвучавший в этих словах. – Это он вам сказал?
– Сказал? В Далмуне? Вы шутите. Просто ходят слухи, что вы… близки. И… – Она вдруг замолкла.
– И?..
Женщина наклонилась к Лео:
– Он глаз с вас не сводит.
Лео посмотрела на другой конец стола. Эмир сидел справа от отца и учтиво поддерживал беседу, но не притрагивался к еде. Как будто почувствовав ее взгляд, он вдруг посмотрел на Лео.
У нее перехватило дыхание. На мгновение показалось, что они здесь одни. Только он и она. Лео перестала отвечать на вопросы собеседницы. Теперь и она, не отрываясь, смотрела на него.
Забери меня. Подойди и забери меня домой. И люби меня, люби! – только и думала она.
Желание было настолько сильным, что Лео показалось, будто она произнесла это вслух. Эмир прочел все в ее глазах и нервно дернулся. Но тут отец что-то сказал ему на ухо, накрыл его ладонь своей, и момент был упущен.
Лео обмякла на великолепном резном стуле и тяжело вздохнула. Ее сердце бешено колотилось.
Когда обед закончился и Эмир усаживал Лео в машину, она почувствовала тепло его рук. Сидя рядом с ним на заднем сиденье, Лео никак не могла расслабиться. Тело ее горело. Она поняла, насколько недосягаем Эмир для других женщин, дальше, чем луна. А Лео могла сидеть с ним рядом и разговаривать о чем угодно.
Когда они возвратились в замок шейха в предгорье, Эмир отослал машину и в нерешительности остановился у входа.
Он собирается поцеловать меня, встрепенулась похорошевшая Лео. Но Эмир не поцеловал ее. Он наклонился, и его щека коснулась волос Лео.
– Я приду к вам попозже, – прошептал он. – Можно?
– Да, – выдохнула Лео.
Но Эмир не пришел. Она несколько часов прождала шейха, безостановочно меряя шагами комнату. Ночной ветер был холодным. Но не холоднее, чем одинокая постель.
Он не пришел и не прислал никакого сообщения.
– Я не могу в это поверить, – заявил Эмир.
– Ваш отец требует, чтобы вы срочно вернулись во дворец, – настойчиво повторил Гарри. – Только что пришло сообщение. Разбойники у северной границы.
– Разбойники! – презрительно ухмыльнулся шейх. – Скорее обнищавшие соплеменники, требующие воды и телефонной линии для своей деревни.
– Ваш отец хочет выслать войска…
Эмир выругался.
– Хорошо, – наконец сказал он, – я поеду. Но если через час меня не будет…
– То что?
– Проклятье! – прорычал Эмир.
Утром Лео чувствовала себя обманутой. Ей хотелось зарыться в подушку и плакать, плакать, плакать. Фатима была очень расстроена, когда Лео зашвырнула в угол драгоценности, подаренные Эмиром, и отказалась надевать предложенную одежду.
– Я сама что-нибудь куплю, – заявила она. – Меня могут отвезти в магазин?
Фатиме не понравилась эта идея, но Лео поинтересовалась, почему ее держат взаперти, как заключенную, и женщина нехотя позвала Гарри.
– Шейх Эмир сказал, что вы можете брать все, что потребуется. Здесь. Не стоит сегодня заниматься покупками.
– Значит, я – в тюрьме?
Гарри сдался, однако настоял, чтобы Лео взяла машину и сопровождение, и обеспокоенно посмотрел на нее.
– Хорошо, – согласилась Лео. – Я вернусь до захода солнца.
– Вы вернетесь через два часа, – твердо сказал Гарри.
– Через два часа проснется Эмир и обнаружит, что вы позволили мне уйти?
Гарри устало вздохнул.
– Будьте осторожны. Далмун – это не Найтс-бридж.
Но Лео беспечно махнула рукой, и он умолк. Открылись ворога, и лимузин выехал.
– Надеюсь, я поступил правильно, – громко, чтобы слышали все, сказал Гарри.
Три часа спустя, замирая от страха, он постучался в комнату Эмира.
– Войдите…
Эмир, ссутулившись, сидел за столом, целиком погруженный в чтение деловых бумаг. – Вы не ложились? Эмир покачал головой.
– Сколько времени? Мне нужно увидеться с…
– Она уехала. Мне не следовало ее отпускать.
Эмир в гневе уставился на него:
– Уехала? Куда?
– Она настаивала на поездке, – с трудом выговаривая слова, оправдывался несчастный Гарри. – Я пытался ее отговорить, но вы разрешили ей делать все, что она захочет. А сегодня утром она была как дикое животное.
Эмир вздрогнул, но Гарри не заметил этого.
– Ее похитили люди Сайда. Они хотят, чтобы на сегодняшнем заседании ваш отец утвердил новый закон об электрификации.
– Позвони моему отцу, – сказал Эмир.
– Что вы собираетесь предпринять? – заволновался Гарри.
– Скажи ему правду. Я слишком долго берег его. Пусть он знает, что они не успокоятся, пока не добьются сносных условий жизни. За наш счет…
– Хорошо. – Гарри явно не понравилось последнее распоряжение патрона, но другого выхода у него не было. – Позвонить вашему дяде и консулу?
– Пусть это решает отец. А я отправляюсь в пустыню. Они наверняка увезли ее именно туда. Подготовь вездеход.
Гарри уставился на него.
– Но вам необходимо присутствовать на заседании. Без вас шейх ни за что не подпишет закон. Вы нужны там.
– Я нужен Леоноре.
– Но эти люди не опасны и не причинят ей вред.
– Она знает об этом?!
– Сайд не тронет ее. Это было бы глупо с его стороны, – рассудительно проговорил Гарри.
– Мой разум согласен с тобой, по сердце не может успокоиться.
Его сердце? Сердце Эмира? Гарри недоверчиво уставился на шейха.
– Но почему?
Улыбка Эмира напоминала звериный оскал.
– Потому что она – моя.
