красивая, совершенно симметричная крона простиралась от одного забора до другого столь плотно, что она окрашивала даже самый яркий день в сочно-зеленый. Только самый сильный дождь мог проникнуть сквозь листву. У Блу имелся целый рюкзак воспоминаний о том, как она стояла у массивного, мягкого ствола в дождь, слушая его шорох и удары капель по кроне, и они никак не попадали на землю. Стоя под буком, она представляла себя буком, будто капли катились по ее листьям и коре, мягкой, как кожа, напротив ее собственной.
С небольшим вздохом, Блу отправилась на кухню. Она открыла заднюю дверь, используя обе руки, чтобы тихо ее закрыть за собой. После наступления темноты, двор был ее собственным миром, личным и туманным. Высокий деревянный забор, покрытый жимолостью, закрывал свет от соседского крыльца, а непроницаемая крона бука блокировала лунный свет. Обычно ей бы пришлось ждать несколько длинных минут, чтобы глаза привыкли к темноте, но не сегодня.
Сегодня мрачный, неуверенный свет мерцал на стволе дерева. Блу колебалась недалеко от двери, стараясь найти объяснение распыляющемуся свету, который перемещался на бледной, серой коре. Положив руки на стену дома — она все еще была теплой от жары дня — она наклонилась вперед. Отсюда она увидела свечу вокруг другой стороны дерева, укрытую змеевидными корнями дерева. Дрожащее пламя исчезало, удлинялось и снова исчезало.
Блу сделала шаг от поломанной кирпичной террасы, затем другой, обернувшись еще раз, чтобы увидеть, наблюдает ли за ней кто-нибудь из дома.
Блу задержала дыхание и сделала еще один шаг.
В свободном свитере и юбке Нив стояла на коленях у свечи и маленького корневого водоемчика. С руками, сложенными на коленях, она была неподвижна, как и дерево, и также темна, как и небо над головой.
Блу порывом выпустила воздух из легких, когда сначала она увидела Нив, а потом, когда подняла глаза к ее едва заметному лицу, то ее дыхание дернулось еще раз, как если бы она удивилась снова.
— Ой, — Блу втянула воздух. — Извини. Я не знала, что ты здесь.
Но Нив не ответила. Когда Блу присмотрелась, она увидела, что глаза Нив не сфокусированы. Именно ее брови сказали это Блу, они каким-то образом ничего не выражали. Даже больше пустыми, чем глаза, были эти бесформенные брови, ждущие какого-то сигнала, натянутые в две прямые, нейтральные линии.
Первая мысль Блу была чисто медицинская —
Но это не выглядело как медитация. Это походило на… ритуал. Ее мать не проводила ритуалов. Мора однажды горячо заявила клиенту: «Я не ведьма». И один раз печально сказала Персефоне: «Я не ведьма». Но, может, Нив ею была. Блу не была уверена, что в данной ситуации существовали правила.
— Кто там? — спросила Нив.
Но это был не голос Нив. Это было что-то глубокое и далекое.
Противные маленькие мурашки пробежали по рукам Блу. Где-то выше в дереве свистнула птица. По крайней мере, Блу думала, что это была птица.
— Подойди к свету, — потребовала Нив.
Вода в корнях переместилась, или, возможно, это было просто отражение движущегося пламени одинокой свечи. Блу окинула пристальным взглядом все вокруг, она заметила пятиконечную звезду вокруг бука. Одной точкой была свеча, другой — емкость с темной водой. Незажженная свеча стояла в третьей точке, а пустая чаша — в четвертой. На мгновение Блу подумала, что она ошиблась, и звезда была не пятиконечной. Но потом поняла: Нив была заключительной точкой.
— Я знаю, ты там, — произнесла Не-Нив голосом, который звучал как темные места, далекие от солнца. — Я могу чувствовать твой запах.
Что-то очень медленно ползло сзади по шее Блу, по внутренней стороне ее кожи. Это чувство было ужасно реальным, что она мучилась желанием ударить или расцарапать кожу.
Она хотела зайти внутрь и притвориться, что и не выходила, но ей не хотелось оставлять Нив, если что-то…
Блу не хотела думать, но не получалось.
Ей не хотелось оставлять Нив, если что-то в нее вселилось.
— Я здесь, — сказала Блу.
Пламя свечи очень, очень сильно вытянулось.
Не-Нив спросила:
— Как тебя зовут?
Блу пришло в голову, что она не была точно уверена, двигались ли губы Нив, когда она говорила. Было тяжело смотреть на ее лицо.
— Нив, — солгала Блу.
— Подойди, чтобы я могла рассмотреть тебя.
Что-то определенно двигалось в маленькой черной емкости. Вода отражала цвета, которых не было в пламени свечи. Они перемещались таким образом, который совершенно отличался от движения огня.
Блу вздрогнула.
— Я невидима.
— Аххххх, — вздохнула Не-Нив.
— Кто ты? — поинтересовалась Блу.
Пламя свечи все тянулось выше и выше, становясь все тоньше у основания. Оно тянулось не к небу, а к Блу.
— Нив, — ответила Не-Нив.
Теперь в темном голосе появились лукавые нотки. Что-то понимающее и вредоносное, что-то, заставляющее Блу хотеть обернуться. Но она не могла отвести взгляд от свечи, потому что боялась, что иначе пламя ее коснется.
— Где ты? — спросила Блу.
— На дороге мертвых, — проворчала Не-Нив.
Блу распознала облачко своего дыхание перед собой. Гусиная кожа покрыла руки, быстро и болезненно. В легком свете свечи она заметила, что и дыхание Нив было видимым.
Облачно дыхания Нив разделялось у емкости, будто что-то физическое поднималось из воды, чтобы оборвать его путь.
Стремительным движением Блу опрокинула пустую чашу, пнула незажженную свечу, подкинула грязь в направлении черной емкости с водой.
Свеча погасла.
Наступила минута полной черноты. Не было звуков, будто дерево и двор вокруг больше не находились в Генриетте. Несмотря на тишину, Блу не чувствовала, что она одна, и это было ужасное чувство.
Но ничего не происходило. Гусиная кожа пропала так же быстро, как и появилась. Медленно ее глаза привыкли к темноте — хотя было похоже, будто свет возвращался в мир — и она обнаружила Нив, все еще сидящую на коленях у емкости с водой.
— Нив, — прошептала Блу.
Мгновение ничего не происходило, а затем Нив подняла подбородок и руки.
Тело Блу полностью приготовилось бежать.
Затем она заметила, что брови Нив совпадали по форме с ее глазами, хотя руки все еще дрожали. Блу облегченно выдохнула.
