шагом:
— Ха. Ха. Ха.
Это был совершенно не заразительный смех.
— Этот парень звонил, — сказала Блу. Она держала кусок бумаги, на котором записала его имя. Получилось, будто его выкрикивала машинально нарисованная кошка.
— Мелори, — подсказал Гэнси с меньшим энтузиазмом, чем обычно. Поскольку Адам заносил коробку после Ронана, он смотрел ему в спину, прищурив глаза. После того, как дверь в комнату Ноа не закрылась за ними, Гэнси перевел взгляд на Блу. Квартира казалась пустой без остальных, как будто они ушли в другой мир вместо другой комнаты.
Гэнси спросил:
— Что он хотел?
— Он пытался провести ритуал на энергетической линии, и он сказал, что что-то пошло неверно, и другой человек… его, хмм, коллега?.. был ранен.
— Как ранен?
— Просто ранен. Сильно ранен. Энергией, — ответила Блу.
С силой Гэнси снял обувь. Один ботинок пролетел над миниатюрной Генриеттой, а второй проделал путь на другой конец стола. Он соскользнул по старому дереву и упал на пол. Гэнси вздохнул:
— Йи-ху.
Блу заметила:
— Ты выглядишь расстроенным.
— Правда? — спросил он.
— Почему вы с Адамом поссорились?
Гэнси бросил взгляд на закрытую дверь Ноа.
— Как ты узнала? — устало спросил он. А затем упал на свою незастеленную кровать.
— Пожалуйста, — произнесла она, потому что даже если бы Ноа не сказал ей, она бы все равно узнала.
Он пробормотал что-то в простыни и махнул рукой по воздуху. Блу присела у кровати и облокотилась на изголовье руками.
— А теперь: что? С наименьшим количеством подушки во рту на этот раз?
Гэнси не повернул голову, так что речь его все равно оставалась приглушенной.
— Мои слова — безошибочные инструменты разрушений, и я не оснащен возможностью их разоружить. Можешь поверить, что я жив только благодаря тому, что Ноа мертв? Какая прекрасная это была жертва, каким прекрасным вкладом в этот мир стал я. — Он сделал еще один маленький жест рукой, не отрывая лица от подушки. Наверное, он должен был означать, что он просто пошутил. Гэнси продолжил: — О, знаю, я занимаюсь самобичеванием, жалею себя. Не обращай внимания. Так Мелори думает, что это плохая идея — пробудить энергетическую линию? Конечно, он думает так. Я получаю огромное удовольствие от тупиков.
— Ты занимаешься жалостью к самому себе.
Но Блу это почему-то нравилось. Она никогда не видела так долго за один раз настоящего Гэнси. Плохо, что он должен быть таким несчастным, чтобы это произошло.
— Я почти закончил. Тебе не придется больше это терпеть.
— Таким ты мне нравишься больше.
По некоторым причинам, это признание тут же бросило ее лицо в жар; она была очень рада, что он уткнулся лицом в подушку, а другие парни в комнате Ноа.
— Сокрушенный и разбитый, — сказал Гэнси. — Именно таких любят женщины. Он сказал, сильно тот парень был ранен?
— Да.
— Ну, тогда все. — Он перевернулся на спину так, чтобы смотреть на Блу вверх ногами туда, где она облокачивалась на его кровать. — Это не стоит риска.
— Я думала, ты сказал, тебе необходимо найти Глендовера.
— Мне да, — ответил Гэнси. — Им нет.
— Так ты сделаешь это сам?
— Нет. Я найду другой способ. Я бы хотел иметь силу энергетической линии, указывающую огромной стрелкой туда, где он, но я просто продолжу тащиться вдоль старого пути. Каким образом был ранен тот парень?
Блу издала уклончивый шум, помня наставление Мелори уберечь его от подробностей.
— Блу. Каким образом?
Он смотрел на нее пристально и решительно, будто делать это было проще, когда их лица были вверх ногами по отношению друг к другу.
— Он говорил что-то о потере кожи, и затем, очевидно, его кожа слезла. Мелори не хотел, чтобы я рассказывала это тебе.
Гэнси поджал губы.
— Он все еще помнит, когда я… неважно. Его кожа прям слезла? Зловеще.
— Что зловеще? — спросил Адам, ступая на пол.
Ронан, оценив положение Блу и Гэнси, заметил:
— Если плюнешь, Блу, то попадешь ему прямо в глаз.
Гэнси стремительно передвинулся на противоположную сторону кровати, быстро переводя взгляд на Адама и в сторону.
— Блу сказала, что Мелори пытался пробудить энергетическую линию, и мужчина, что был с ним, серьезно ранен. Так что мы не делаем этого. Не прямо сейчас.
Адам произнес:
— Мне плевать на риск.
Ронан сжал зубы.
— Мне тоже.
— Тебе нечего терять, — Гэнси указал на Адама. Затем посмотрел на Ронана. — А тебе плевать, жив ты или мертв. Это заставляет вас делать неверные суждения.
— А ты ничего не выигрываешь, — подчеркнула Блу. — Это заставляет тебя тоже судить неверно. Но, думаю, я соглашусь. Я имею в виду, посмотри, что случилось с твоим британским другом.
— Спасибо, Джейн, ты голос разума, — сказал Гэнси. — Не смотри на меня, как Ронан. С каких пор мы решили, что пробуждение энергетической линии — единственный способ найти Глендовера?
— У нас нет времени найти другой, — настаивал Адам. — Если Велк пробудит ее, он получит преимущество. Плюс, он говорит на латыни. Что если деревья знают? Если он найдет Глендовера, он получит благосклонность, и ему сойдет с рук убийство Ноа. Игра окончена, плохой парень забирает все.
Все следы уязвимости исчезли с лица Гэнси, когда он свесил ноги с кровати.
— Плохая идея, Адам. Найди способ, не причиняющий вредя кому-либо, и я поддержу. До тех пор мы ждем.
— У нас нет времени, — сказал Адам. — Персефона говорила, что кто-то пробудит энергетическую линию в течение нескольких дней.
Гэнси стоял на своем.
— Адам, теперь случилось то, что на той стороне земного шара кто-то лишился кожи, потому что сглупил на энергетической линии. Мы видели Энергетический пузырь. Это не игра. Это очень реально и очень сильно, и мы не выкрутимся.
Они с Адамом в течение долгого времени пристально смотрели друг на друга. Было что-то незнакомое в выражении лица Адама, что-то, что заставило Блу подумать, будто она в действительности совсем не знала его.
В голове Блу представила его, держащего единственную карту таро из колоды ее матери, и когда она вспомнила, как Мора истолковала два скрещенных меча, она печально подумала:
