ГЛАВА ПЯТАЯ
Официальную часть церемонии и последовавшую за ней католическую мессу Шерри, можно сказать, пропустила — она ловила бабочек вместе с Джейми на церковном подворье, а потом читала малышу сказки, сидя на ступеньках церкви. Останься она с ним внутри, Джейми смазал бы всю торжественность обряда, выкрикивая свое «да-да-да» или шумно уничтожая пюре из малины.
Шерри любила обряд венчания. Еще маленькой девочкой она изображала невесту, нацепив на голову посудное полотенце вместо фаты. Сейчас Шерри очень хотелось бы послушать, как Сандра будет давать клятву верности. Но были и моменты, которые Шерри предпочла бы пропустить. Во-первых, она не хотела чувствовать рукопожатия Майка в самых патетических местах, когда из глаз ее могли политься слезы и она бы выглядела сентиментальной дурочкой. Во-вторых, она боялась, что будет таять от наслаждения, чувствуя прикосновение его ноги к ее собственной. А так у Шерри был предлог: Джейми здесь скучно.
Главное, вся эта церемония не вызовет в ее воображении картин собственной свадьбы, на которой Майк, конечно, был бы женихом. Ну да, между ними проскакивает искра. Глупо это отрицать. Но дальше ничего не будет. Ее сестра уже сделала ошибку: ждала постоянства от мужчины, который не имеет о нем представления. Шерри не намерена повторять ошибку сестры.
Просто я выясняю, что у него за семья, чтобы логически перейти к тому, что считаю справедливостью по отношению к маленькому племяннику. Успокоив свою совесть таким образом, Шерри заняла место рядом с Майком на ступеньках церкви, когда новобрачные начали принимать поздравления гостей. Знакомясь с ними и улыбаясь, Шерри не придавала значения тому, что, возможно, многие приняли ее за последнюю «пассию» Майка. У нее хватало забот: Джейми все время пытался выскользнуть из рук, а Майк, стоя рядом, поддразнивал ее лукавыми взглядами своих черных глаз.
Еще одна неделя, повторяла про себя Шерри, и я уйду из его жизни, найду настоящую работу, и мы будем видеться с Майком только как опекуны. И лишь когда в большом зале заиграл оркестрик-трио, нанятый отцом Майка, а сам Майк подошел к ней и пригласил танцевать, она осознала, в какую попала западню.
Отказаться она не успела: мать Майка протянула руки к Джейми и он пошел к ней.
— Танцуйте, танцуйте, — сказала Изабель Руис, усаживая внука на колени. — Я обожаю маленьких детей, особенно тех, что так похожи на Майка в этом возрасте.
К счастью, он не обратил особого внимания на слова матери.
Двигаясь с ним в такт музыке, Шерри испытала потрясение. Хотя они не могли особенно прижиматься, из слаженных танцевальных па рождалась близость, о которой она раньше не подозревала.
Они с Майком словно были рождены партнерами, и этот танец наполнил ее душу неизъяснимым восторгом. С другими мужчинами она могла двигаться как неумелая ученица — с ним все шло будто по маслу, танец разворачивался, как моток шелка.
Трио заиграло следующий, более медленный и более опасный танец, требовавший большей близости. Танцуя под взглядами множества гостей, Шерри представляла себе, что они совсем одни где-то на танцплощадке и доводят свой любовный роман до совершенства. Она слышала биение его сердца сквозь рубашку и пиджак, желание передавалось ей через тепло его щеки, прижатой к ее лицу. Когда он невольно прижался к ней всем телом, ее собственное сердце чуть не выскочило из грудной клетки.
Нет, повторяла она себе,
А что, если в прошлом все случилось совсем не так, как рассказывала Лайза? — заговорил внутренний голос. И она может поступать как хочет?.. Майк, разумеется, отец Джейми, в этом нет никаких сомнений. А если он даже не подозревает о своем отцовстве? Ты же знала Лайзу лучше, чем кто-то еще, она была порядочной врунишкой. Она могла даже скрыть от Майка существование ребенка, если это было ей зачем- то нужно. Трудно сказать, зачем именно, если вспомнить, в какой нищете билась Лайза весь последний год своей жизни... Но теперь Шерри всем своим существом тянулась к Майку. Не только потому, что он защищал обездоленных, не потому, что явно успел полюбить Джейми, а ради него самого со всеми его достоинствами и недостатками. Я
Лайза спала с ним и родила от него ребенка, но я не должна действовать, как бегун, подхвативший от другого эстафету. Я не хочу идти на те отношения, к которым Майк привык, принимать его условия игры. Я однолюб и сойдусь только с мужчиной, который разделит мои взгляды и мои принципы.
Надо как-то вырваться, спастись, сделать так, чтобы разум победил чувственность, подстрекаемую гормонами.
— Майк, пожалуйста... — залепетала Шерри, увеличивая расстояние между ними и замедляя шаг. — Нам нужно остыть. К тому же твоя мама не должна все время сидеть с ребенком, это свадьба ее дочери.
— Еще минуточку, querida[3], — ответил Майк. — Ей было приятно это слышать, приятно чувствовать его руки на своей талии. — Знаю, я обещал вести себя как джентльмен, но танцы с тобой так меня возбуждают... Я теряю голову.
Он произнес «дорогая» по-испански, с характерным для него твердым выговором. Шерри, не привыкшая ни к словесному флирту, ни к сексуальной откровенности, покраснела до ушей.
— Хотелось бы... чтобы ты пришел в себя, — пробормотала она.
— Тогда тебе придется стать другой: не такой красивой, влекущей и скромной.
Не найдя подходящего ответа, Шерри промолчала.
Танцуя, Майк раздумывал о том, чем объяснить ее наивность. Она казалась глотком свежего воздуха... Острая на язык, но не подозревающая о производимом впечатлении, Шерри отличалась как небо от земли от тех женщин, с которыми он прежде имел дело. Ему хотелось овладеть ею сейчас же, прямо здесь. Но если поцеловать ее сию минуту, на глазах у гостей, она его оттолкнет.
Майку удалось взять себя в руки к тому моменту, когда кончился очередной танец.
— Знаешь, — обратился он к Шерри, — кое-кто из приятелей Тома и Сандры, как я вижу, уже направился к их машине, чтобы ее украсить. Мы можем взять Джейми и присоединиться к ним. Мальчик будет в восторге от всех этих надувных шаров, бумажных лент и консервных банок. Что скажешь?
Освободившись физически, но оставаясь во власти ощущений, которые он только что возбудил в ней, Шерри решила: ладно, буду веселиться до конца вечера. Со всеми сложностями можно разобраться потом, когда я приеду домой и Джейми будет спокойно спать в своей кроватке.
— Я, пожалуй, удалюсь на минуту-другую, — улыбнулась Шерри, — мне кажется, Джейми нужно поменять подгузник.
День был очень теплым, и, вернувшись из дамского туалета с ребенком, снова сухим и спокойным, Шерри увидела, что Майк снял пиджак. Рядом с белоснежной рубашкой его волосы казались еще темнее, чем обычно, лицо — еще более смуглым, а зубы сверкали еще ярче. Шерри поняла, что в своей борьбе с его обаянием она терпит полный крах, но это поражение, как ни странно, было ей очень приятно.
Остальные несколько часов прошли в сплошной эйфории, изредка омраченной все теми же сомнениями. Вместе с веселой компанией она и Майк украшали машину, потом пили шампанское и ели свадебный торт, а потом станцевали еще несколько танцев. На время танцев отбоя не было от добровольных нянек, желавших подержать Джейми. Еще не ведая застенчивости, ребенок веселился от души, играл в «прятки», звенел ключами на цепочках и вообще завоевывал сердца.
Шерри удивило и то, что Джейми не стал капризничать, лишенный обычного дневного сна. И когда она снова взяла малыша на руки, чтобы в очередной раз поменять подгузник и дать сок, свадебный фотограф попросил ее постоять спокойно.
— Мне заказали фото гостей для семейного альбома, — объяснил он с добродушной улыбкой, — это займет всего две минуты. Должен заметить, малыш — вылитый вы, сэр, — добавил он, обратившись к Майку.
