— Мы сошли с ума. Разве можно вот так до конца отдавать себя друг другу?
Можно ли наше поведение назвать безумием? В каком-то смысле да, поскольку в конечном итоге мы все равно проиграем. Впрочем, я не считаю, что у нас есть выбор.
Приезд Каролины никоим образом не мог осложнить нам жизнь, потому что мы не воспринимаем ее как гостью. Мы прожили вместе в Милл-Вэлли целых семь лет, поэтому успели притереться друг к другу. Кроме того, как я уже говорил, когда она появляется в доме, у нас словно открывается второе дыхание и мы начинаем воспринимать мир в несколько ином, доселе неведомом нам свете. Она обрушивается с критикой на всякое и каждое дизайнерское решение, которое мы приняли в процессе обустройства дома. Она заставляет нас заниматься спортом и ходить на тренировки, о которых Джил, моими стараниями, уже начала забывать. Когда она рядом, все будто оживает, и поэтому мы очень любим, когда она к нам приезжает. У Каролины начался новый этап в жизни. Как всегда, она остается индивидуалисткой. У нее новая работа, свои друзья и свои предпочтения. Вскоре после ее приезда нас должны были посетить Клифф и Джоанна — а это уже именно ее друзья, а не наши общие.
С другой стороны, Каролина не хотела отдаляться от нас. Мы считали ее членом семьи, и она приложила для этого немало усилий. Теперь она напоминала птенца, который покидает гнездо, чтобы опробовать силы, но при этом время от времени возвращается назад, чтобы посмотреть, не ждет ли его на кухонном столе бутерброд с мортаделлой.
Вам может показаться, будто мы считаем себя ее родителями. Конечно же это не так. Но мы старше Каролины на двадцать лет и чувствуем себя ответственными за нее, и поэтому нам думается, что мы с высоты нашего жизненного опыта имеем право давать ей советы. Наверное, именно поэтому Каролина ведет себя столь независимо.
Джоанна познакомилась с Каролиной в детстве, когда они обе жили в Джакарте. Они вместе ходили на уроки танца хула. Через много лет они снова встретились в Милл-Вэлли и с тех пор остаются очень близкими друзьями. Клифф попросил ее принять участие в торговой выставке в Германии, так что они путешествовали вместе. Джоанна настоящая красавица. Когда Джоанна с Каролиной ходят по магазинам Умбрии, зрелище более чем впечатляющее: они единственные азиатки на многие километры окрест.
Клифф — бизнесмен. Дела у него идут в гору. Каролина познакомилась с ним в спортклубе в Милл- Вэлли. Каролина утверждает, что Клифф просто ее друг, но у него своя точка зрения на их отношения, и он явно не прочь закрутить с Каролиной роман. Клифф не скупится на подарки. Он покупает только лучшее, причем останавливает свой выбор исключительно на самых известных марках. Он подъехал с Джоанной к нашему скромному домику на огромном «BMW». Машина ломилась от коробок в пестрых подарочных упаковках. Чего здесь только не было: и сумочки «Prada», и шарфы «Burberry», и духи «Chanel». Все самое дорогое. У Каролины целый шкаф набит дорогущими подарками — все это знаки внимания Клиффа.
Впрочем, Клифф не желал, чтобы мы чувствовали себя обделенными.
— Знаете, я просматривал «Красный путеводитель Мишлен»[27] и обнаружил, что тут неподалеку есть ресторан, которому дали две звезды. Я хотел бы пригласить вас на ужин.
Бесспорно, со стороны Клиффа это был очень широкий жест, однако я попытался объяснить, что в Италии от «Красного путеводителя Мишлен» толку никакого. Здесь он не нужен. Нет, само собой, время от времени исключительно для разнообразия мы тоже ходим в шикарные рестораны, однако в Умбрии лучше всего есть в классической траттории, где готовят блюда местной кухни. Они, конечно, простенькие, но вкус выше всяческих похвал. Если вы хотите понять, что такое настоящая итальянская кухня, вам нет никакой нужды искать модный ресторан, где подают блюда, в которых один вкусовой букет наслаивается на другой, и так до бесконечности, пока вы вообще не сможете разобрать, что едите.
— Но я настаиваю, — не уступал Клифф. — Я настаиваю на том, чтобы мы поужинали в приличном месте. Я хочу вас угостить.
Мне страшно захотелось утереть Клиффу нос. Может, мне не понравилось, что он принял Италию за Францию; может, меня возмутило его нежелание признать, что я разбираюсь в итальянской кухне куда лучше, чем он; может, во мне говорило недовольство, вызванное тем, что я подсознательно ревновал к нему Каролину. Одним словом, я решил ему помочь спуститься с небес на землю: снял телефонную трубку и заказал столик в «Dei Pini», ресторанчике, располагавшемся в Сполето.
«Dei Pini» — самый занюханный ресторанчик в округе и наименее претенциозный из всех, где мне доводилось бывать. Стоянка для машин сделана на заброшенном поле, дверные проемы прикрыты занавесками от мух, а обеденные залы расположены анфиладой. Стулья выкрашены в красный цвет, а стены увешаны плакатами с рекламой фестивалей, проводившихся в Сполето, и фотографиями, оставшимися с добрых старых времен. Меню в этом ресторане отсутствует, поэтому либо вы бегло говорите по-итальянски, либо остаетесь голодным. «Dei Pini» является полной противоположностью ресторану с двумя звездами из «Красного путеводителя Мишлен», однако, несмотря на это, я обожаю там столоваться. Я решил, что Клифф, побывав в «Dei Pini», научится вести себя скромнее и признает подлинные достоинства итальянской кухни.
Стоило нам переступить порог, как мы тут же увидели Джанкарло. Джанкарло тут хозяин — отец, дядя, муж. Все происходящее в заведении находится под его неусыпным контролем. Когда он начинает говорить, застывают не только официанты, но и посетители. Сразу становится ясно, что с Джанкарло лучше отношения не портить. В высокомерном выражении его лица и осанке читается презрение, которое он испытывает к окружающему миру. Джанкарло обычный человек, похожий на Чаплина, с черной щеткой усов под красным носом. Однако при этом он держится с воистину императорским достоинством, словно языческий бог, спустившийся с небес на землю.
Когда мы зашли в ресторан, я встретился глазами с Джанкарло. Я хотел, чтобы он знал — мы пришли вовремя. Словно шпрехшталмейстер в цирке, он махнул рукой одному из своих племянников, сновавших по залу, и тот немедля принес нам хлеб и воду. Клифф потрясенно оглядывался по сторонам, изучая убранство «Dei Pini», вернее, скажем так, его отсутствие.
— Я все равно свожу вас в ресторан поужинать, — прошептал он мне, как только мы сели.
Джил, Каролина и Джоанна с жаром что-то обсуждали. Если мне не изменяет память, речь шла об итальянских туфлях. Вдруг мы почувствовали, как атмосфера резко изменилась. К нашему столику подошел Джанкарло.
Каждый раз неизменно повторяется одно и то же. Джанкарло словно всем своим видом говорит: «Всем замолчать, разговоры прекратить, я два раза повторять не собираюсь». За столиком немедленно воцарилась тишина. Джанкарло выдержал паузу, чтобы мы прочувствовали величие момента, и зычным голосом принялся перечислять, что сегодня есть в меню. Он говорил, изогнув брови, слегка склонившись всем корпусом влево, словно из последних сил боролся со сном. С лица Джанкарло не сходило скучающее презрительное выражение. Медленно, размеренно, монотонно, словно поминальную молитву в синагоге, Джанкарло затянул:
— Antipasto della casa; bruschetta;[28] minestra di farro…
— Ой, мне вот этого, — тут же сказала Каролина, остановив свой выбор на супе из полбы, — я его всегда заказываю.
Джанкарло кинул на нее мрачный взгляд. Он страшно не любил, когда его перебивают. А что остается делать, когда за столом куча народу не понимает по-итальянски и им приходится переводить? Если бы Джанкарло взяли на работу в ООН, он бы там и недели не протянул. Рокочущим голосом он продолжил:
— Strongozzi tartufo; gnocchi con patate;[29] tortellini con panna; tartufi…
— Вот это просто объеденье, — прошептал я Джоанне, — это тортеллини в сливочном соусе с трюфелями и…
Джанкарло повысил голос, заглушая меня:
— Spaghetti all'amatriciana; spaghetti carbonara. — Как обычно, он сделал длинную паузу, желая дать понять, что закончил с первой переменой блюд и готов продолжать дальше. — Secondi: filetto di manzo, tagliate con rucola,[30] faraona…
— Ух ты, — Джил дернулась так, словно ее кто-то ударил, — вот это настоящее чудо. Это цесарка, ее так поджаривают, что кожа становится хрустящей, а мясо внутри остается сочным.
Джанкарло терпеливо ждал, когда Джил закончит. Он испытывал к ней искреннюю симпатию,
