подошел к темному окну.
– Мама? Что случилось?
– Дэймон, у меня снова появились боли в груди. Саввас и Деметра везут меня в больницу.
– Саввас звонил доктору?
– Доктор встретит нас в больнице. Он говорит, что мне придется провести там несколько дней. Сынок, что мне делать?
– Отдыхать, – ответил Дэймон, уставившись в окно. В вечерней темноте он разглядел лишь силуэт огромного дерева, шелестевшего листьями на ветру.
– А как же свадьба?
– Об этом больше не беспокойся. Я все уладил. – Он бросил горящий взгляд на упрямую женщину, стоящую в другом конце комнаты.
– Ребекка согласилась? Это чудесно! Ты даже представить себе не можешь, как ты меня обрадовал. Привези ее ко мне в больницу. Мне нужно рассказать ей о том, что я уже успела сделать.
Дэймон не мог признаться матери в собственной неудаче. Пусть пока считает, что у него все получилось. Он придумает, как все ей объяснить, когда вернется в Окленд один, без Ребекки. Он в тысячный раз спрашивал себя, почему Соула так зациклилась на Ребекке. Новые владелицы «Дрим Оккейженз» не упустили бы шанс организовать свадьбу для члена семьи Астериадес.
Его приводило в бешенство, что из всех женщин на свете его мать выбрала ту, которая погубила его брак. Однако Соула по непонятной для него причине не видела в этом вины Ребекки. Она не сомневалась, что Флисс сбежала по собственной воле. Но Дэймон никак не мог согласиться с ней. Впрочем, как он мог это опровергнуть? Он никогда никому не рассказывал, тем более матери, о том, что произошло накануне его свадьбы.
– Хорошо. Я привезу ее. Не беспокойся ни о чем и отдыхай. Я обо всем позабочусь, – пробормотал он в трубку.
Ребекка обнаружила, что прислушивается, затаив дыхание, к разговору Дэймона с матерью. Когда он, побледнев, невидящим взором уставился в темноту, у нее внутри что-то перевернулось. Ей захотелось положить руку ему на плечо, произнести слова утешения, – короче, сделать все от нее зависящее, чтобы стереть с его лица выражение боли и растерянности.
– Мама! Мама… – отчаянно произнес Дэймон. – Ты меня слышишь? – Он провел дрожащей рукой по волосам. – Нет, не отвечай. Поезжай в больницу. Встретимся там.
Закончив разговор, он повернулся лицом к Ребекке. Его глаза казались огромными на побледневшем лице.
– Я должен вернуться в Окленд. Моя мать… – Он не договорил и снова запустил руку в волосы.
Ребекка почувствовала себя ужасно. Дэймон не лгал. Все это время, потраченное на пустые уговоры, он мог провести в Окленде с больной матерью.
Что, если Соула умрет? Что, если Дэймон не поспеет вовремя и больше никогда не увидит свою мать?
Ребекка никогда бы себе этого не простила! Если Соула умрет, кто утешит Дэймона? Он всегда заботился о своей семье, а кто позаботится о нем?
Полная раскаяния и сожалений, она подошла к нему и коснулась его руки. Он вздрогнул.
– Дэймон, я поеду с тобой. Я позабочусь о… о… свадьбе Савваса.
Где-то на задворках разума Ребекки промелькнула ужасная мысль о том, что, если Соула умрет, никакой свадьбы не будет. По крайней мере, до окончания траура. Пожалуйста, Господи, взмолилась Ребекка, пусть Соула живет и отпразднует свадьбу Савваса.
Особняк Астериадесов нисколько не изменился, подумала Ребекка, когда несколько часов спустя они с Дэймоном подъехали к нему. Фары автомобиля осветили аккуратно подстриженные живые изгороди и большие вазоны с цветами.
Перед отъездом из Тохунги Ребекка сделала пару важных звонков. Миранда пообещала присмотреть за кондитерской до ее возвращения. Доктор заверил ее, что поездка не повредит здоровью Ти Джи.
По дороге в Окленд Дэймон без конца звонил Саввасу и доктору, чтобы узнать о состоянии матери. Хотя брат уверял его, что Соула находилась в хороших руках и угроза повторного инфаркта миновала, он, несмотря на внешнее спокойствие, был крайне напряжен. Ребекка чувствовала: ему очень тяжело. Дэймон уже потерял отца и теперь боялся потерять мать.
Господи, как же она ему сочувствовала! Впервые в жизни Дэймон столкнулся с чем-то, что ему было неподвластно. А она не могла спокойно смотреть, как он страдает.
Сейчас, глядя на внушительный фасад в георгианском стиле, уходящий в черное небо, Ребекка содрогнулась. И дело тут было вовсе не в прохладном ночном воздухе. Этот дом полон воспоминаний, которые она отчаянно пыталась стереть из памяти. Флисс некоторое время жила здесь вместе с Дэймоном. Даже пожилой мужчина, доставший из багажника ее чемоданы, был ей знаком – Джонни, дворецкий Дэймона.
– Сюда.
Услышав голос Дэймона, Ребекка повернула голову. Ти Джи дремал у него на плече.
– Я возьму его, а ты отправляйся в больницу, – сказала она.
Но Дэймон продолжил подниматься по лестнице.
– Не бойся, я не уроню твоего малыша. Я покажу вам ваши комнаты, а затем поеду в больницу. Саввас сказал, что мама сейчас крепко спит.
Войдя в дом, Ребекка обнаружила некоторые перемены в интерьере. Она остановилась и в
